О бедном вампире замолвите слово - Боброва Ирина

Кирпачек улыбнулся, вспомнив, как старый слуга в своем собачьем обличье играл с ними, когда они с Силом были маленькими, несмышлеными вампирятами…

— Кирп! Ты меня совсем не слушаешь! — возмутилась сестренка, дергая его за рукав.

— Прошу прощения, эти места навевают столько воспоминаний. О чем ты рассказывала, кроха?

— А знаешь, говорят, что в лесу видели человека! — Глинни уверенно шагала по тропинке. Она перепрыгнула через сухой ствол, даже не посмотрев под ноги.

— И ты веришь этим сказкам? — Кирп рассмеялся.

Страшилки о человеке имели большую популярность среди детей. Оно и неудивительно! Что может быть интереснее жуткой сказки, рассказанной перед сном? Да и лохавудские киностудии предпочитали именно этого монстра многим другим, снимая о нем как бесконечные сериалы, так и отдельные фильмы. Кирпачек в свою бытность студентом иногда выбирался в кинотеатр. Там, в этих фильмах, человек всегда был очень злобным, кровожадным, никого не щадил, с одержимостью маньяка убивал любое повстречавшееся на его пути существо. В последнем фильме, который смотрел Кирпачек, человек с садистским удовольствием расправлялся с ученицами монастырской школы — симпатичными вампиреллами, юными и наивными. Он с остервенением брызгал их водой, пропущенной через крест, и хохотал, с наслаждением глядя, как нежная бледно-голубая кожа школьниц покрывается безобразными волдырями, а потом рвется, превращаясь в полуразложившиеся лоскуты.

Вампира передернуло. Вот, казалось бы, ему, медику, давно пора забыть слово «брезгливость», но нет! Так ярко режиссер преподнес зрителям мучения девочек-подростков, так хорошо сыграли актеры, что даже от воспоминаний о картине становилось плохо. Кирпачек вдруг понял, что отвращение в нем вызвали не телесные изменения жертв, а именно это, свойственное только мифическому человеку невероятное наслаждение чужой болью.

— Ой, Кирп, это не сказки! — не умолкала сестра, заговорщически заглядывая ему в глаза. — Вот недавно старую ведьму Сатутру едва привели в чувство. Так перепугалась, бедняжка! Она летала в храм Великомучеников Зомби помолиться и только опустилась перед Святой Пентаграммой, как появился человек. Ведьма рассказала, когда обрела дар речи, после того как ее откачали и привели в чувство, что человек несся к ней, чтобы поймать и надругаться. Представляешь?!!

— Нет, не представляю! Я не представляю, чтобы Сатутра потеряла дар речи! Хотел бы я посмотреть, как она молчит. Глинни, что ты несешь?

— Кирп! — Вампирелла топнула ножкой и воскликнула: — Но это действительно было!

— Конечно, вот только над старухой Сатутрой у нас и можно надругаться! В городе полно молодых девушек, а как надругаться, так старуха отдувайся! — Кирпачек расхохотался: ведьма, про которую говорила Глинни, была известной мужененавистницей. — Да случись такое на самом деле, спасать пришлось бы человека!

— Вот ты там, в городе, совсем городским стал! А недавно, между прочим, к нам туристы приезжали — крылатые демоны.

— И что?

— И то, что они тоже видели человека. Они как раз устроились обедать на площадке для пикников — ну ты знаешь, есть такая на самом высоком дереве в лесу, там еще черт Пром Вельзевулыч три кирпичика за вход берет, — представляешь, совсем обнаглел! Мы с подругами хотели устроить на площадке девичник, так он такую цену заломил! — пожаловалась Глинни.

— Ну это его площадка, — улыбнулся Кирпачек. — Частная собственность.

Вампиры подошли к храму Великомучеников Зомби, месту поклонения жителей Чертокуличинской области и нескольких прилегающих к ней районов. Они остановились, осенили себя пентаграммой и преклонили колени. Храм утопал в мягком черном тумане. Раз в год, на день Святого Зомби Валентина, сюда со всего Королевства стекались паломники, чтобы посмотреть на это чудо. Увидев туман, они падали на колени и молились, с благоговением взирая на звезды, украшавшие святое место. Говорили, что здесь впервые в мире появились святые Зомби.

