Татьяна Любушкина - В лабиринте миров
Я чувствовала слабость. И ещё я понимала, что он прав. Отражения моих теней, сползались, как серые черви, сливаясь в единую массу. Одна, вторая, третья… я с облегчением вздохнула. Все на месте.
— Вениамин… ты это… не ори. Я ж первый раз.
— Первый раз! — Вениамин выбрался из сугроба и протянул мне руку. — Вставай.
Я только опёрлась на его мохнатую ладонь, как Вениамин неожиданно снова плюхнулся в снег, зарываясь по самую макушку.
— Идут!
К подъезду бабкиного дома неуклюже припарковался «жигуленок» тётки Тамары. Целый и невредимый.
Старухи выбрались наружу, а с ними ещё один гость: сутулый, широкоплечий мужчина. Он шёл неровной походкой, спотыкался и не в такт размахивал руками. Что-то в его фигуре показалось мне знакомым.
— Кто это?
Вениамин опасливо поднял голову.
— Ох, ты… это по твою душу. Упырь. Хорошо, что мы ушли.
Я попыталась разглядеть нового персонажа получше, но Вениамин пригнул мою голову вниз.
— Заметят.
— Погоди, а Тотошка?
Вениамин втянул воздух. Нос его беспокойно задёргался.
— Не чую. Нет его.
Компания скрылась в подъезде, и мы с Вениамином перевели дух.
— Ну, всё. Ступай. Разыщи дом. Августа. Помни — ты обещала спасти его, и я дважды спас тебе жизнь!
— Дважды?
— А кто тебя вытащил из призрачной реальности?
Возразить было нечего.
Я сунула застывшие руки в карманы и зашагала прочь от бабкиного дома. Меня опередил трамвай. Первый в этот ранний час и совсем пустой.
— Эй!
Кондукторша. Ярко накрашенные глаза. Рот обведён алой помадой. В ушах крупные золотые серьги.
— Ты чего пешком? Денег нет?
— Нет.
Я показала вывернутые карманы и отчего-то почувствовала себя виноватой.
— Садись! Довезу.
Я запрыгнула на металлическую подножку, не веря своей удаче.
— Спасибо!
— Да езжай, чего уж там. Всё равно никого нет.
Я села на сиденье и тут же вскочила. Сиденье было холоднее льда.
— Что? — Кондукторша смеялась. — Жопа примёрзла? Зимой надо шубы носить, а вы всё в коротких фуфайках форсите… Иди-ка вот сюда. Тут печка работает. Далеко тебе?
— До площади. Проспект Навигаторов.
— А-а-а. Ну, не далеко. Минут за двадцать доедем. А то и быстрей. Дороги-то пустые. Чего тебе там, на Навигаторов?
— Там дом стоит. Старый. Когда улицу сносили, он остался.
Крашеные ресницы кондукторши недоумённо хлопнули.
— Это какую улицу? Карла Маркса, что ли?
— Ага.
Кондукторша задумалась. Прошла по салону, зорко оглядывая пустые сиденья, а потом направилась в кабинку водителя.
— Валер, а ты ж жил на Карла Маркса? Там дома остались?
— Не-ет, всё снесли.
Голос водителя был неожиданно тонкий и неприятно жеманный, как у старой девы, беседующей с интересным кавалером.
— Вот и я думаю, что снесли. Эй, девушка, а что за дом вы ищете?
— Дом генерала Зотова. Трёхэтажный, с белыми колоннами, — с готовностью отозвалась я.
— Зо-отова?! — казалось, простая фамилия застряла в зубах водителя Валеры. — А этого дома и вовсе нет. Он сгорел ещё до того, как решили всю улицу снести.
— Как сгорел?! — кондукторша была возмущена так, будто это она обещала найти домового Августа, а теперь выяснила, что это невозможно.
— Не может быть, — поддержала я кондукторшу. — Я точно знаю, дом есть. Может, вы путаете?
Со своего места я не видела водителя, но зато слышала его в пустом трамвае очень хорошо.
— Не путаю. Видите, справа сосны? Четыре штуки?
Как по команде мы с кондукторшей повернули головы направо.
— Ага.
— Видим!
— Вот там и стоял дом генерала Зотова. Эти сосны в его дворе росли. Часть сгорела. Часть вырубили, а эти оказались за чертой дороги, их и оставили.
Кондукторша смотрела на меня с нескрываемым сочувствием и кивала головой в такт словам водителя Валеры.
Я потопала к выходу.
— Ладно. Остановите?
— И куда ты? Ехала бы домой. Мы сейчас круг сделаем и вернёмся.
— Нет. Спасибо вам.
Едва я спрыгнула с подножки, как ледяной ветер тут же забрался под мою хлипкую одежонку. Трамвай медленно загромыхал мимо, и я увидела водителя Валеру, толстого пожилого дядьку. Он чинно восседал в тесной кабинке, целеустремлённо вглядываясь в заснеженные пути. На меня водитель Валера и не взглянул.
Я уже догадывалась, что за дом я ищу. Я видела его. В свой самый первый день, когда я вернулась в этот мир. Дом-призрак.
Тёмное и мрачное строение, блуждавшее в пространстве, словно привязанное на короткий поводок к четырём вековым соснам с опалённой пожаром корой. Вот и сейчас оно всплыло из густых туч, печальная мелодия зазвучала в морозном воздухе, свет далёких окон слабо пробивался сквозь снежную завесу.
Вениамин говорил, что Август попал в новую реальность, но не может оттуда выбраться, потому что… Что-то я запуталась. Сам Вениамин без труда не только проник в мою реальность, но и выбрался вместе со мной. Что ему мешает освободить Августа? Может Август сам не хочет покидать дом-призрак? Правда, домовой толковал ещё что-то про замкнутое временное пространство, а я в этом мало что понимала. Словом, следует проникнуть в дом, и, надеюсь, все загадки разрешатся сами собой.
Ещё вчера мне и в голову не пришло бы, что я могу посетить призрачный дом, но сегодня я Великий повелитель собственной тени, без труда взрезаю полотна разных реальностей и беспрепятственно пересекаю их границы. Новая забава мне нравилась. Тень тёмной струйкой скользнула к призрачной стене, я немедленно отправилась за ней и тут же мы наткнулись на препятствие. Призрачная реальность нас не пускала. Тень беспомощно скользила вдоль такого близкого и такого далёкого дома. Я могла разглядеть трещины на фасаде и облупившуюся штукатурку, но не могла проникнуть внутрь. Музыка в доме смолкла, и тот час раздался бой часов. Один удар, два, три… Неожиданно полотно реальности распахнулось, и я влетела в чужое пространство, едва не разбив лоб о шероховатый ствол высокого дерева. Сосна.
Я стояла во дворе трёхэтажного дома с когда-то белыми, а ныне облезлыми колоннами. Полотно реальности за моей спиной плотно запахнуло свои двери, и как бы моя тень не рыскала, пытаясь отыскать пути отступления, дороги назад не было. Похоже, я в ловушке.
Впрочем, покидать это место я пока не собираюсь и потому я, не раздумывая, двинулась вперёд.
Вокруг был тот же город, что я покинула мгновение назад, но с двумя небольшими и весьма существенными отличиями. Во-первых, была осень. Та, что поэты называют «золотая». Под ногами шуршали листья, на небе ни облачка и хотя в воздухе чувствуется лёгкий морозец, на улице безветренно и солнечно. Во-вторых, город… как бы постарел. Это первое впечатление, а потом я поняла, что это не совсем так, я наоборот, находилась в более молодом воплощении города, так будто время сделало виток назад.
