Лада Лузина - Каменная гостья
— Подожди-подожди, — попыталась сыскать пусть небольшое, но здравое зерно в ее любовной повести Маша. — У него были мешки под глазами. Он плохо выглядел, казался усталым…
— И даже страшно зевал. Но не потому, что ему со мной скучно…
— А потому, что не выспался, — закивала студентка. — Но ночью он спал. Выходит, его измучил обычный сон?
— Хочешь сказать: это был не сон? Он соврал? — насторожилась Даша. — Его и правда заездила какая-то девка?
— Может, и сон, — сказала Маша, — но Мара — кошмар.
Эта версия Чуб понравилась больше:
— То есть ему приснилась какая-то кошмарная баба?
— И это хорошо, — сказала Ковалева.
— Что здесь хорошего? — осведомилась Катерина.
— Недавно я прочла способ войти в чужой сон.
— В смысле, присниться кому-то? — немедля загорелась идеей Чуб. — Я могу присниться Руслану сегодня ночью? В виде эротики?
— Можешь, — сказала студентка. — Но я говорю не о том — можно войти в чужой сон, в чужое сознание и подсмотреть, что он видит во сне.
— Как кино? — уточнила Землепотрясная.
— Скорее, как сценку на улице. Можно остаться незамеченной, а можно…
— Принять участие? — окончательно запылала Даша пожаром.
— В чем? — хмыкнула Катя. — В групповухе? Хочешь увидеть, как он во сне с нею спит, и присоединиться?
— А как узнать, когда он заснет? — жадно поинтересовалась Чуб.
— Есть один способ… — ответила Маша.
* * *Час спустя Башня Киевиц преобразилась. Комната наполнилась мягким теплом, озарилась золотым светом живого огня, разведенным Катей в высоком камине, заблагоухала дурманными запахами, исходившими от стоящей на тонконогом столике серебряной миски с отваром.
На камине появилась тряпичная кукла с запиской под мышкой: на кусочке бумаги значилось имя «Руслан».
— Как только он заснет, кукла упадет, — сказала Маша, обмакивая в миску белую ткань.
— И, чует мое сердце, заснет он сегодня рано. — Даша заняла столь любимое Катей королевское кресло с готической спинкой. — Такая рань и такая темень на улице…
— Что ты хочешь, зима, — присев на небольшой табурет, Катерина меланхолично помешивала кочергой поленья в камине, размышляя о чем-то своем.
Хотя циферблат старинных часов с боем показывал лишь пять часов дня, снаружи окна и стеклянные двери Башни занавесили темнота ночи и снег. Две кошки и кот мирно спали на ковре — жар камина, мерный звук метели, дневная тьма усыпили их. Бегемот дремал в позе спящей пантеры, даже в полусне сохраняя гордую посадку головы. Белладонна положила мордочку на элегантно вытянутую переднюю лапу. Пуфик лежала на спине, демонстрируя кругло пушистый живот и по-балетному вытянув тонкие задние лапки, оказавшиеся вдруг удивительно длинными и очень смешными в сочетании с круглым, как шарик, брюшком.
— Облокотись на спинку кресла и закрой глаза, — повелела Маша, выжимая ткань с одуряющим травяным настоем. — Постарайся заранее подготовиться к входу…
Дображанская тихо замурлыкала себе что-то под нос.
— Не могу, — закапризничала Даша. — Мне Катя мешает.
— Как?
— Она поет. Что-то про Ричарда…
— Катя, ты была в Замке Ричарда? — оживилась Ковалева.
— Да, — Катерина не повернула головы, завороженно глядя в переливающиеся красным жаром поленья. — Но не нашла там ничего необычного.
— Что, совсем ничего? — спросила Маша на автомате, аккуратно пристраивая и поправляя повязку на Дашиных глазах.
— Ну, разве что, — Катя заколебалась, — мне показалось…
— Что показалась? — мигом заинтриговалась студентка, а Чуб тут же высвободила из-под разглаженной Машей повязки левый любопытный глаз.
— Думаю, мне действительно показалось, — отказалась от своих подозрений Катерина.
— Но что? — надавила с нетерпением Чуб.
— Я была в башне Замка и, когда подул ветер, услышала…
— Вой? Стоны? — Землепотрясная резко высвободила оба глаза и подалась к Кате. — Ты слышала привидение Замка?
— Нет, песню… Всего одну строчку. Про королеву и Ричарда. «Мой Ричард… добрый… моя королева», — тихо напела она.
— Ричард Львиное Сердце? Король? — возликовала Чуб. — Думаешь, там и правда живет его привидение?
— Ричард Львиное Сердце жил в Англии, умер в 1199 году и никогда не был в Киеве, — опровергла ее предположение студентка-историчка, недовольно рассматривая сдернутую повязку в Дашиных руках. — Так же, как и его привидение, если таковое имелось.
— Но у него была королева? — не сдалась Даша.
— Да, — признала Маша.
— Красивая?
— Очень. Беренгария Наваррская. Она славилась своей красотой и образованностью, но со своим мужем никогда не жила… Они обвенчались во время Крестового похода, потом она сразу вернулась домой. Затем короля Англии захватили в плен, а она ушла в монастырь.
— То есть у них был платонический брак? — прогундосила Чуб. — Тогда мне точно нужно пообщаться с их привидениями. Боюсь, мне скоро светит такой же ущербный вариант.
— Платонический не значит ущербный, — слегка обиделась Маша. — Помнишь историю про «Принцессу Грезу», о трубадуре, всю свою жизнь любившем женщину, которую даже не видел? Во времена рыцарства и культа Прекрасной дамы в платонической любви черпали вдохновение, силы. Она принесла миру Петрарку, Данте.
— Который прославился тем, что в подробностях описал, как выглядит ад, — надбавила Катя.
— Спасибо, — наклонила голову Даша. — Спасибо, подруги, вы очень меня поддержали.
— И все-таки я не знаю… — протянула Катя. — Замок Ричарда считается одним из самых необычных домов в Киеве. Но внутри он — такой обычный… Возможно, я просто хотела услышать там что-то особенное и услышала в вое ветра балладу.
— Трубадуры, породившие культ Прекрасной дамы, писали именно баллады, — подчеркнула Маша.
— Мя-яу… — возмущенно и сонно пропела Изида Пуфик.
И, повернув головы на звук, Трое заметили, что, хоть глаза рыжей кошки остались спящими, ее розовый нос приподнят в сторону возмутительницы кошачьего спокойствия.
Пока они спорили о прихотливых поворотах любви, тряпичная кукла, помеченная именем Руслана, плюхнулась с камина на мягкий кошачий живот.
* * *Маша, как обычно, оказалась права: настраиваться следовало заранее, теперь же от волнения и нетерпения Чуб никак не удавалось сосредоточиться под пахучей повязкой. Но мерный голос младшей из Трех Киевиц, читающей над ней древнее заклятие, помог оторваться от реалий.
Иная реальность постепенно проступала из темноты. Вначале она была белой подсвеченной пеленой. На ней постепенно проявлялась картинка — как фото на фотобумаге. Сначала фрагменты… Форточка старинного окна, неаккуратно заклеенная желтоватым скотчем. Стул с небрежно брошенным на спинку поношенным свитером.