Церковь Святого Дракулы не единственная в Королевстве Объединенных Шабашей. Она постоянно боролась за прихожан и пожертвования с церковью Великомучеников Зомби. Зомби было тринадцать, и великомучениками они стали за любовь к своей стране и верность святой звезде. Они отдали свои жизни, спасая двух влюбленных, за которыми гнались полчища человеков, и потому считались покровителями семейного очага. Кирпачек не верил в это, вообще считая религию пережитком, однако он тоже почему-то помолился сегодня. Видно, соскучился по дому.

Вампиры встали, еще раз поклонились и замерли, наблюдая, как туман принимает очертания проникнутых святостью ликов. Будто невинно убиенные праведники благословляли молящихся. Туманные лики Зомби с вытаращенными в святой ненависти глазами, перекошенные благородным страхом, светились праведной злобой. Они сменяли друг друга согласно количеству праведников. Брат с сестрой смиренно смотрели на клубы тумана, пока последний лик не пропал, и туман снова не пополз привычными полосами, опустившись к земле.

— Завораживает, — прошептала Глинни. — Знаешь, мне кажется, что они защищают наш мир от человеков. Вот Пром Вельзевулыч тоже видел монстра. Какой ужас — человек дал ему наркотик! — И Глинни, возмущаясь жестокостью монстра, всплеснула руками: — А демон? Демон тоже пострадал от лап человека. Совсем мальчишка, из отряда скаутов, и как только живым остался?! Человек сбросил его с площадки для пикников. Демона едва отыскали в лесу. Представляешь, монстр напал на него и на лету вырвал коленный сустав. Он схватил мальчика за ногу, когда тот приземлялся на площадку. Схватил — и вырвал. А старенький черт с перепугу до сих пор заговаривается.

— Конечно, — улыбнулся Кирпачек, — и чесночок до сих пор употребляет твой Пром Вельзевулыч. Вот и до употреблялся до черного озноба.

На это у сестренки не было ответа, старый черт действительно иногда надолго выпадал из реальности, не в силах преодолеть давнюю чесночную зависимость.

— А тролли? — Глинни сердило, что скептически настроенного брата не трогали истории, недавно взбудоражившие весь Чертокуличинск.

— Что тролли?

— А то, что у них тренировка была, так прямо на стадионе появился человек. Ой, он дергался так же, как и они, появлялся, и пропадал, и рычал, бессвязно, страшно. И зачем-то звал самку йети. Ой, как он рычал: «Йети мать!» Это все поняли. Потом судачили, что человек пришел за папиной шкурой. А еще, представляешь, он угрожал изнасиловать и обе команды, и весь стадион?!!

— А ты-то откуда знаешь?

Глинни смутилась, покраснела, но все же ответила:

— Он выкрикивал на иностранном. Да-да-да! Так и кричал, что он гомосек и что всем сделает фак. Ты же помнишь, к папе приезжал дальний родственник из Соединенных Штатов Истерики? Вот я тогда истериканский вампирский и выучила. Я со стыда чуть не сгорела, когда услышала, что сказал монстр. Хорошо, что, кроме меня, никто не понял.

— А что за тренировка? — поинтересовался Кирпачек, направляя разговор в другое русло. Он тоже знал истериканский вампирский, и ему не хотелось, чтобы Глинни вспоминала такое грязное ругательство.

— Спортивные танцы. Тут соревнования проходили, команды со всего Кентервиля на батл съехались. Представляешь, едва не сорвалось все. Но, к счастью, пастор Лудц там тоже присутствовал. Он пришел, чтобы проклясть грешников, исполняющих ангельские танцы, но не успел этого сделать. После того как на стадион выскочил человек, священник провел обряд очищения и благословил всех участников, отпустив им грехи.

— Глинни, вот что ты со мной ни делай, не понимаю я этих спортивных танцев, — попытался сменить тему Кирпачек. — Подростки крутятся так, будто родители их зачали на стиральной машине, причем с включенной центрифугой, а не в нормальной постели, как и полагается, под закрытой крышкой. Да, кстати, а что такое «батл»?

— Фи, да ты совсем отстал от жизни! Не знаешь, что брыйк-танц сейчас очень моден? — Сестренка замолчала, надувшись, но долго сердиться она не умела, поэтому тут же снова улыбнулась: — Батлом называются соревнования брыйкеров, что-то вроде дуэли, — объяснила она. — Ну кто кого перетанцует.