Татьяна Любушкина - В лабиринте миров
— Понятно. Он сказал при этом что-то?
— Да.
Я наморщила лоб, припоминая его слова.
— Он сказал, чтобы я шла на Кудыкину гору. Он сказал: «Не бойся, там не так плохо».
— А дальше?
— А дальше я пошла.
— Куда?
— Так, на Кудыкину гору, — я пожала плечами. — На холм за городом.
— А ты уверена, что это и есть то самое место?
Теперь я уже ни в чём не была уверена, о чём и сообщила своему спутнику.
— Кстати, как тебя зовут?
— Я пока не готов озвучить своё появление в этом мире, — уклончиво ответил мой спутник. — Зови меня… Ре Тук.
— Ре Тук?
— Да, Ре Тук. Обычное имя в этой стране.
— Хорошо. А что ты думаешь об этом кольце? Зачем мне его дали? И кто?
Ре повернул ко мне лицо, белокурые волосы его взметнулись светлым облаком и упали на лоб.
— Я же сказал, ты не простая девочка, Женя. У тебя важные покровители, кто-то сильно жаждет твоего возвращения. Вот только зачем?..
Мой спутник задумался. А я ещё сильнее запуталась.
— А кольцо-то тут при чём?!
Ре очнулся от задумчивости и рассмеялся.
— А, извини! Всё время забываю, что ты ни черта не помнишь. — Он вдруг внимательно оглядел меня с ног до головы и что-то в его взгляде мне не понравилось.
— С тобой теперь даже можно… ну, это потом!
— Что можно?
— Ничего. Так вот кольцо. Кольцо Возврата означает конец наказания. Торжественное возвращение твоей памяти, твоего тела (или что от него осталось) в наш совершенный мир. Звенят фанфары, друзья и родственники встречают заблудшую овечку и утирают слёзы прощения и умиления. И ты, счастливая, вернувшая память, титул, положение, продолжаешь жить, неся в себе всю горечь прожитых лет. Вот это — из твоей памяти не сотрут. Ты всегда будешь помнить, что была девочкой из Грязновки.
— Я и так девочка из Грязновки, — буркнула я. — Что-то ничего другого в своей жизни не вспоминается. Ты ничего не напутал про кольцо?
— Ничего. Правда, кольцо твоё… немного странное. И попало к тебе преждевременно. Так кольцо не вручают. Вот когда я первый раз от… ну, неважно. Одним словом, твой срок, да и мой тоже — не истёк. Кто-то дал тебе кольцо, собираясь вернуть домой. Ты держала меня в руках, когда надела кольцо — и вот я здесь! Мы с тобой совершили побег, девочка! Признаюсь, для меня это лучший выход. Десять лет в качестве зонта я бы точно не выдержал. Признайся, сколько раз ты собиралась отправить меня на помойку, а?
Ре беззаботно смеялся и молол всякую чепуху, а я старалась хоть как-то переварить информацию. Получалось не очень. Выходит — я преступница. Меня отправили отбывать наказание. А какое преступление я совершила? А куда направили? На Землю? А сейчас мы где? А Земля это что — всеобщая тюрьма?
Новые вопросы посыпались из меня один за другим, но Ре с притворным ужасом замахал руками.
— Не так много слов, девочка! Откуда я знаю, за что тебя наказали? Мы не были знакомы…
При этих словах Ре усмехнулся и снова посмотрел на меня странным взглядом, от которого я поёжилась.
— А что касается того, где мы… я не знаю, что ты подразумеваешь под словом «земля». Название планеты? Почву под ногами? Вы, девочки из Грязновки мыслите упрощёнными категориями. Попробуй объяснить дикарю, что мир стоит не на трёх китах? Боюсь, он тебя не поймёт. Так что, считай, что мы на Земле. Только немного другая обстановка. Не та, к которой ты привыкла.
За стволами деревьев одна за другой мелькнули серые тени.
Ре ухватил меня за руку.
— А вот это, девочка, то к чему нам следует привыкнуть в первую очередь… опасность.
Лицо его стало встревоженным, и я испуганно прижалась к Ре, инстинктивно ища у него защиты.
— Кто это?
— Лохмы. Здешние жители. Помнишь, я упустил одного, когда ты очнулась?
— Да. И что теперь?
— Пойдём, — голос Ре стал приглушённым. — Здесь есть одно местечко… нам надо переждать, когда они уйдут.
Я вцепилась ему в руку, и мы побежали по лесу, пригибаясь и прячась за стволами деревьев.
Ре привёл меня под своды огромного старого дерева. Между его могучих, коряво вздыбленных над поверхностью земли корней, располагалась едва заметная дверка. Ре осмотрел её, осмотром остался доволен, воровато огляделся вокруг и втолкнул меня внутрь.
— Заходи. Сейчас будет ночь. Лохмы начнут шнырять повсюду. Мы пересидим здесь. Сюда они не войдут.
Я безропотно вошла внутрь, всецело доверяясь бывалому Ре, и дверь за нами захлопнулась.
— Здесь темно, — заметила я.
— Да, — отозвался Ре. — Здесь есть окошко. Я отворю его, и станет светлее.
Он действительно нашёл маленькое отверстие под потолком, прикрытое небольшими ставенками. Ставни открылись, и неяркий свет озарил наше убежище.
Посередине стоял стол, такой же, как мы видели в лесу, и на столешнице лежало угощение — аппетитно выглядевшие ломти какого-то мяса, а может и не мясо? Но что-то точно съедобное. В углу стояла внушительных размеров кровать, накрытая тёплым лоскутным пледом, из стены, коей служили переплетенные корни, бежал, скрываясь в полу тонкий, прозрачный ручей.
— Здесь целую осаду выдержать можно, — удовлетворённо заметил Ре. — И вода есть и еда.
— Интересно, кто оставляет здесь еду и для кого? — задумалась я.
Ре сконфуженно заёрзал и неожиданно прикрыл мне сухой горячей ладонью рот.
— Тише!
Сердце моё ухнуло и упало вниз.
— Что? — губы мои едва шевельнулись.
— Нас могут услышать, — прошептал в ответ Ре.
Он отпустил меня и направился к окну, внимательно вглядываясь сквозь прозрачное, лёгкое стекло.
За те несколько минут, что мы провели под землёй, наверху стало заметно темнее.
— Отчего так темно? — испугалась я.
— Я же говорю, ночь, — не оборачиваясь, ответил Ре. — Здесь очень быстро темнеет. Вечера нет. День сразу переходит в ночь.
Стемнело и правда быстро, но тьма не была непроглядной. На небе загорелись звёзды, и яркая луна освещала лес, рождая причудливые тени на стенах нашего убежища.
— Ты голодна? — шёпотом спросил Ре.
— Нет. Я лягу.
Только сейчас я поняла насколько устала.
Всё тело моё гудело от быстрой и долгой ходьбы. Натёртые ноги ныли, перед закрытыми глазами калейдоскопом мелькали дома и улицы города, лица знакомых людей: бабка Вера, Василий, Алия, зеленоглазый грузчик…
Я со стоном поднялась на кровати.
Ре тут же оказался рядом.
— Женя? Что?
— Не знаю… ноги болят. Натёрла…
Ре молча метнулся в угол и вернулся ко мне с глубокой чашей, доверху наполненной водой.
— Ложись.
Я послушно улеглась, свесив усталые ноги, а Ре бережно, стараясь не коснуться больных мест, омывал мои стопы прохладной водой, массировал горячими, очень ласковыми руками. Я зажмурилась.
