Татьяна Любушкина - В лабиринте миров
— Ре?
— Что?
— Спасибо… не надо больше.
Чаша с водой тут же исчезла, и Ре накрыл меня лёгким покрывалом.
— Спи… я буду рядом.
Ре тихонько засмеялся в темноте.
— Видно мне на роду суждено служить тебе защитой. То от дождя, то от злых Лохмов.
— Не очень-то ты мне помогал, будучи зонтом, — сонно пробормотала я. — Толку от тебя было немного.
— Да? — Ре оказался так близко, что его горячее дыхание щекотало мне ухо. — Зато я всегда был рядом. И я знаю, о чём ты мечтала, девочка… и чего хотела.
Руки Ре скользнули под покрывало и чуткие пальцы коснулись открытой шеи. Мурашки поползли по моей коже, сбегая вниз и собираясь в тугой комок сладкой истомы, и я замерла, боясь вздохнуть и пошевелиться.
— Каждую ночь, я смотрел на тебя, слушал… я так ждал…
Горячие ладони скользнули по моей груди, и я сжала пальцы, задыхаясь от нахлынувшей нежности. Кольцо грубо впилось в кожу гранёной поверхностью, причиняя боль. Я отшатнулась.
— Ре?!
— Что? — голос моего спутника стал хриплым, и он откашлялся.
— Не нужно!
— Что? — повторил Ре, и сердце моё упало.
— Ничего. Ничего не нужно.
Ре спрыгнул с кровати и, не говоря ни слова, вышел наружу, стукнув дверью.
Я осталась одна.
Первое время я лежала, разглядывая замысловатые узоры теней, а потом забеспокоилась. Где же Ре? Он вышел из укрытия и это небезопасно. Снаружи бродят свирепые и дикие Лохмы.
Ре лежал на траве под раскидистыми ветвями деревьев и, беззаботно посвистывая, смотрел на звёздное небо. Его поведение показалось мне безрассудным.
— Ре, — сдавленным шёпотом позвала я. — Ре! Пст…
Ре лениво повернул ко мне голову.
— Что Женя, передумала?
Он и не думал понижать голос.
— Ты чего?! — сердито зашипела я. — Лохмы кругом!
— Ах, Лохмы! — Ре звонко расхохотался. — Лохмы давно спят, девочка. Они после захода солнца и носа на улицу не покажут. Видят плохо. К тому же неповоротливы, ленивы, — Ре громко зевнул и отвернулся от меня, продолжая бормотать. — Да и вообще ни на что не способны, кроме как убирать школьный лес и готовить для учеников еду. Ну, или для случайных путников.
— Каких учеников?
— Мы находимся на территории школы. Они довольно обширны, а в это время года пустуют. Каникулы.
Ре снова зевнул и потянулся.
— Иди, Женя спать. Поздно уже.
— Погоди-ка, — я не верила своим ушам. — Но, ты же сказал… а для чего ты?… ты… да ты наврал мне, чтобы воспользоваться, ты… ну, и гад же ты!..
Ре смеялся, уткнувшись в траву. Отсмеявшись, он повернул ко мне довольное лицо.
— Только глупец может поверить в свирепость Лохмов! Они же кроткие, как овечки. Женя, извини, я подумал, что ты решила мне подыграть!
— Дурак, — резюмировала я. — Делать мне нечего, как в овечек с тобой играть. Спокойной ночи!
Я со злостью хлопнула дверью.
— И мне никогда не нравились блондины!
Глава 4
Мне снился сон, что я плыву в тесной маленькой лодочке по волнам беспокойного моря, и моё утлое судёнышко бросает из стороны в сторону. Вёсел в лодке нет, и мне остаётся только довериться волнам, куда они меня вынесут? Море бескрайнее, не видать ни островка, ни берега, ни другого судна. «Даже если бы были вёсла, грести некуда», — рассуждаю я, и отсутствие вёсел меня больше не беспокоит.
«— Нечестно, нечестно, — кричит Ре. — Вёсла должны быть!».
Я улыбаюсь во сне. Ре, глупый, куда нам грести? Во сне я пытаюсь устроиться поудобнее на верткой лодчонке и чуть не падаю на землю. Моря подо мной нет.
— Нечестно! — голос Ре вопит у меня над головой. — Должны быть вёсла! Мы так не договаривались!
Недоумённо я оглядываюсь по сторонам, и сон слетает с меня, как небывало! Целый отряд Лохмов окружает меня и Ре. Но, кажется, наше положение не одинаково. Меня несут в широком, кожаном мешке, напоминающем гамак, а Ре идёт рядом и горячо ругается с самым высоким Лохмом, отвратительным на вид стариканом.
Со своего места мне удаётся получше разглядеть Лохмов и увиденное мне не нравится. Лохмы вовсе не похожи на овечек и кротость, явно не их основная черта. Широкие лица, с узкими губами и низким, приземистым лбом, выдающиеся носы, кончики которых непрерывно рыскают в разные стороны, как флюгеры. Это выглядит очень необычно. Лохмы молчаливы и создаётся впечатление, что с помощью необычайно подвижного носа, они общаются друг с другом.
Зато мой спутник без умолку сотрясает воздух.
— Два прицепа за принцессу это уже грабёж! Я отдаю по доброте, по дружбе! Но без вёсел?! Как я заберу прицепы?!
Кончик носа самого высокого Лохма, к которому обращается Ре, поворачивается в его сторону и тот что-то недовольно сипит.
— Да я помню, что был должен! Ну, был… так это когда было! И что — разве я обманул?! Я вернулся, привёз равноценную замену… но как без вёсел?! Вы что, хотите, чтобы я остался здесь на всю жизнь?
Лохмы разом остановились, и носы задвигались быстрее. Судя по их встревоженным взглядам, они не хотели, чтобы Ре оставался.
— Ну, и славненько!
Ре сразу уловил общий настрой толпы, хоть те и не успели сказать не слова.
— Значит по рукам?!
— Да, — просипел высокий Лохм. — За принцессу ты получишь и прицепы и вёсла. Но ещё, ты скажешь нам, кто её покровители.
— Э-э-э… нет, ребята, такого уговора не было! — Ре отрицательно покачал головой. — Информация за дополнительную плату!
Лохм сердито рявкнул что-то, но Ре оставался непреклонен.
Сошлись на четырёх прицепах и вёслах и Ре довольно подмигнул мне.
— Ну, не молодец ли я? Не прошло и суток, как я вернулся, а уже богат!
Я заулыбалась, разделяя радость Ре.
— Ре, а что такое прицепы?
— Лохмы торгуют с соседями, здесь большие залежи тементана. Он очень ценен в других государствах, где его нет. Тементан отправляют грузовым рейсом. Раньше груз в прицепах крепили к машине, оснащённой двигателем, а с изобретением вёсел — такое приспособление, позволяющее переносить многотонные тяжести с большой скоростью на огромные расстояния, надобность в машине — тягаче отпала. Название «прицепы» сохранилось.
— Почему «вёсла»? Ими надо грести?
— Нет, дорогая. Вёслами эти изобретения прозвали за простоту использования. Ребёнок справиться с ними.
Ре довольно присвиснул.
— Четыре прицепа с тементаном, девочка моя и вёсла, дающие возможность отправиться куда угодно! Да я об этом и мечтать не мог, когда сидел в твоей дырявой сумке. Кстати, сумка и, правда, дырявая, ты бы её зашила что ли…
