Диана Шипилова - Что будет, то будет
— Я не понимаю, о чем ты, — равнодушно пожал плечами Северус, хотя на самом деле его заинтересовало, что же она имеет в виду.
Вместо ответа Эванс достала из сумки книгу под заглавием «Любовные ловушки: редкие рецепты» и положила перед ним. А ведь этой книги не было в библиотеке, когда он искал рецепт отворотного зелья! Она что, все это время была у нее? Северус почувствовал, как у него сжимается сердце: неужели Эванс знает… знает… Что она знает?
— Зачем мне это? — решил прояснить ситуацию он и понизил голос, чтобы не привлечь внимание мадам Пинс. — Меня не интересуют ваши девчоночьи глупости!
Северус попытался возмутиться как можно более натурально, и, видимо, презрительная гримаса удалась — Эванс снова поморщилась.
— Меня тоже! — вспыхнула она, а потом спохватилась и перешла на шепот. — Мне Слагхорн дал задание для курсовой, и я…
— Ты считаешь, мне это интересно? — перебил ее Северус, приподняв бровь. — Зачем ты мне это подсовываешь?
— Да потому, идиот ты этакий, — громким шепотом выпалила Эванс, — что у тебя уже кожа на ушах шелушится, а если ты ничего не предпримешь ближайшие дни, то начнет болеть голова, а потом…
— Что ты несешь? — При упоминании о голове Северус немного испугался, но попытался скрыть это под маской раздражения и недоверчивости.
Эванс уже лихорадочно что‑то искала в книге. Но, видимо, нужная страница никак не отыскивалась.
— Объясни, наконец… — начал Северус, но Эванс устало подняла на него глаза, очевидно, сетуя на его непроходимую тупость.
— Неужели ты не замечаешь? Кто‑то постоянно дает тебе Сциоглиерус! Это очень сильное отворотное зелье!
Северус хмыкнул. Ему полегчало — Эванс ничего не знает.
— Кому это надо? — почти весело спросил он.
— Послушай, как бы странно это не звучало, но… — запинаясь, начала она, — может, в тебя кто‑нибудь… влюбился, и… нет, не перебивай — и дает тебе отворотное зелье потому, что думает, что ты влюбился в кого‑то другого?
— Что за чушь! — снова фыркнул Северус. На самом деле ему было вовсе не смешно, но он хотел проследить ход мыслей Эванс. Голову сдавило словно обручем, и он никак не мог сосредоточиться. — И кто бы это, по–твоему, мог быть?
Она ведь не знает про Лэнса. Она не может знать…
— Ну–у… — Эванс опустила глаза, но тут же снова упрямо вздернула подбородок. — Ну, я не знаю наверняка, но… я думаю, что это Блэк.
— Ты с ума сошла! — ошарашенно воскликнул Северус. — Сириус или Регулус?
Еще ни разу в жизни Северус не видел такого удивления на чьем‑либо лице, не говоря уже о старосте Гриффиндора. Глаза Эванс широко распахнулись, как если бы она увидела Пивза, раскланивающегося со школьным завхозом, или Слагхорна, совершающего утреннюю пробежку вокруг Хогвартса.
— Вообще‑то я имела в виду Нарциссу… — медленно сказала она.
— Вы меня звали? — спросил Регулус, высовываясь из‑за стеллажа. — Или мне показалось?
— Показалось, — бросил Северус. Эванс внимательно посмотрела на Регулуса, а затем перевела взгляд на Северуса и обратно.
Северус закусил губу, а потом выпалил:
— Знаешь, Эванс, когда придумаешь еще что‑нибудь интересное, можешь написать об этом книгу и издать ее под своим именем. Хватит с меня этих глупостей!
Он, не глядя, бросил свои вещи в сумку и, круто развернувшись, вышел из библиотеки. Он страшно злился на Эванс, которая так не к месту и не вовремя влезла со своей наблюдательностью, на Слагхорна, который дает студентам такие нелепые темы, и на себя — за то, что такая блестящая идея провалилась. Он и не знал, что у этого зелья такие побочные эффекты… А тут еще эта Нарцисса! С чего это Эванс решила, будто она… Стоп. Северусу разом припомнились тысячи мелких фактов, коротких разговоров, случайно оброненных взглядов. Все сложилось в единую картину. Так вот оно что… Но, однако же, в последнее время она совсем не пыталась общаться с ним…
Да, от этих влюбленностей и в самом деле одни проблемы.
***
Теперь, когда Северус узнал о побочных эффектах Сциоглиеруса, он был вынужден прекратить его принимать. Это решение далось ему нелегко. Он ненавидел самого себя за то, что продолжает думать о Лэнсе, хотя тот не обращает на него никакого внимания. А самое худшее — к нему вернулись эти сны… Северус даже начал прогуливать уроки защиты от темных искусств, но Лэнс и на это не реагировал никак. Да чтоб он провалился!
За завтраком в четверг Северус не испытывал никакого желания есть. Он вяло поковырялся ложкой в десерте, но даже нежное шоколадное мороженое его совсем не привлекло. Он с некоторой завистью посмотрел на Стеббинса, который, можно было подумать, не ел целую неделю.
В Большой Зал влетели совы с обычной утренней почтой. Как обычно, это повлекло за собой шум, гвалт и оживленные переговоры. Краем глаза Северус заметил явное волнение на зардевшемся лице Нарциссы Блэк, торопливо распечатывающей свое письмо. Нет, все‑таки, наверное, она уже и думать забыла, что интересовалась им, Северусом… И тут только он заметил, что письмо принесли и ему. Несколько взъерошенная, явно не школьная сова нетерпеливо ждала, когда от ее лапы отвяжут свиток пергамента.
У Северуса екнуло сердце. Неужели… нет, не может быть. Она не стала бы… хотя…
Северус сжал свиток в руке и поспешно выбежал из Большого Зала, оставив на столе нетронутый завтрак. Он не испытывал ни малейшего желания читать письмо при посторонних, и никогда не понимал остальных, обсуждающих полученные новости за завтраком, а зачастую и на первых занятиях. Впрочем, совы, наверное, приносят им хорошие новости…
С тех пор, как он поступил в Хогвартс, Северус Снейп не получал хороших новостей никогда.
Устроившись в абсолютно пустой библиотеке подальше от бдительного ока мадам Пинс, Северус распечатал письмо и убедился, что предчувствия его не обманули.
«Дорогой Северус, — писала его мать своим несколько причудливым почерком. — Ты, наверное, удивлен получить от меня письмо. Прости за долгое молчание. Прости также за проблемы, которые тебе это причинит. Дело в том, что мне опять понадобился омицидиум. Ты знаешь, что больше мне обратиться не к кому. Пришли его, пожалуйста, так скоро, как только сможешь. У тебя непревзойденный талант по части зелий, я это всегда знала. Напиши мне хоть что‑нибудь — в прошлый раз я и двух слов не дождалась. И, разумеется, никому об этом не говори. Твоя любящая мать Эйлин».
Северуса вдруг охватило непреодолимое отвращение — к матери, к отцу, ко всему свету, к самому себе. Впрочем, к последнему он уже привык. Теперь, значит, придется готовить омицидиум… Нет, он не тревожился о технической стороне дела. Зелье было довольно сложным в приготовлении, но два года назад он вполне справился. И неплохо справился: по крайней мере, никаких побочных эффектов не наблюдалось.
