Анастасия Анфимова - Последний подарок богини
Тиллий подумал, что такой парень мог искать Акмена, чтобы выпросить у него какой-нибудь недоеденный мышами папирус.
— Только они поругались недавно, — хихикнул приятель. — Не даёт она ему больше.
— Ты, что светильник держал? — усмехнулся отпущенник, глядя на порядком опьяневшего собеседника.
— С чего же тогда он каждое утро в «Сладкий родничок» бегает?
— Утром? — удивился Тиллий. — Так все шлюхи спят уже. Да и что у него подходящей рабыни нету?
— Не знаю, — причмокнул губами приятель. — Может, ему специально кого-нибудь оставляют?
Он захихикал.
Столь странное поведение молодого Корнелла заинтересовало отпущенника. Возможно, тот просто использует публичный дом для тайных встреч? Ощутив вкус к раскрытию чужих тайн, Тиллий решил выяснить, на свидание к кому бегает в «Сладкий родничок» младший сын советника.
С этой целью на следующее утро он подловил у колодца одну из рабынь Далнаи. Поначалу она долго не могла понять, что от неё нужно. Но, увидев три больших медяка, быстро поумнела и без колебаний зашла с ним в узкий переулок.
— Не сейчас! — отмахнулся отпущенник, когда она стала задирать подол. — Потом, как-нибудь.
— А что же тебе надо? — деловито осведомилась девица.
— К вам Мерк Корнелл часто заходит?
— Почти каждый день.
— Зачем?
Рабыня нервно переступила с ноги на ногу, облизала пухлые губы.
— Деньги давай!
Крепко зажав монеты в кулачок, она выдала такое, от чего волосы по всему телу Тиллия едва не встали дыбом. Оставив мужчину приходить в себя, девица подхватила пустой кувшин и поспешила к колодцу. Опомнился отпущенник не скоро. Услышанное ошеломило его. Никак не хотелось верить, что кто-то из богов так жестоко посмеялся над бывшим рабом. Не раз убивал он таким ударом сильных мужчин, и их души послушно отправлялись к праотцам. Тиллий, скрипнув зубами, крепко сжал кулаки. Этой девчонке необыкновенно, сказочно повезло. А вот ему не очень.
Глава II. Приятная компания, душевная беседа
В большом зале происходило столпотворение. Музыканты разбежались, гости поспешно выбегали за дверь, собаки лаяли, а блюда с яствами, гремя, рушились на пол.
Майкл Крайтон. «Стрела времени»Потянулись скучные дни вынужденного безделья и затворничества. Правда, раз пришёл в гости Ветулин. Лавочник коротко осведомился о его здоровье и, не дослушав ответа, стал рассказывать об убийстве советника Лиона и его сына. Он так увлёкся, что супруге пришлось зайти к ним и напомнить говорливому муженьку о работе. Воспользовавшись моментом, Александр попросил женщину снабжать их водой за небольшую плату. Как настоящий предприниматель, Ветулин не мог отказаться от дополнительного дохода. Тем более, считая соседей любовниками, мог не опасаться за честь супруги.
С тех пор Полия по два-три раза на дню заходила в лавку и болтала с Герносом. Вернее, говорила она, а евнух лишь хмыкал и вставлял где надо короткие замечания. Эти беседы служили дополнительным развлечением для Алекса. Кроме этого он до изнеможения отжимался от пола. А когда осточертело и это, брал уголёк и рисовал на оштукатуренных стенах приталенные платья, юбки, сарафаны, жакеты, блузки, брючные костюмы и даже пышные бальные платья.
Глядя на его художества, евнух вздыхал, качал головой, и не стесняясь, говорил, что подобные наряды ни за что не найдут себе покупателей в Нидосе. Юноша легко соглашался, но не в силах противиться нахлынувшему вдохновению, рисовал всё новые и новые летящие силуэты. В полдень третьего дня, когда он впервые рискнул показаться в лавке, пришла рабыня Далнаи и передала просьбу лекарю посетить «Сладкий родничок».
— Пусть твоя хозяйка пришлёт охранника, — сказал Александр. — Герноса уже пытались убить. А я пока слишком слаб, чтобы сопровождать его.
Хозяйка публичного дома выполнила это условие, и скоро в их лавке появился хмурый укр. Евнух прихватил сундучок и оставил юношу одного, так что ему пришлось отвечать посетителям, что лекарь скоро придёт.
Гернос навещал «Сладкий родничок» ещё один раз. Снимал швы с лица Жаворонка и бесплатно проверил заживающую рану неизвестной девушки.
Она стала нарывать, и потребовалась операция, а также последующие перевязки. В его отсутствие Микарос привёз отремонтированную лежанку и маленький раскладной столик. Увидев юношу за прилавком, мастер не смог удержаться от улыбки.
— Я молился Капусу и Юне о твоём выздоровлении! — проговорил столяр, присаживаясь на табурет.
— Спасибо, — поблагодарил Александр. — Только милостью богов я и выжил. Заказов много?
— Хвала богам! — ещё шире улыбнулся собеседник. — Пришлось купить ещё одного раба, чтобы дело быстрее шло.
Он рассказал последние новости о сваре среди «гиен».
— Кто же теперь будет их вожаком? — живо поинтересовался парень, чувствуя, что мастер-столяр знает гораздо больше, чем сосед-лавочник.
— Говорят Пирм Атон по прозвищу Треун, — наклонившись вперёд, сообщил Микарос.
— Кто такой?
Мастер тут же выдал исчерпывающую характеристику.
— Радланин из рода младших нидосских Атонов. Третий сын разорившегося купца Тиллия Атона Скунда. Бывший флотский офицер. Человек вполне здравомыслящий.
— Будем надеяться, — вздохнул Алекс.
Он и Гернос с нетерпением жали дня возвращения Айри. Юноша ещё с утра чувствовал себя как на иголках, поэтому не остался в постели, а сразу стал помогать евнуху в лавке. В последние дни покупателей у них заметно прибавилось. Слава об искусном лекаре постепенно расходилась по городу, так что Гернос трудился не покладая рук. В сумерках, почти силком вытолкав надоедливого пациента с шишкой на ноге, они стали готовиться к встрече боевой подруги.
Девушка как вихрь ворвалась в полутёмную лавку и звонко рассмеялась, глядя на Алекса лучистыми глазами.
— Видели бы вы рожу Гарби, когда я сказала, что ухожу насовсем. Она даже сказать ничего не успела. Так и застыла с открытым ртом.
Гернос прикрыл дверь.
— А Эдай вчера предложил меня удочерить.
— Ого! — вскинул брови юноша. — Надо же, какой добрый.
— Значит, он не знает, что ты слышала их разговор с Гарби, — рассудительно сказал евнух.
— Куда ему, — пренебрежительно махнула рукой Айри, бросая на лежанку вещи. — Третьего дня посылал меня к вам в гости.
— А ты? — Александр положил руки на стол.
— Отказалась, — девушка стала развязывать узелок. — Сказала, что если ты умрёшь, меня предупредят, а если живой — мне у вас делать нечего.
