Джо Аберкромби - Полмира
— Как мы понимаем, королева Лаитлин ждет ребенка. — Возможно вид у нее был не геройский, но видят боги, говорила она голосом героя. Глубоким, ровным и властным без малейшего напряжения. Голосом, который приковывает внимание. Голосом, который требует повиновения.
Даже на коленях Ярви умудрился поклониться еще ниже.
— Боги благословили ее, высокочтимая Праматерь Вексен.
— Возможно, наследником Черного Стула?
— Мы можем только надеяться.
— Передай наши теплые поздравления королю Утилу, — проскрипел Верховный Король. На его сморщенном лице не было ни следа тепла или поздравлений.
— Буду счастлив передать их, а они будут счастливы их получить. Можно мне встать?
Первая из министров тепло улыбнулась и подняла ладонь, и Колючка увидела татуировки из крошечных букв в виде кругов внутри кругов.
— Мне нравится, когда ты там, — сказала она.
— Мы слышали тревожные рассказы с севера, — прохрипел Верховный Король и, загнув губу, лизнул зияющую прореху в передних зубах. — Мы слышали, король Утил планирует великий набег на островитян.
— Набег, мой король? — Ярви, казалось, был озадачен тем, что в Торлби было общеизвестно. — На наших возлюбленных товарищей на Островах Расшатанного моря? — Он махнул рукой, и его изувеченная кисть пренебрежительно качнулась. — У короля Утила воинственный характер, и он часто говорит в Зале Богов о набеге туда или сюда. Поверьте, это всегда кончается ничем, и я всегда подле него, сглаживая путь Отцу Миру, как меня учила Мать Гандринг.
Праматерь Вексен откинула голову и звонко расхохоталась, смехом глубоким и сладким, как патока. Эхо звенело, словно она была целой хихикающей армией.
— О, Ярви, а ты забавный.
Она ударила его со скоростью змеи. Открытой ладонью, но достаточно жестко, чтобы он упал на бок. Звук удара, резкий как щелчок хлыста, отразился от балконов наверху.
Глаза Колючки расширились, и, не думая, она вскочила на ноги. Или почти вскочила, по крайней мере. Ральф выбросил руку, поймал ее за влажную рубашку и утащил на колени, обрубив ее проклятье до отвратительного вопля.
— Вниз, — приглушенно прорычал он.
Центр этого огромного пустого помещения внезапно показался очень одиноким местом, и Колючка поняла, как много вооруженных людей собралось вокруг. Во рту у нее сильно пересохло, а влаги в мочевом пузыре, наоборот, оказалось слишком много.
Праматерь Вексен посмотрела на нее, не испуганно и не рассерженно. Снисходительно-заинтересованно, словно смотрела на муравья, пытаясь распознать его вид.
— Кто эта… особа?
— Простая дурочка, поклявшаяся служить мне. — Ярви вернулся на колени, прижав здоровую руку к окровавленному рту. — Простите ей её дерзость, она страдает от недостатка здравого смысла и избытка преданности.
Праматерь Вексен лучилась теплом, как Мать Солнце, но лед в ее голосе заморозил Колючку до костей.
— Дитя, преданность может быть великим благословлением или же ужасным проклятием. Все зависит от того, кому предан. Существует правильный порядок вещей. Должен быть правильный порядок, и вы гетландцы забыли свое место в нем. Верховный Король запретил обнажать мечи.
— Я запретил это, — эхом отозвался Верховный Король, и его голос стих до слабого шелеста, еле слышного в этой бескрайности.
— Если вы пойдете войной на островитян, то вы пойдете войной на Верховного Короля и его Министерство, — сказала Праматерь Вексен. — Вы пойдете войной на инглингов и нижеземцев, на тровенов и ванстеров, на Гром-гил-Горма, Ломателя Мечей, на того, кому было предсказано, что ни один мужчина не сможет его убить. — Она указала на убийцу Колючкиного отца у двери. Казалось, ему весьма неудобно стоять на одном огромном колене. — Вы пойдете войной даже на императрицу Юга, которая недавно дала обет союза с нами. — Праматерь Вексен распростерла руки, чтобы охватить весь огромный зал и его многочисленных обитателей. И перед ними Отец Ярви со своей потрепанной командой в самом деле выглядели жалкой кучкой. — Вы пойдете войной на половину мира, гетландцы?
Отец Ярви ухмыльнулся, как простофиля.
— Ни к чему перестраховываться многочисленными могущественными друзьями, ведь мы — преданные слуги Верховного Короля.
— Тогда скажи своему дяде, чтоб он перестал бренчать мечом. Если он обнажит его без благословения Верховного Короля…
— Сталь будет моим ответом, — прохрипел Верховный Король, выпучив влажные глаза.
Голос Праматери Вексен достиг такого уровня, что у Колючки зашевелились волосы на шее:
— И расплата будет такой, какой не было с Разбиения Мира.
Ярви поклонился так низко, что едва не коснулся носом пола.
— О, высочайшие и всемилостивые, кто же хотел бы узреть, как высвободится такой гнев? Теперь я могу встать?
— Сначала еще кое-что, — раздался тихий голос позади. К ним быстро шла молодая женщина, стройная, светловолосая и со слабой улыбкой на губах.
— Я полагаю, ты знаешь Сестру Исриун? — спросила Праматерь Вексен.
Впервые Колючка увидела, как Ярви не смог подобрать слова.
— Я… ты… вступила в Министерство?
— Это отличное место для сломленных и обездоленных. Кому, как не тебе, знать это. — Исриун достала платок и вытерла кровь с уголка рта Ярви. Ее прикосновение было нежным, но не ее взгляд. — Теперь мы снова одна семья.
— Она прошла испытание три месяца назад без единой ошибки, — сказала Праматерь Вексен. — Она уже отлично осведомлена на предмет эльфийских реликвий.
Ярви сглотнул.
— Вот оно как.
— Защищать их — священная обязанность Министерства, — сказала Исриун. — И защитить мир от второго разбиения. — Она нервно потирала свои тонкие руки одну о другую. — Ты знаешь воровку и убийцу по имени Скифр?
Ярви моргнул, словно едва понял вопрос.
— Возможно, я слышал это имя…
— Министерство ее разыскивает. — Выражение лица Исриун стало еще непреклонней. — Она вошла в эльфийские руины Строкома и вынесла оттуда реликвии.
По палате прошипел вздох, испуганный шепот эхом заметался среди балконов. Люди принялись осенять свою грудь священными знаками, шептать молитвы, качать головами от ужаса.
— В какое время мы живем? — прошептал Отец Ярви. — Торжественно даю вам слово, что если услышу хоть вздох этой Скифр, мои голуби в тот же миг отправятся к вам.
— Какое счастье, — сказала Исриун, — поскольку мне придется сжечь живьем любого, кто решит заключить с ней сделку. — Она сплела пальцы и сильно сжала, так что костяшки побелели. — Знаешь, мне ужасно не хотелось бы увидеть, как ты горишь.
