dver_v_zimu - Элизиум, или В стране Потерянных Снов
Вода из желудка покатилась обратно к горлу, и Драко пришлось глотать насухо и быстро, чтобы унять позывы рвоты.
Его лицо и шея в отражении были такими белыми, словно его обсыпали мелом в несколько слоев.
Может быть, он потерял много крови? Но ведь не настолько, чтобы совсем выбиться из сил? Драко подумал над тем, чтобы упасть рядом с лужицей и пролежать несколько часов, баюкая больную руку и жалея себя. Мысль завязла, застряла и длилась, пока он медленно поднимался на одно колено, стаскивал с себя курку и раскладывал карту.
Он нашел в складках куртки Горошину и проследил свой путь — в темноте он изрядно заплутал, а возможно, вообще кружил на месте… Нет. Он ушел от развалин и беседки с круглой крышей, и больше их не видел. Если только не подняться на холм.
Нет. На холм? Ему не хватит сил. Надо быть аккуратным, расчетливым. Как тогда, при побеге из Льняного Края.
Тогда, сказал Драко сам себе, тебе не выдернули руку из плеча.
Он вздрогнул, услышав собственный голос. Он говорил сам с собой, и довольно громко, бесцеремонно. Плохой признак… наверное.
— Я стою лицом к рассвету, — сказал он себе, уже не особенно стесняясь того, что говорит вслух.
Пауза.
— Это значит, я иду к топям.
Драко помолчал.
— Если я продолжу путь, я отыщу дорогу?
Никто ему не ответил.
Он поднялся и, спотыкаясь, пошел, забирая правее. Дорога скользнула ему под ноги белыми отметинами, но Драко слишком устал, чтобы обрадоваться. Он просто зашагал быстрее, надеясь, что усталость отвлечет его от вспышек боли, тошноты и головокружения.
Туман сгустился и поплыл над травой, Драко шел по колено в молочной жиже, его ноги вскоре замерзли, пальцы начало сводить, как на леднике. Он остановился, присел, услышал свой стон — стариковский долгий, печальный, стон — и немного покачался на кончиках пальцев, чтобы разогнать кровь. И услышал далекий, далекий, смятый туманом стук. Мерный. Ровный. Быстрый.
Приближались всадники. Несколько…
Он наклонил голову, нырнув в туман, и прижался ухом к дорожным камням. Звук усилился, Драко даже показалось, что земля немного вибрирует. Возможно, от пережитой опасности он стал чувствовать острее.
Он свернул с дороги и кое-как проковылял к подножью холма. Здесь туман был гуще, плотнее. Драко сможет увидеть тех, кто приближается, а вот они его… Мерлин даст, не заметят. Драко выругался на себя, и тут же прижался к земле сильнее. Колено его попало в лужу, штаны вымокли до бедра.
Зачем прятаться, сказал кто-то трусливый в его голове. Это люди, они могут помочь. Или ты хочешь провести еще одну ночь в топях, среди зверей? Второго шанса не будет. Тварь вылакала все зелье. Следующая просто оторвет твою глупую голову, путник.
Золотые патрули, ответил он трусу, который пытался притвориться Драко Малфоем. Ты что, совсем отупел?
Твари или патрули. Отличный выбор. Драко оскалился, и тут они приблизились — в тумане отчетливо были видны лишь головы и плечи. Четверо. Их шлемы и правда блестели, будто обшитые листовым золотом. Теплые плащи с меховыми капюшонами. Грубые, спокойные, равнодушно-властные лица.
— Криста! Куда теперь?
— В топи, — сказал певучий женский голос. — Дальше. Дорога теперь только туда.
— Чертов туман. Ничего не вижу.
— Не натягивай поводья, не дергай лошадь. Дай ей тебя увезти, куда надо, — женщина засмеялась.
— Я не вижу дороги.
— Она видит.
— Долго еще?
— Не знаю, — сказал мужчина в темно-красном плаще. — Я бы не доверял тем, из Горошины. Тупая деревенщина. Что ни спросишь, ни твари не знают.
— Цыгане далеко не уйдут, они двигаются медленно, делают привалы. Но они знают дорогу…
— А мы нет.
— Лин! Криста!
— Успокойся, Лин, прошу тебя. Капитан, мы нагоним их завтра утром. Это значит, что мы и в топях толком не побываем. Берем, что нужно, и уходим.
Драко вскочил. Он принял не самое правильное решение — и, тем не менее, быстро возразил он себе, догонять тех, кто впереди на лошадях, в повозках или на мотоциклах, в его состоянии невозможно. Еще ночь на болотах — и он может просто… скажем… отдать концы, как однажды выразился Скорпиус.
Он побежал к отряду Кристы и Капитана, спотыкаясь и охая от боли.
— Постойте! Пожалуйста, постойте!
Он думал, что не успеет, и они скроются в туманной мгле, но кто-то из них осадил лошадь и повернул на крик.
Они остановились, Драко знал это, когда шел на них, на всякий случай подняв руку, показывая всем свои видом, что не опасен.
Он увидел женщину — Кристу — она держала руку в теплой перчатке вытянутой вперед, и Драко мельком подумал о заклинании… Но все молчали. Лошади недовольно зафыркали, когда он подошел ближе.
— Святой Рассвет. Что это за чучело? — спросил молоденький солдат, почти мальчик.
Его овальное, чистое лицо было таким наивным, любопытным и насмешливым. Драко запоздало сообразил, что с ног до головы покрыт коркой грязи и крови.
— Кто ты? — спросил мужчина постарше.
— Я иду… иду… в топи, — Драко пытался думать, и думать быстро, но от бега его рука ныла сильнее, и боль наплывала волнами, закрывая нужные мысли и даже пряча от него слова.
— Зачем? — строго спросила Криста.
— Я… я ищу их… тех, кого и вы… цыган… бродяг… Пожалуйста, — он взмолился, — я могу помочь. Я могу показать дорогу.
— Дорогу? Откуда ты знаешь…
— Я знаю, — он прикусил язык, чтобы не выболтать о карте. — Там опасно. Немногие знают, как пройти.
— Это нам известно, — с важной миной протянул мальчик.
— Лин, — одернул мужчина. — Зачем они тебе? Цыгане? Ты из них?
— Нет. Но у них мой друг. Я прошу вас… я… моя рука.
Драко, задрожав, оттянул куртку с плеча.
— На меня напал зверь. Прокусил руку, вывихнул плечо.
Мужчина посмотрел на своих спутников.
— Шон. Только быстро. Не задерживай нас.
Драко попятился.
Молчавший доселе солдат спешился и направился к нему, на ходу стягивая перчатку.
У него было обветренное, угрюмое, пустое лицо. Лицо палача, подумал Драко, когда Шон подошел ближе.
Ни слова ни говоря, Шон шагнул на Драко, рукой в перчатке схватил за грудки, дернув Драко на себя и чуть выше. Оттолкнул, почти ударив. Другая рука легла на опухшее предплечье, потянула вперед.
Драко заорал от немыслимой, разрывающей мозг, боли — и все прошло.
Шон выпустил жертву с брезгливым удовлетворением. Драко повалился к его ногам, подвывая и всхлипывая. Рука горела огнем, но там, где прежде все было смещено и неправильно, где тлел ужас, телесный изъян — теперь просто ныло, словно от сильного, но терпимого удара.
