Роман Смеклоф - Тридцать один
Вздохнув, я открыл дверь, но на корабельную кухню войти не смог. В маленьком помещение камбуза, попросту, не осталось свободного места. Все пространство между столами занимали обезьяны. Целых пять. Ростом мне по плечо, за спиной сложенные черные крылья.
Я потер глаза, никогда не видел летучих обезьян. Я, конечно, слышал, что такие живут в изумрудном мире, но чтобы вот так, на кухне, своими собственными глазами.
– Чего вылупился, кличка есть или тебя крысенышем звать? – небрежно спросила одна из обезьян.
Она носила черную треуголку на голове и ремешок со свистком на шее.
– Боцман, Чича. – представилась обезьяна, обгрызая куриную ножку. – Ты не многословный, это радует. Предыдущие ученики, хотя лучше называть вас смертниками, так правдивее, много болтали. Это бесило. Словно дети малые требовали много времени и внимания, а на корабле дел по горло.
Боцман бросил кость в корзину и двинулся на меня.
– Свали в сторону, всю дверь перегородил. – лениво процедил он, сдвигая меня плечом.
За Чичей потянулись его матросы. Гордо задрав мохнатые подбородки, они прошли мимо меня на палубу. Последний, прыснув от смеха, вручил мне банан.
– По местам! – крикнул боцман. – Капитан сегодня не в духу, не будем усугублять его нервное состояние!
Закрыв дверь изнутри, я прислонился к ней спиной. По-моему, проклятый ошейник все же задушил меня, и я в аду. Летающие обезьяны, безумные кулинары, исчезающие чернокнижники, вонючий гамак и кругом на сотни миль вода. Мой персональный ад.
Стараясь не забивать себе голову. Я наскоро соорудил бутерброд и, запивая его водой, оглядел вверенное мне помещение. На полках между кастрюлями и посудой стояла книга в черном переплете. Судя по отсутствию других печатных источников, именно она дядино хранилище рецептов.
Поставив чашку с водой на стол, я аккуратно снял книгу, оказавшуюся довольно тяжелой. На обложке кроваво-красными буквами проходила надпись: собственность мастера Оливье.
Я попытался раскрыть книгу. Она не поддавалась. Положив ее на стол, я приложил максимум усилий, чтобы приподнять обложку, да хотя бы оторвать ее от страниц. Неудачно. Она не сдвигалась. Я уже решил сходить к дяде и спросить, что делать, может книга испортилась. Когда случайно провел пальцем по корешку и под багровыми буквами появился значок пиктограммы – тарелка и нож с вилкой. А рядом тушка курицы морковь лук и соль. Изображения выглядели блеклыми, пока я не дотронулся до них. Тогда они посинели. Подцепив пальцем курицу, я передвинул ее на тарелку. За ней отправил морковь и лук, а уж следом соль. Пиктограмма вспыхнула красным и погасла, став неразличимой на фоне обложки. Из книги раздался мерзкий хохот.
– Что за ерунда? – не выдержал я.
Мне никто не ответил.
– Глухонемая. – пробормотал я. – Или тупая.
На черной обложке проступил розовый румянец возмущения. Я улыбнулся.
– Ага! Не все тебе безразлично!
Книга не отреагировала. Тогда я снова прикоснулся к корешку. Опять появились пиктограммы. На этот раз, вместо тарелки возникла рожица со злобным выражением и кулаком, сжатом в угрожающем жесте.
– Чего ты ругаешься. – мягко проговорил я. – Мне бы главу о троллях почитать и все. Мне Оливье приказал.
Первая рожа исчезла и вместо нее появилась другая. Она дразнилась, высунув язык.
– Не веришь да? Или не хочешь?
Проступила следующая физиономия с надменным выражением лица и задранным подбородком.
– Ладно. Тогда пойду к мастеру Оливье.
Мордаха закатила глаза и отвернулась.
Оставив книгу на столе, я вышел из камбуза.
Дядя стоял на мостике, прислонившись к штурвалу. Обезьяны поднимали большой парус на грот мачту.
– В чем дело, крысеныш? – крикнул Оливье.
– Книга меня не слушается, учитель!
– Так заставь ее заморыш. Мне что, все за тебя делать?
Решив не искушать судьбу, я молча зашел обратно на камбуз. Книга хохотала. Новая круглая рожица каталась, смеясь во весь рот. Обложка покраснела так, что почти не различалась надпись.
Присев за стол, я подпер кулаком подбородок и уставился на книгу.
– Что же мне с тобой делать? – спросил я. – У тебя есть магическая защита? Может поджечь тебя или утопить?
Книга продолжила смеяться еще громче.
– Не боишься, да. Если ты такая смелая давай договоримся?
Вместо рожицы появилась рука с вытянутым указательным пальцем двигающимся вправо-влево.
– Не хочешь и ладно.
Я встал и заходил между столами, меряя шагами камбуз. Кажется, я начинал понимать, почему предыдущий ученик не прочитал про красных драконов. Он не смог открыть книгу.
– Боюсь ты не оставляешь мне выбора. Если я не прочту о троллях, скорее всего, погибну. Как другие, но перед этим я тебя сожру! Ты ведь поваренная.
Книга снова разразилась хохотом. Мерзкая зараза.
– Я оборотень! – грозно предупредил я.
Черный фолиант странно вздрогнул и замолчал. Буквально на мгновение собрался с силами и завыл по-волчьи.
Плюнув в раковину, я развернулся и под продолжающееся ржание вышел, хлопнув дверью.
Оливье стоял за штурвалом. Не смотря на грохот, он и не посмотрел в мою сторону.
Обезьяны исчезли.
Я подошел к дяде.
– Как открыть книгу?
Он посмотрел на меня так, словно я спросил какую-то глупость.
– Думай, эту задачу ты должен решить сам.
– Но во мне нет ни толики магии. – возразил я.
– Глупец, магия есть в каждом. Даже в самом белом.
– Но…
– Не спорь со мной, ученик.
Зыркнув на меня, он отвернулся.
– Выбрось меня за борт. – устало проговорил я.
Он не ответил.
Я вздохнул и спустился на палубу. Тоже мне крестный. Верь после этого поварам. То есть виртуозам конечно! Художникам! Маэстрам всяким вшивым! Что теперь делать? Я ведь не полный профан, все-таки в академии служил. Знаю, что волшебную книгу уничтожить практически невозможно. Значит, и запугать не получится. Из этого следует, что ее надо открыть мирным способом. Какие варианты взаимодействия с волшебными фолиантами существуют?
Первый сказать кодовое слово. Я его не знаю, если оно вообще существует. Второй. Книга может откликаться на голос владельца, то есть мастера Оливье. Попробовать скопировать его голос. Можно конечно попытаться, хотя маловероятно.
– Зюйд-Зюйд-Вест! – громко выкрикнул дядя.
– Зюйдовей некуда. – пробормотал я. – Жить осталось три дня.
Так! Мои знания о магических книгах довольно скромны. А что я знаю о троллях. Кажется, они каменеют на солнце, и… Я задумался… и всё. Видать о книгах я знаю больше. Что же делать? Три дня пролетят быстро. Я еще так молод. Я огляделся. На носу рядом с бушпритом сидел боцман и курил трубку. В безнадежном деле сойдет любая помощь. Я подошел поближе.
