Айя Субботина - Время зимы
— Мы почти приехали, я должна пересесть.
Снова взобравшись на свою лошадь, Хани первым делом проверила птенца — тот спал в своей излюбленной позе, спрятав голову под крыло. Теперь, спустя год, кожа его покрылась серо-бурыми перьями, которые беспощадно лезли. Крылья по-прежнему остались маленькими, как и ноги. А тело продолжало расти и раздуваться, как бурдюк. Птенец-переросток почти всегда мелко дрожал, даже в тепле дома, у камина. Хани сама не понимала, чего ради возится с ним, но оставить не поднималась рука.
* * *С рассветом, они подъехали к небольшому поселению. Обнесенное острым частоколом и мешками с камнем, оно укромно пряталось между холмов, в низине. Ароматы домашней горячей пищи пьянили почище молодого вина, желудок Хани тут же отозвался громким урчанием.
У ворот она спешилась и попросила Арэна сделать то же.
— Кто такие? — недовольно, на общем, спросил один из дозорных — грузный мужчина, в тяжелой шапке с густым меховым ободом и увесистой дубиной, оббитой кованой шипастой лентой. Арэн всегда считал, что дубина — оружие варваров; оно тяжело и грозно, но воин с ним неповоротлив. Разглядывая дубины в руках северян, он не мог не признать очевидной пользы от острых шипов. Опустись такая на голову, та треснет, как переспевший арбуз.
— Хани, Говорящая с ветром, — представилась девушка. — Этот чужестранец — друг тех, что приехали перед нами. Мы едва не угодили в ловушку шарашей, потому разделились. И я должна поговорить с вашей Мудрой.
— Приветствуем, — бородач сделал знак своим, и заслон подняли.
Как успел заметить Арэн — гостеприимства в голосе северянина не было, равно как и дружелюбия. Но их не гнали, это главное.
За частоколом кипела торопливая деревенская жизнь. Приземистые бревенчатые домики были разбросаны без порядка, будто грибы на поляне; Арэн увидел лишь одно двухэтажное здание. Из раскрытых дверей густо валили дым и пар, серые клоки тянулись вверх и пачкали небо. Пологие крыши покрывали шапки снега, под которыми изредка мелькал будто нарочно настланный мох.
Здесь не было четких улиц, только посыпанные толченым камнем дорожки между домами. В центре расположилась жаровня, выдолбленная прямо в земле и любовно выложенная камнем. Вокруг нее, на набитых чем-то мешках, сидели пожилые женщины: кто-то дремал, пригревшись у тепла тлеющих углей, кто-то раскуривал трубку, кто-то рассказывал горстке чумазых детишек сказки. Козы и овцы расхаживали без привязи, свободно, и свободно же оставляли после себя лепешки — Арэн едва не угодил в одну из них. Еще он успел заметить, что коровы здесь были не гладкошерстными: их шкуры поросли длинной густой шерстью.
Завидев двух незнакомцев, жители перестали сновать по своим делам, обращая взоры на приезжих. Вот чего Арэн всегда не любил, так это повышенного внимания к себе. Воин стиснул зубы, продолжая покорно следовать за девушкой: она остановилась у очага, склонила голову в почтительном поклоне, после протянула одной из старух набитый кисет, размером с кулак. Пока они обменивались фразами на своей речи, которую Арэн почти не понимал, его обступила детвора.
— Большой меч, — сказала самая мелкая девчушка; она подтерла сопливый нос прямо краем рукава овчинного тулупа и ткнула Арэна пальцем.
Это будто послужило сигналом остальным. Малышня налетела на него, чуть не повалив на землю. Арэн не сразу опомнился, только с третьей попытки разогнав ребятишек. Несмотря на свой суровый нрав, он вырос в большой семье, где дети были всегда, всякого возраста и разного характера.
— Пойдем, — поторопила Хани.
Они направились к двухэтажному зданию впереди. У двери вертелся паренек лет десяти, которому Хани передала поводья лошади. Арэн последовал ее примеру.
Внутри, за широкой тяжелой дверью, было тепло. Просторный зал и несколько рядов длинных столов с длинными же скамьями, укрытыми шкурами. У противоположной от двери стены — высокая кованая подставка с бочками. Саму стену украшали довольно грубой работы гобелены и несколько пар рогов: некоторые сошли бы за лосиные, но кому могли принадлежать остальные, — загнутые дугой, с широкими, грушеподобными окончаниями, — Арэн мог только догадываться. В самом углу стены, занавешенная цельным куском шкуры, расположилась арка. Судя по запахам, которые приносил каждый взмах полога, за ней находилась кухня.
Мужчина бегло осмотрел зал. В самом конце стола, того, что стоял ближе к окну, сидели его друзья, в компании Рока и еще нескольких молодых воинов. Арэн с облегчением вздохнул. Несмотря на то, что они с Хани все время ехали по их следу, и ничто не давало повода думать о несчастье, он всегда тревожился за товарищей, когда обстоятельства заставляли их разлучаться.
— Добро пожаловать в "Медвежью лапу". Зовут меня Эрб, не побрезгуйте моим гостеприимством, — поприветствовал хозяин — невысокий, в отличие от большинства встреченных северян, худощавый, с цепким взглядом. Его подбородок оставался гладким, рассеченным старым шрамом. Бегло покопавшись в памяти, Арэн решил, что за время недолгого путешествия по Артуму, впервые видит безбородого мужчину.
— Приветствую, Эрб, — ответила Хани. — Пусть огонь твоего очага не погаснет.
— Пусть тебя обходят невзгоды, — отвечал ей хозяин. — Надолго в Яркию?
— Переночевать и завтра обратно в путь. Мы приехали вон с теми путниками, — она указала в сторону стола.
Последив по направлению ее руки, мужчина закивал, мол, уже знаю о вас, предупредили.
— Мне нужно обменяться парой слов с почтенным Эрбом, — обратилась Хани к Арэну.
Ему не нужно было намекать дважды, тем более что их разговоры его мало интересовали. По пути к столу, его чуть не сбил с ног Рок: увидев свою спутницу живой и здоровой, парень спешил поприветствовать ее. Арэн с удовольствием преподал бы ему урок вежливости, но решил не тратить время зря. В Северных землях царило варварство и местные не утруждали себя ни извинениями, ни хорошими манерами: они громко стучали кружками, вознося хвалу Скальду, бросали кости прямо на пол, сморкались в ладонь и клали оружие подле себя, на стол.
Оставалось только смириться и вспоминать милую сердцу Дасирию.
Миэ, как всегда, сверкала. Может она и смотрелась нелепо в роскошном атласном платье, с высокой прической и тяжелым черепаховым гребнем, что поддерживал рыжие локоны, но все мужские взгляды принадлежали ей. И, как все женщины, она чувствовала себя королевой, получив сразу столько восторженных поклонников.
— Рад видеть, то вы в порядке. Все, — добавил Арэн, оценив довольно бледного, но сидящего самостоятельно, Раша.
