Токацин - Зелёный рассвет
— Мы с "Идис" проверяли механизмы, — с некоторым смущением сказал Гедимин. — Подземный транспорт Исгельта Марци… Решили проверить, как ты живёшь. "Идис" нашла тебя по накопителю… Я очень не вовремя пришёл, или…
— Вовремя, Гедимин. Ты успел спасти мой разум и боевой дух одним появлением, — поспешил заверить Речник, он боялся, что сармат уйдёт. Фрисс не надеялся, что Гедимин будет сражаться на стороне Реки или даст Речникам какое-нибудь оружие — это были бы нелепые надежды. Сарматы не помогают людям в их войнах, даже те, чьи станции стоят у Реки, а Древний тем более ничем Реке не обязан. Но хорошо, что он тут — он точно реален, не то что видения Силитнэна и туманы за Клыками!
— Я мало понимаю в ваших делах, — медленно проговорил сармат, оглядываясь по сторонам, — но такие ощущения, как здесь, на любой станции означали бы, что авария близка. Я сказал бы даже — взрыв близок. И тут кипит не облако вероятностей, а целый смерч такой силы, что можно приборы сломать. И какая-то авария уже случилась… твои сородичи пострадали?
Фрисс от неожиданности вздрогнул. Последнего вопроса он не ожидал.
— Да, — Речник кивнул и оглянулся. Никто не заметил появления Гедимина, никто не замечал его и сейчас — высокий чёрный силуэт сливался с ночными тенями. Фрисс заметил, что броня сармата снова стала гладкой и блестящей, а на шлеме вместо знака Ураниума появился странный символ из трёх волнистых линий. Кажется, он обозначал станцию "Идис".
— С той стороны двадцать тысяч, с нашей — три, мы сражаемся каждый день только за то, чтобы не выпустить их наружу. Многих уже нет в живых. Воинов и… и дважды по семь моих жителей. Их просто вырезали, Гедимин, у них даже оружия не было…
— Та война, о которой ты говорил в Городе? — взгляд сармата стал растерянным. — Ты сказал тогда, что какое-то серьёзное оружие вы примените, и врагов как ветром сдует. Не получилось что-то?
— Ничего не получилось, Гедимин. Оно бессильно и бесполезно, — Речник помотал головой. Он понимал, что сармату всё это не интересно и не нужно, но остановиться не мог.
— А взглянуть на это ваше оружие можно? Или оно хранится в тайне? — задумчиво спросил сармат.
— Если тебе интересно — посмотри, оно в этом шатре, — Фрисс откинул полог и позвал Гедимина внутрь. Шатёр был достаточно высоким, чтобы Древний Сармат не повалил жерди, а поместился внутри, не сгибаясь…
Ожерелье и защитный круг по-прежнему загадочно мерцали, освещая шатёр изнутри. Сармат остановился поодаль, разглядывая самоцветы. Его глаза на мгновение расширились, а потом он открыл экраны приборов, встроенных в броню, и сомкнул две пары "усов" на одном из камней. Это был крупный кристалл аквамарина, почти не обработанный. Таких больших камней в Ожерелье было два, все остальные — кроме малахитового полумесяца — гораздо меньше.
— Можешь рассказать, как работала эта вещь? — с явным любопытством спросил сармат. Речник смотрел на него и его манипуляции с большим удивлением.
— Это магия камней, Гедимин, — сказал он, и был готов очень резко ответить, если Гедимин хотя бы ухмыльнётся. — Здесь малахит, аквамарин и горный хрусталь. Это камни разумной силы, жизни, установления порядка и сохранения мира. Река-Праматерь дала им силу… силу противостоять злобе, коварству, гневу и алчности. Мы, защитники и хранители, получаем от них помощь и вдохновение. Инальтеки, грабители и убийцы, — страх, отчаяние и бессилие. Свет Реки-Праматери тысячу раз изгонял их прочь — и вот он погас…
Сармат посмотрел на него без усмешки, грустно и задумчиво.
— А на безоболочник подействовало… — пробормотал он еле слышно. — Но тут разрядка в ноль и ни атома ирренция. Ладно, моё дело — предложить…
— Гедимин! О чём ты? — Речник подошёл поближе, но приборы как были непонятны ему, так понятнее и не стали. — Что ты увидел тут?
— Очень знакомое вещество, Фриссгейн. Не знаю, чья идея была сделать накопитель в цвет природного аквамарина, но получилось похоже — только ёмкость выдаёт, — Гедимин кивнул на приборы. — Обрати внимание на блеск…
Речник впился взглядом в камни — и правда, блестели они очень знакомо… ну да, вот обычный аквамарин, а вот это накопитель… откуда сарматская штуковина в речном артефакте?!
— Вам, зноркам, виднее, что у вас за артефакты, — пожал плечами сармат. — Могу предположить… из твоего рассказа о минералах следует, что эти камешки преобразуют энергию… как мы отделяем виды излучений друг от друга, так и вы, но своими путями. А вот давал им энергию этот накопитель… хороший, кстати, накопитель, с разводящей сборки — такой на подстанциях применяют. Вот только не могу сказать, сколько веков вы его использовали и не заряжали. Ноль энергии, Фриссгейн. Ни кьюгеном больше.
— И поэтому оно не имеет силы, — тихо сказал Речник, наблюдая за пляской огней. — Его пытались зарядить — и двое магов погибли. Чья-то магия на нём.
— Не знаю… Излучения странноватые, не встречал таких раньше, — Гедимин продолжал ощупывать кристаллы металлическими "усами". — То, что я предложу, не оскорбит тебя, твоих предков и ваших богов? Знание обычаев — не моя сильная сторона… но у меня есть реактор и есть кеззиевые фильтры. Эту штуку, если я правильно понял её устройство, надо заряжать ЭСТ-излучением. Мощности сфалта ей хватит за глаза. Проведём эксперимент?
Жёлтые глаза светились азартом. Фрисс растерянно улыбнулся, ещё не веря в спасение.
— Если получится, Гедимин, ты спасёшь всю Реку, — еле слышно сказал он. — А реактор не пострадает?
— Да не с чего, — сармат деловито достал из-под брони светло-серебряные трубки, закупоренные с двух сторон, потом — плоский маленький контейнер и раскладную коробку. По его просьбе Фрисс наколдовал ведро воды в эту коробку, туда же был насыпан непонятный порошок, и после недолгого шипения и пузырения в шатре распространился знакомый запах — так пахло в комнате для дезактивации.
Речник не успел и рта раскрыть, как Гедимин просунул руку сквозь защитное кольцо. Заклятие полыхнуло, оставляя на столе выжженный след, скафандр стал блестеть немного ярче, сармат даже не шелохнулся, только скосил глаза на дозиметр.
— Силитнэн поставил барьер от существ, видел пламя? — смущённо сказал Речник. — Не обжёгся? Я и не думал, что ты руку туда сунешь… Это же магия!
— Да ну, в таком огне даже медь не плавится, — рассеянно ответил Гедимин, ловко отделяя накопители от Ожерелья. Они и были рассчитаны на это — в отличие от обычных камней, скованных оправой, они легко отсоединялись и вдевались обратно. Сармат положил их в серебристые трубки, а трубки — ещё в пару трубок, и пристроил на столе сфалт. Теперь, когда все огни погасли, светился только экран дозиметра, и стало очень темно и холодно. А Гедимин ещё и опустил тёмный щиток на шлеме.
