Брендон Сандерсон - Сокрушитель Войн
Слуга кивнул.
– А что с твоей рукой?
Слуга замялся, невольно пряча руку:
– Вывих. Ничего особенного.
– И ты перевязал вывихнутую кисть? – поднял бровь Гимн. – Покажи.
Слуга заколебался.
– Покажи или утратишь душу, сын мой, – произнес Гимн Света, надеясь, что его голос звучит как подобает божеству.
Лолан медленно вытянул руку, Лларимар шагнул вперед и размотал бинт.
Кисть оказалась совершенно серой, лишенной цвета.
«Невозможно! – изумленно подумал Гимн. – Пробуждение не делает такого с живой плотью. Оно не вытягивает цвет из живого, а только из предметов. Из пола, одежды, мебели…»
Слуга отдернул руку.
– Что это? – спросил Гимн.
– Я не знаю, – ответил Лолан. – Она была такой, когда я очнулся.
– Да неужели? – резко сказал Гимн. – Думаешь, я поверил, что ты в этом не замешан? Что не помогал злоумышленнику?
Слуга вдруг рухнул на колени, залившись слезами:
– Прошу, господин мой! Не забирайте у меня душу. Я не лучший из людей, я хожу по борделям, я жульничаю в игре!
Двое других слуг выглядели потрясенными.
– Но я ничего не знаю о злоумышленнике, – продолжил Лолан. – Прошу, поверьте мне. Я просто хотел меч. Этот прекрасный черный меч! Я хотел его вытащить, взмахнуть им, ударить им врага. Я потянулся к нему, а когда отвлекся, он напал. Но я не видел, как он убил Таффа! Клянусь, я никогда его раньше не видел! Поверьте, прошу вас!
Гимн помедлил.
– Я верю, – сказал он наконец. – Пусть это будет тебе предостережением. Стань лучше. Перестань жульничать.
– Да, мой господин.
Гимн Света кивнул слугам и ушел вместе с Лларимаром.
– Я действительно чувствую себя богом, – заметил Гимн. – Ты видел, как я заставил его раскаяться?
– Великолепно, ваша милость, – согласился Лларимар.
– Так что ты думаешь об их показаниях? Творится что-то странное, не так ли?
– Я все еще гадаю, почему вы взялись расследовать это дело, ваша милость.
– А чем мне еще заниматься?
– Быть богом.
– Переоцененное занятие, – ответил Гимн, направляясь к оставшемуся свидетелю. – Есть свои преимущества, но рабочий график кошмарный.
Лларимар хмыкнул, а Гимн подошел к последнему свидетелю, невысокому жрецу в желтом с золотом. Он был явно моложе своих собратьев.
«Его выбрали, чтобы преподнести мне ложь в надежде, что он выглядит невинно? – отстраненно подумал Гимн. – Или я слишком самонадеян?»
– Что можешь рассказать? – спросил он.
Юный жрец поклонился:
– Я шел по делам – нес в святилище пророчества, записанные со слов госпожи. Я услышал отдаленный шум где-то в здании и выглянул в окно, но ничего не увидел.
– Где ты находился? – спросил Гимн.
Молодой человек указал на окно.
– Вон там, ваша милость.
Гимн Света нахмурился. Жрец был на противоположной от места убийства стороне здания. Однако именно оттуда нарушитель проник во дворец.
– Ты мог видеть вход, где злоумышленник обездвижил двух стражников?
– Да, ваша милость, – ответил он. – Хотя сразу я их не увидел. Я уже почти отошел от окна, чтобы поискать источник шума. Но как раз в этот момент я заметил в свете фонарей у входа нечто странное – движущуюся фигуру. Только тогда я увидел стражников на земле. Я подумал, что они мертвы, и испугался темной фигуры рядом с ними. Я закричал и побежал за помощью. Но когда мне удалось хоть кого-то найти, человек уже ушел.
– Ты спустился поискать его? – спросил Гимн.
Жрец кивнул.
– Сколько времени тебе понадобилось?
– Несколько минут, ваша милость.
Гимн медленно кивнул.
– Отлично. Благодарю.
Молодой человек направился к остальным жрецам, но его Гимн остановил:
– Подожди. Тебе удалось как следует разглядеть злоумышленника?
– Не слишком, ваша милость, – ответил жрец. – Он был в темной одежде, не очень примечательной. И слишком далеко, чтобы я его рассмотрел.
Гимн жестом отпустил его, задумчиво потер подбородок и взглянул на Лларимара:
– Ну?
Тот поднял бровь:
– Что «ну», ваша милость?
– Что ты думаешь?
Лларимар покачал головой:
– Честно говоря… не знаю, ваша милость. Однако очевидно, что это важно.
Гимн помедлил.
– Важно?
– Да, ваша милость, – согласился Лларимар. – То, что сказал слуга с раненой рукой. Он упомянул черный меч. Помните, вы его предсказали? Этим утром, на картине?
– Это было не предсказание, – сказал Гимн. – Он действительно был на картине.
– Именно так и рождаются пророчества, ваша милость, – ответил Лларимар. – Разве не понимаете? Вы смотрите на картину, и перед вашим взором возникает образ. Я же вижу лишь случайные красные мазки. Сцены, которые вы описываете – ваши видения – и есть пророчества. Вы – бог.
– Но я видел именно то, что изображала картина! – заявил Гимн. – Еще до того, как ты сказал мне название.
Лларимар кивнул со знающим видом, словно сказанное подтверждало его мнение.
– Ладно, неважно. Жрецы! Все вы несносные фанатики. В любом случае, ты согласен, что здесь творится что-то очень странное.
– Определенно, ваша милость.
– Отлично, – сказал Гимн. – Тогда, будь добр, перестань жаловаться на мое расследование.
– По правде говоря, ваша милость, – заметил Лларимар, – теперь просто необходимо, чтобы вы не вмешивались. Вы предсказали случившееся, но вы – оракул. Вы не должны взаимодействовать с предметом ваших предсказаний. Если вы станете участвовать в событиях, то можете нарушить равновесие.
– Мне нравится нарушать равновесие, – возразил Гимн Света. – Это очень, очень увлекательно.
Как обычно, Лларимар не отреагировал на то, что от его совета отмахнулись. Но когда они направились к основной группе, жрец спросил:
– Ваша милость, просто, чтобы утолить любопытство. Что вы думаете об убийстве?
– Очевидно, что злоумышленников было двое, – лениво ответил Гимн. – Первый – крупный человек с большим мечом, он оглушил охранников, напал на слуг, выпустил безжизненное животное и исчез. А за ним пришел второй – тот, кого видел молодой жрец. И именно второй – убийца.
Лларимар нахмурился:
– Почему вы так считаете?
– Первый гость старался не убивать, – объяснил Гимн. – Оставил стражников в живых, хотя они и представляли для него угрозу, потому что могли в любой момент очнуться и поднять тревогу. Не выхватил меч, столкнувшись со слугами, а попытался их оглушить. Ему незачем было убивать связанного пленника – особенно учитывая, что свидетели уже сбежали. Однако, если был второй… что ж, это логично. Связанный слуга пришел в себя, когда появился второй злоумышленник. Его видел только убитый.
