Ирина Сербжинская - История, рассказанная в полночь
— Проклятье! — в ужасе воскликнул Куксон, бросился за скатертью, но неведомая сила (зеркальная тень, конечно же!) швырнула его в сторону и ударила об стену, да так, что чуть дух из бедного гоблина не вышибла. Осколок, звякнув, отлетел в сторону, под кресло угодил.
Цепляясь за стену, Куксон медленно поднялся, в голове словно колокол гремел, а перед глазами черные точки мельтешили. Пошатываясь, двинулся вперед, туда, где призывно мерцал осколок, но зеркальная тень тоже не дремала: очутилась перед гоблином, едва-едва он отскочить успел. Схватил, что под руку попалось: старую половую щетку, облезлую, с вытертой щетиной, наставил на противника, но тот не устрашился, а лишь злорадно захихикал. А потом оборвал смех и двинулся вперед, и Куксон увидел, что в руке тени тоже появился осколок зеркала: сверкающий, острый, гоблинское горло таким перерезать — раз плюнуть.
Тут-то и понял он совершенно отчетливо, что жизнь его закончена: из чулана ему живым не выйти.
Но как бы то ни было, а шкуру свою Куксон, как истинный гоблин, собирался продать подороже.
Еще вчера, предвидя, что всякое случиться может, приобрел он сам у себя заклятье личной безопасности новейшего изобретения. Только-только продавать его разрешили и стоило оно столько, что и вымолвить страшно (Куксон уплатил все, до последнего нуобла: не любил служебным положением пользоваться, хотя и мог бы). Создатель заклятий клялся, что к владельцу такого заклинанием ни одно существо, живое или мертвое, и близко подойти не сможет, Что ж, самое время проверить!
Куксон коснулся новенького золотого треугольника на браслете, выгравированные руны вспыхнули, как искры в костре.
Зеркальная тень, заметив мерцание волшебных рун, бросилась к гоблину. Мечась по чулану, уворачиваясь от зловеще сверкавшего осколка, Куксон начал выкрикивать слова заклинания:
— Ульф-далир! Скинха-но! Таира… трема? Трематр? Э-э-э…?
Вот они, новшества-то, вот они, новоизобретенные заклинания! К новому заклятью ведь и слова полагаются новые. Вчера весь вечер Куксон заклинание зубрил, выучил так, что от зубов отскакивало, а как до дела дошло — вылетели заученные слова из головы и все тут!
— Проклятье, проклятье! — в отчаянии завопил гоблин, мечась по тесной комнате, как полоумный нетопырь, натыкаясь на кресла, мешки, и переворачивая стулья. Отскочив в сторону, укрылся за ободранным креслом, выхватил из кармана свернутую вчетверо бумажку (записал, на всякий случай слова заклинания как знал, что понадобится!), попытался развернуть, да не тут-то было! Зеркальный убийца ждать не стал: холодные, как стекло пальцы, сомкнулись на гоблинской шее, и бумажка со словами заклинания упала на пол.
От недостатка воздуха помутилось в голове, однако ж, Куксон чувствовал, что его тащат к зеркалу и сопротивлялся изо всех сил: упирался, размахивал руками и все старался извернуться и дотянуться до осколка, что мерцало совсем близко, на полу под креслом. Но тщетными были все попытки, да и силы неравны: минута и оказался гоблин Куксон перед зеркалом, с ужасом заметив, как по серебристому стеклу пробежала еле заметная тень.
А ведь гоблин-то, что вчера приходил, молчаливый посланник старого Хьярсона, записку от гоблинов из Пяти Княжеств Дакена передал, и в ней, помимо всего прочего, упоминалось, что коль затащит тебя тень в зеркало — то все! Никакие заклинания, никакая маги тебя оттуда не вызволит, будешь навечно в зазеркальях обретаться, постепенно превращаться в бездушную зеркальную тень!
Отчаяние придало Куксону сил: он уперся руками в раму, сопротивляясь, не позволяя тени затащить его в зеркало.
Сопротивлялся, как мог, однако, чувствовал, что силы на исходе, мгновение-другое — предстоит ему навеки сгинуть в холодном зеркале, стать еще одной тенью, блуждающей в зазеркальях.
И тут, в самую последнюю минуту, явилась помощь. Распахнулась с грохотом дверь, полыхнул яркий белый свет, раздался грохот, звон, а потом чей-то знакомый голос, принадлежащий совершенно точно не Грогеру, выкрикнул его, гоблина Куксона, имя.
Кажется, еще кое-что прибавил чуть позже, сердитое и не вполне почтительное, что-то вроде: «Тролль безмозглый, ты все-таки ввязался в это дело, а разве я не предупреждал тебя, чтобы…»
Но тут перед глазами Куксона все помутилось, комната завертелась, закружилась и гоблин, первый раз в жизни, лишился чувств, так и не дослушав, о чем предупреждал его неведомый спаситель.
Глава 11
Очнулся Куксон оттого, что чья-то холодная мокрая рука легла ему на лоб. Гоблин мгновенно понял, что это зеркальная тень вернулась, сейчас она стиснет ледяными пальцами его горло и на этом все будет закончено. Сопротивляться было глупо, потому что силы неравны, однако, последние события изменили характер мирного гоблина: сдаваться без борьбы он не собирался. Куксон забарахтался, замахал руками, пытаясь оттолкнуть убийцу, и только потом сообразил открыть глаза.
— М-м-м… м? — промычал он, моргая и щурясь.
Зеркальной тени не было и в помине.
Куксон лежал на полу в комнате для особых гостей (бывшей, сейчас Хегита устроила в ней кладовую) а над ним склонился встревоженный Фирр Даррик с мокрым полотенцем в руках. В комнате было полутемно, горела одна-единственная свеча.
— Кажется, пришел в себя, — сообщил кому-то маленький домовой. — Лежи спокойно, Куксон, я поменяю тебе полотенце.
С этими словами он плюхнул холодную мокрую тряпку на пылающий лоб гоблина.
— А что я… где… почему я … а где тень?!
— Ничего не помнит, — объяснил Фирр Даррик кому-то невидимому. — Налицо помрачение рассудка, это я вам как бывший лекарь говорю. Утрата связной речи, потеря памяти, вот-вот впадет в безумие, начнет крушить все вокруг. Надо бы связать пациента, для его же пользы!
— Связать его мы всегда успеем. Куксон, ты действительно ничего не помнишь?
Куксон скосил глаза и увидел Грогера.
— Ты едва не погиб, тень почти затащила тебя в зеркало!
Куксон почувствовал, как струйки холодной воды поползли за шиворот.
— Это я помню, — слабо пролепетал гоблин. — Я купил новое усовершенствованное заклинание, но забыл слова. Очень трудно запомнить… все эти новые заклинания — они такие сложняе! Особенно, для гоблина…
Он сокрушенно вздохнул.
— Я не смог справиться с тенью. Такой случай предоставился, а я оплошал! Теперь она знает, что у нас есть оружие против нее и будет начеку. Что нам теперь делать, Грогер?!
— Ты смело сражался, — уважительно произнес Грогер. — Молодец! А теперь отдай-ка мне осколок.
Сейчас только Куксон понял, что все еще крепко сжимает кусок волшебного стекла. Попытался разжать пальцы — и не смог, руки не слушались.