Павел Савельев - Спасти полукровку
Он уже смелее подошел к девушке и убрал покрывало. Глаза к этому времени привыкли к сумраку, и проявилась ужасная правда – паук погрузил свою голову в тело девушки. Похоже было, что он вытягивает из нее кровь.
– Этому не бывать! – сказал Дартес и снял с пояса спелган. Покрутил рукоять, настроив на малую мощность, и направил на паука.
– Может, не стоит? – осторожно проговорил Чизерус.
– Ты хочешь оставить это чудище на ее теле?
– Не делай этого, – предупредил сыщик уже увереннее. – Я чувствую, они неспроста оставили ее здесь с этим пауком. Как будто специально для нас. Подумай сам!
Десятка полтора гвардейцев стояли за их спинами и глазели на полуобнаженную Лисэю, не вмешиваясь в спор. У Чизеруса вновь мелькнула прежняя мысль: как может капитан позволять солдатам пялиться на его невесту в таком виде?
– Его нужно сжечь, пока он не выгрыз ее окончательно! – настойчиво проговорил Дартес. Однако чувствовалось – он уже сомневается.
– Нет, остановись! И успокойся. Я уверен, ты сделаешь только хуже…
Он вдруг замолчал, потому что в противоположном конце каюты отдернулся занавес, и оттуда шагнул какой-то человек, слабо различимый в сумраке. Тем не менее сыщик сумел разглядеть, что одет незнакомец как маг весьма высокого ранга. Только вместо медного колпака на нем было что-то вроде карточного домика из белых блестящих пластин. Посох в его руке светился бледно-зеленым.
– Дьявол меня задери, Эйов-Лу! – воскликнул ошарашенный Дартес.
Услышав это имя, Чизерус застыл как вкопанный. Эйов-Лу! Знаменитый дикий шаман, духовный вождь полукровок – здесь?!!
Гвардейцы за спиной поспешно приготовили оружие. Шаман, глядя на них, лишь скептически усмехнулся.
– Успокойтесь, дети земли, и да усыновит вас небо. Вы немало постарались, проделали долгий путь и теперь можете забирать заслуженный трофей. Вы искали эту несчастную девочку, рожденную для большего? Берите ее и передайте родителям. Жаль, но дочь цверга и человека вынуждена жить среди вас. Она могла бы украсить весь наш род. Она могла бы стать его королевой. Она такая же, как мы, но воля вашего бога сколь сурова, столь же и неразумна.
– Что ты задумал? – с нескрываемой ненавистью проговорил Дартес.
– Ничего, совершенно ничего. Просто пришел убедиться, что тут все в порядке. Сейчас я уйду, и вы спокойно закончите свое дело. И не пытайтесь мне помешать или навредить. Вы и сами знаете, что я вам не по зубам…
Он взмахнул посохом и нарисовал в воздухе светящийся магический знак. Чтобы заклинание сработало, ему осталось только перечеркнуть его.
И тут случилось невероятное. Дартес размахнулся – и из его рукава вылетел ослепительно-яркий искрящийся оранжевый шар. Он долетел до шамана, но там словно ударился о невидимую стену и рассыпался тлеющими угольками. Никакого вреда шаману он не причинил, но Дартес, похоже, этого и не добивался.
Главное – Эйов-Лу уронил посох. Не теряя ни мгновения, Дартес выкрутил до предела рукоятку своего спелгана и выстрелил в посох. Тот подпрыгнул, вращаясь, как пропеллер, звонко ударился об пол – и погас.
Теперь это была просто палка. До тех пор, пока шаман не вдохнет в него новую силу. Однако на это требовалось время…
– Взять его! – рявкнул Дартес. И насмешливо добавил: – И совсем не обязательно живым.
Гвардейцы бросились к Эйову-Лу. Однако тот и без посоха оставался шаманом, сохраняя в себе кое-какие силы и возможности. Пусть и не такие большие. Солдаты не смогли подойти к нему, все они на полпути буквально увязли в сгустившемся воздухе, как в болотной трясине.
– Что ж, я все равно уйду, – прозвучал голос шамана. – Так или иначе…
Он вытащил из-под одежды какой-то амулет, источающий такой же зеленый свет. В последний раз глянул на корчащихся перед ним гвардейцев и печально повторил:
– Так или иначе…
С этими словами он сунул амулет в рот и с силой сжал челюсти. Чизерус и глазом не успел моргнуть, как его ослепила желтая вспышка, затем по ушам ударил грохот. В клубах зеленого дыма тело шамана безвольно повалилось на пол. На месте его головы ничего не было, взорвавшийся магический кристалл разнес все в мелкие клочки.
– Он убил себя! – пробормотал ошарашенный сыщик.
– Убил? – капитан с остервенением плюнул на пол. – Если бы! Он всего лишь спрятался в Призрачном Мире, хитрая бестия. И в отличие от моих солдат он найдет способ быстро выбраться оттуда.
Дартес на мгновение задумался, потом упрямо покачал головой:
– Я должен идти за ним.
– Куда? – не поверил своим ушам Чизерус. Но капитан его уже не слушал.
Он подозвал младших офицеров.
– Немедленно передать по инстанциям мой приказ: поднять всех солдат, окружить все Колодцы Возрождения в столице и пригородах. Убивать всех, кто переродится в ближайшие пять часов. А может, и в десять – там посмотрим. Я скоро вернусь. Девчонку доставить в Академию врачебной магии и держать пока там. Охранять так, будто перед вами сам император. Убивать всех, кто захочет даже прикоснуться. Целителей тоже не подпускать – пока я не разрешу.
Офицеры слушали его совершенно спокойно. А вот Чизерус не на шутку возмутился. Кто он такой, этот капитан, чтобы отдавать такие приказы? Убивать вновь рожденных прямо в Колодцах – такого в столице не бывало, пожалуй, со времен последней войны…
Капитан отошел к стене, проверил заряд спелгана и направил его себе в голову.
– Что ты делаешь?! – закричал Чизерус.
Дартес посмотрел на него так, словно первый раз видел.
– В самом деле, – проговорил он. – Ты ведь тоже мне там понадобишься.
В следующую секунду спелган был уже направлен в голову сыщику.
– Остановись! Не-е-ет! – успел крикнуть тот, закрывая голову руками.
Ослепительный свет ворвался ему в глаза и мгновенно погас. Привычный мир исчез в одно мгновение, без боли и без единого звука.
* * *…Холод медленно забирался под одежду, словно муравьи расползались по коже. Надо было встряхнуться, растереть тело, тогда «муравьи» разбегались. Но ненадолго.
Чизерус полулежал на каменистой площадке, оперевшись о сухой поваленный ствол. Он ощущал себя несчастным и разбитым, даже бороться с ознобом не было сил.
Над головой медленно ползли серые однообразные облака. Иногда воздух наполнялся мелкой водяной моросью, которая липла на лицо, руки, одежду, отнимая и без того слабое тепло тела.
Сбоку раздался кашель, перешедший в неразборчивые ругательства. Чизерус повернул голову: рядом с ним стоял на четвереньках и силился подняться какой-то жалкий бродяга с изможденным лицом и длинными грязными космами на голове. Намотанное на него тряпье было сплошь рваным и серым от времени и мало спасало от холода.
