Вениамин Шехтман - Мэджик юзеры
Услышав про западни, Яша благодарно улыбнулся и кивнул Саше. Игорь повторил его пантомиму и Саша шепотом ответила "Не за что!". А Лесников все продолжал говорить.
— Я ведь, первым обнаружил у себя гиперчеловеческие способности. Но я-то обращал их на пользу людям. Смирял их пороки, избавлял от пьянства, распутства. Принуждал их к трудолюбию и без всякой выгоды для себя. У меня они работали, а не шатались с ружьями, ну кроме самой необходимой охраны. А у Корюшина они стали рабами, безмолвными рабами, либо спящими или ублажающими его, даже мальчики, либо, ну… А у меня они всегда пели. И когда трудились и вечерами.
— Ты, Паша, зачем тогда какой-то "отвар" варишь? Который как раз людей и того.
— А как иначе? Я вынужден. Он ведь захватил мое средоточее и заточил его.
— В лампочку? — не сомневаясь в ответе спросил Яша.
— Да! Именно в лампочку! Он украл мой секрет и теперь мучает меня.
— Угу. Включая и выключая. А когда она сгорит! А у вас тут такие скачки напряжения! — в притворном волнении всплеснул руками Игорь.
— Знаешь, — сказал Яша, — по-моему я это кино уже видел. Наймись к нему телохранителем, а потом перебеги к тому, первому завучу. А дальше все само пойдет.
— Не. Там меня ближе к концу должны измудохать до полусмерти, меня этот эпизод смущает очень. Но в целом оно, да. А главный злодей — чайханщик или как он там называется. Эй, у вас тут чайханщик есть? Или корчмарь там, кабатчик?
— Нету. У нас есть владелец ларька из Рылово, но он давно в рабстве у Корюшина. Вы его видели наверняка, если были там, в его доме. Лысый, с пятнами на шее и здесь, ближе к щеке.
— А раз нету, — подытожил Игорь, то значит вы двое, оба виноватые будете. Вы как, обратно-то народ разлочить можете?
— Что? А, да, конечно. Но ведь они нас тогда растерзают.
— А вот это вполне заслуженно! — развел руками Игорь. — Итак, вы, дорогие друзья, обменяетесь лампочками, освободите людей, прекратите безобразие и похороните этих вот. Такой вердикт. Никто не против? — Игорь обвел взглядом друзей.
Его дед хотел было что-то сказать, но пошевелив губами, передумал. Остальные тоже промолчали.
— Раз всех все устраивает, приступим к. Ты, Паша, иди за лампочкой, а мы сходим за твоим коллегой. И, пожалуйста, не порть все какими-нибудь закидонами. Право, любой из нас тебя съест с говном. Учти это.
Не удержавшись от эффектной точки, Игорь закрутился волчком и выбросив вверх обе руки, поразил прозрачно-синей молнией толстую раздвоенную березу, росшую в полусотне метров от избы. Промороженное дерево разлетелось взорванным вороньим гнездом, оставив вместо себя высокий пень, с неровно торчащей щепой и груду веток раскиданных по полю.
Ссутулившись, Лесников ушел в дом. Друзья-маги, оглядываясь, пошли к дому Корюшина.
— Как думаешь, он раздавлен и готов к употреблению? — спросил Игорь Яшу.
Тот пожал плечами. — Я знаю? Это у Арсена бы надо спросить, он об людях лучше понимает в этом аспекте. Но он вон, пилотажем увлекся. — Задрав голову, Яша посмотрел на рисующего в вышине сложные фигуры птице-оборотня. В тот же момент, возникла Рита.
— Муж, там тот деятель, чего-то замышляет. Полный предбанник селян с ружьями и все готовы наружу ломануться.
— Ты что, по-своему дальновиденью это видела?
— Нет, — издевательским тоном ответила Рита, — Заходила попросить портянки понюхать. Там же кисло-портяночное производство или ты не заметил?
— Ладно, спасибо, не красноречничай сверх меры.
— Надо было закончить на "спасибо".
— Ок, кончаю на спасибо. Все? — прикрикнул не выдержав Игорь.
— Все. — Рита исчезла.
— Караван, стой! Яша, пойдем вдвоем и, придумай чем нас прикрыть, ага?
Из за возникшего благодаря Яше ржавого тракторного остова, блокировавшего дверь избы, Игорь крикнул:
— Василий, разоружи свое ополчение! Это в твоих интересах, потому что ты сейчас выйдешь с Пашиной лампочкой и без всякой подлости в запасе, а потом освободишь людей.
— Еще чего! — донеслось из-за двери. — Лучше я вас себе заберу. Без всякого Отвара управлюсь, если поднажму.
— Вася, я сейчас начну напевать песенку и если только вдруг забуду слова, замолчу или стану повторять одно и тоже, второй трактор материализуется внутри твоей избы. Тебе видно трактор? А если тебя им не задавит, то будут третий, четвертый и пятый. Я очень люблю людей, но себя гораздо больше. Так что, не сомневайся, всех тракторами подавим за милую душу.
— Я выйду, не надо!
И Корюшин действительно вышел. Точнее вылез в окно и показал зажатую в кулаке электрическую лампочку, с виду вполне обыкновенную.
Готовый в любой момент зарядить молнией в затылок Василию, Игорь отконвоировал его к уже ожидавшему Лесникову.
— Молодые, обменяйтесь лампочками. Целоваться не прошу.
Оба колдуна, получив от визави электролампочку, тщательно их изучили и, признав за свою, спрятали.
— Все, церемония окончена. Давайте, освобождайте народ, копайте могилы, а потом мирком да за пир. Чем пировать есть? Если нет, мы сделаем, не только на трактора чай горазды.
— Сразу нельзя. — мрачно сказал Лесников. — Надо сделать специальный напиток и чтобы он, — Паша указал на Василия, — с каждым сперва поработал, деструктировал свою матрицу воздействия.
— Жалко. — приуныл Игорь. — Ну да ладно. Сами тут тогда справляйтесь. А если опять за старое решите, нам доложат, придется вернуться и все тут предать поруганию.
Игорь пошел прочь, к друзьям, махнув колдунам-соперникам рукой и подобрав Арсенову одежду. Сам Арсен, приземлился возле машины и там же принял человеческий облик. Торопливо одевшись, он шмыгнул в автомобиль, завел его и включил печку.
— Синий ты какой, страшное дело. — пожалел Арсена Игорь. — Чего ты там остывал столько времени?
— Чего… страховал вас немножко. — стуча зубами ответил Арсен. — Садитесь давайте все, поехали.
— Слушай, а давай я все-таки в джакузи поеду? До трассы. Ты ж все равно по полю еле телепаешься, а я искупнусь.
Услышав о купании, Арсен весь передернулся и жалобно попросил:
— Яша, откажи ему воду создавать, пожалуйста! Скажем ему — нет воды — нельзя купаться.
— Ладно, — согласился Яша и залез на заднее сиденье. — Слышал Игорь? Воды нету, садись и не юродствуй.
— Че вы мрачные такие? — поинтересовался Игорь. — Так ведь все хорошо закончилось.
— Ничего не закончилось еще. Вот когда они всех освободят, а те их на вилы подымут, тогда закончится.
— Нет. — вступил в разговор дед, — Увы, ребята, не подымут. А жаль.
Когда сугробы закончились и началось шоссе, Игорь повернулся к сидящим сзади и сказал:
