Анатолий Нейтак - Попытка говорить 3. Нити понимания
"Срочное сообщение для адептов, находящихся в Эббалке и окрестностях! В ближайшее время оставьте попытки прямого обращения к силам Мрака. Повторяю: по мере возможности сверните прямые обращения к Мраку! А кто не внял – пусть пеняет на себя. Если выживет".
Не дожидаясь ответа, Сейвел сошёл со "сцепки". И хмыкнул мысленно. Надо же, до чего он докатился… добровольная помощь Ночным Шипам, этим отродьям Мрака? А помощь-то ведь не вынужденная, себя не обманешь. Рин, конечно, учитель, но указания учителей можно выполнять ох как по-разному. Да и лазейка имелась: "если успеешь", мол… а на кары Рин отнюдь не строг. Добуквенного выполнения своих советов он никогда не требовал.
- Эй, ученик высшего! Ты что творишь?
- Не беспокойся, анхарру эсрихт, ничего предосудительного…
- Ещё один на мою голову, – проворчала храсту. -…я всего лишь последовал указанию Рина и предупредил Ночных Шипов.
- Всего лишь?
- А что в этом такого?
- В принципе, ничего. Только как ты после этого будешь общаться со своими родичами? Или скажешь, что не планируешь общения?
- Почему же, планирую. Но как я с ними обойдусь… это зависит не только от меня.
Мастер найма кивнула:
- Рин и Схетта вполне могут проиграть свой бой.
- Это вряд ли.
- Даже я слышала о Лугэз. Сказать, что она трудный противник – сильно преуменьшить.
- Высшие маги – тоже противники те ещё. Но это всё шелуха. Благодарю за завтрак и приятное общество, анхарру эсрихт. А меня ждёт визит к… родичам. Кстати, не хочешь составить мне компанию? Если вопрос о том, как я буду с ними общаться, не был риторическим…
- Извини, но меня ждут мои обязанности.
- Что ж, тогда до встречи.
- Ты там поосторожнее.
Сейвел ухмыльнулся, поднимаясь из-за стола. Его дорожный костюм поплыл, изменяясь, и спустя секунду превратился в странного вида броню. Храсту чихнула, когда до её чересчур чувствительного носа добрался резко усилившийся аромат активной магии.
- Пусть мои родичи будут осторожнее. И, кстати, проследи, чтобы наших химер не обидели.
- Прослежу.
- Заранее спасибо.
На этом маг исчез, уйдя в реверс. А мастер найма снова чихнула… или, скорее, фыркнула.
- Бедные родичи, – проворчала она.
Когда Лугэз с подобающей свитой сошла во Мрак, окружённая ореолом сиреневого пламени и неистовой Силой, мы ждали её в наскоро возведённом редуте. Податливая для моей власти, плоть Мрака образовала отдалённое подобие леса, управление которым взяла на себя Схетта. И надо сказать, что сходство полуживой крепости с лесом простиралось дальше поверхностной аналогии; всем этим "лианам", "соснам", "железным деревьям" и прочим конструкциям ещё предстояло сыграть свою истинную роль… если мы сумеем продержаться достаточно долго.
Свора ищеек Лугэз набросилась на лес из плоти Мрака, как на обычный лес набрасывается в жаркую пору огонь, по чьей-то неосторожности вышедший из-под контроля. В отличие от обычных деревьев, выращенные мной имели, что противопоставить атакам. А дыхание Хоровода Грёз делало их стократ смертоноснее. Заманив передовую часть своры мнимой податливостью поглубже, лес внезапно предстал дымным, тысячеруким, бесконечно голодным и стремительным в своей жадности чудищем. Он не просто приобрёл свойства кошмарного видения – но сам, вместе с частью своры, стал единым визжащим и бьющимся в судорогах кошмаром.
И без толку ищейки раз за разом пытались отбиться от окружившего их хохочущего ужаса. Могущественные маги, некогда соблазнённые выгодами нового служения, химеры множества диковинных обличий, любимые Лугэз твари Света – все они оказались равно беспомощны, когда угодили в анклав реальности, подчинённый Схетте и существующий по её правилам. Чтобы изменить эти правила в свою пользу, нужно было владеть высшей магией… но в своре не числилось существ, способных похвастать столь высоким достижением. Сопротивляясь или замирая в оцепенелом бессилии, творя защитные чары или извергая клубы магического яда, полыхая самоубийственным сиянием или пытаясь спастись бегством – ищейки умирали.
И умирали. И умирали…
А потом Лугэз оживила свою проекцию Меча Тени. Многокилометровый жемчужно-серый проблеск, на мгновение окрасившись ядовитой сернистой желтизной, рассёк Мрак неудержимым зигзагом – и этот проблеск освободил тех пленников кошмара, которые к тому времени ещё могли дышать. Собравшись над челом Лугэз, словно изломанная корона, проекция Меча засияла белым безумием, как четыре нелюдских глаза её хозяйки – и ударила снова, быстрая, как мысль. …Однако к подобному ходу мы подготовились. Не требовалось много ума, чтобы понять: коль скоро мы встретимся в бою с лучшей ищейкой Теффора, встречи с её оружием мы тоже никак не избежим. И ещё до того, как вернуться в Ирван, взять Сейвела и устроить скачку через домены, мы со Схеттой не поленились подобраться к тайнам, хранимым у самого дна Глубины. А в первую очередь интересовало нас великое заклятье, именуемое Мечом Тени: то самое орудие, которое, по смутным слухам, оборвало связи между телом и Силой самого Владыки Демонов.
У самых корней реальности, там, куда сошли мы, две дерзкие букашки, – плавали странные сущности, чуждые не только нам, но и всему, что мы считали для себя привычным. По признанию Схетты, даже на Дороге Сна ей не приходилось ни сталкиваться с подобным, ни хотя бы слышать о чём-то таком… а ведь я в своей наивности полагал многообразие миров Дороги неисчерпаемым! Магия сущностей со дна Глубины, обжигающая ледяным жаром даже на немалом расстоянии, яростно отрицала всякий намёк на плотность. Сгустки чистой, как слеза, Силы, бессмысленной и непередаваемо могущественной – вот каковы были обитатели и стражи Глубины. При этом меня мучило неуловимое ощущение родства этих гигантов… со мной. Точнее, с Предвечной Ночью. Враждебность сущностей Схетте (если бы не простёртая мной маскировка, её в считанные мгновения растерзали бы, принявшись за меня лишь во вторую очередь) и общее их число также дразнили разгадкой, не открывая сути. Почему стражей Глубины ровно семьсот сорок два, в точности по числу доменов? Что они собой представляют и обладают ли сознанием? Как они связаны с риллу? Все эти вопросы остались для нас безответными, да и не ради них мы спускались сюда – в пространство, безмерной чуждостью своей способное потягаться даже с недрами звёзд.
Как и следовало ожидать, Меч Тени походил на меч ничуть не больше, чем Труба Времени, охватывающая его своеобразными ножнами, – на трубу. У корней Глубины размеры и формы становились условны, менялись и искажались; например, сущности-охранники напоминали скорее бутылки Клейна, чем овоиды или иные фигуры с определённым объёмом. Вот и Труба Времени походила на бутылку Клейна: великанскую плоскость, отсекающую дно Глубины от пустоты небытия, плоскость, не имеющую краёв и имеющую только одну сторону. Ну а Меч Тени не имел ни сторон, ни протяжённости, зато имел три края: первый его край принадлежал пустоте, второй касался Трубы Времени изнутри (совершенно жуткое, попирающее законы здравого смысла зрелище: ведь толщина Трубы равнялась нулю!), третий же край распределённой вероятностной волной касался сразу всех сущностей-стражей. При этом сущности и Меч Тени, похоже, как-то взаимодействовали – но в этом царстве реализованных абстракций даже понятие взаимодействия менялось на что-то иное, чуждое до бессмысленности.
