Джо Аберкромби - Полмира
— Где они будут спать?
— В огромном каменном доме прямо у цитадели, который я тебе куплю.
— У меня будет комната для одежды, — сказала она, постукивая пальцами по стене из прутьев. Дом у них был так себе, но видят боги, они были благодарны и за него. Были времена, когда у них над головой не было ничего, кроме непогоды.
Бренд тоже лег, согнув колени, поскольку его ноги свисали со скамьи, и начал раскатывать свой вонючий кусок одеяла.
— Рин, — он понял, что говорит. — Возможно, я совершил глупость. — У него не очень-то получалось хранить секреты. Особенно от нее.
— Что на этот раз?
Он принялся ковырять дыру в одеяле.
— Сказал правду.
— О чем?
— О Колючке Бату.
Рин закрыла руками лицо.
— Что там у тебя с ней?
— Что ты имеешь в виду? Она мне даже не нравится.
— Она никому не нравится. Она — заноза в заднице мира. Но ты к ней так и липнешь.
— Похоже, у богов привычка сталкивать нас.
— Ты пробовал пойти в другую сторону? Она убила Эдвала. Она убила его. Он мертв, Бренд.
— Я знаю. Я был там. Но это не было убийством. Скажи, раз ты такая умная, что мне было делать? Держать рот на замке и дать им раздавить ее камнями? Мне было этого не вынести! — Он понял, что едва не кричит, гнев кипел в нем, и он постарался говорить тише. — Я не мог.
Они в тишине хмуро смотрели друг на друга, пока огонь не потух, пустив облако искр.
— Почему всё всегда кончается тем, что ты должен всё исправить? — спросила она.
— Думаю, больше никто этого не делает.
— Ты всегда был хорошим мальчиком. — Рин смотрела наверх, в дымовое отверстие, в которое был виден клочок звездного неба. — Теперь ты хороший мужчина. В этом твоя проблема. Я никогда не встречала мужчины лучше, который делал бы хорошее с такими плохими результатами. Кому ты рассказал свою историю?
Он сглотнул, тоже сильно заинтересовавшись дымовым отверстием.
— Отцу Ярви.
— О боги, Бренд! Полумеры не для тебя, так?
— Никогда не видел в них смысла, — пробормотал он. — Может, все как-нибудь разрешится? — льстиво сказал он, отчаянно надеясь, что она скажет «да».
Она просто лежала, уставившись на потолок, так что он снова взял ее кинжал, наблюдая, как блестящая сталь сияет цветами огня.
— Это на самом деле прекрасная работа, Рин.
— Спи, Бренд.
На коленях
— Если сомневаешься, вставай на колени. — Место Ральфа, как кормчего, было на корме Южного Ветра, под рукой он зажал рулевое весло. — Кланяйся ниже, вставай на колени чаще.
— На колени, — пробормотала Колючка. — Понятно. — Ей дали одно из задних весел, где работы больше, а почета меньше, прямо под неусыпным взглядом Ральфа. Она ерзала, оборачивалась через плечо, стараясь разглядеть Скекенхаус, но в воздухе висела морось, и не было видно ничего, кроме призраков во мгле. Фантомные очертания знаменитых эльфийских стен. Еле видимый дух громадной Башни Министерства.
— Ты лучше вообще все время передвигайся на коленях, — сказал Ральф. — И ради богов, держи свой язык за зубами. Разгневаешь чем-нибудь Праматерь Вексен, и пожалеешь, что тебя не раздавили камнями.
Когда они подплыли ближе, Колючка увидела фигуры в доке. Фигуры оказались людьми. Люди — воинами. Почетный караул, хотя они больше походили на тюремный эскорт. Южный Ветер пришвартовался, и Отец Ярви со своей грязной командой забрался на скользкий от дождя причал.
В свои шестнадцать зим Колючка была выше многих мужчин, но того, кто шагнул вперед, легко можно было назвать гигантом. Он был как минимум на голову выше нее. Его длинные волосы и борода с проседью потемнели от дождя, белый мех на плечах усеивали капли росы.
— Надо же, Отец Ярви. — Его распевный голос странно не гармонировал с могучим телом. — Слишком часто времена года менялись с тех пор, как мы перекинулись словечком.
— Три года, — сказал Ярви, кланяясь. — С того дня в Зале Богов, мой король.
Колючка моргнула. Она слышала, что Верховный Король был полуслепым иссохшим стариком, который боялся собственной пищи. Похоже, этот слух оказался совершенно незаслуженным. На тренировочной площадке она научилась оценивать силу человека, и сомневалась, что видела кого-то сильнее. Судя по шрамам, это был воин, и за его пояс с золотой пряжкой было заткнуто много клинков. Этот человек и впрямь выглядел, как король.
— Я отлично помню, — сказал он. — Все были так грубы со мной. Гостеприимство гетландцев, а, Мать Скаер? — Женщина с бритой головой за его плечом сердито смотрела на Ярви и его команду, словно они были кучками навоза. — А это кто? — спросил он, взглянув на Колючку.
Она была экспертом в том, как начинать бой, но весь прочий этикет был для нее загадкой. Когда ее мать пыталась объяснить, как должна вести себя девушка, когда кланяться, когда вставать на колени, а когда держать ключ, она лишь кивала и думала о мечах. Но Ральф сказал вставать на колени, так что она неуклюже плюхнулась на мокрые камни дока, убирая с лица влажные волосы и едва не запутавшись в своих ногах.
— Мой король. Мой верховный… король, это…
Ярви фыркнул.
— Это Колючка Бату. Мой новый шут.
— Как справляется?
— Пока что веселого мало.
Гигант ухмыльнулся.
— Я скорее низший король, дитя. Я маленький король Ванстерланда, и меня зовут Гром-гил-Горм.
Колючка почувствовала, что у нее скрутило внутренности. Много лет она мечтала встретить человека, убившего ее отца. Ни одна мечта не была похожа на это. Она преклонила колени перед Ломателем Мечей, Создателем Сирот, злейшим врагом Гетланда, который и по сей день совершал набеги через границу. На его толстой шее она увидела четырежды обернутую цепь из наверший, отломанных от мечей его павших врагов. Колючка знала, что одно из них от меча, который она хранила дома. От её самого ценного имущества.
Она медленно встала, пытаясь собрать все клочки своего разрушенного достоинства. У нее не было рукояти меча, на которую можно было бы положить руку, но она вздернула подбородок так, словно это был клинок.
Король Ванстерланда посмотрел вниз, словно огромная гончая на ощетинившегося котенка.
— Я хорошо знаком с презрением гетландцев, но эта уставилась особенно холодно.
— Словно у нее есть свои счеты, — сказала Мать Скаер.
Колючка сжала мешочек на шее.
— Ты убил моего отца.
— А. — Горм пожал плечами. — Многие дети могут так сказать. Как его звали?
— Сторн Хедланд.
Она ожидала насмешек, угроз, ярости, но вместо этого его морщинистое лицо прояснилось.
