Вениамин Шехтман - Мэджик юзеры
Игорь в недоумении развел руками.
— Прям обрыдаться можно! Чего грустно? Радуйся! Выручим мы тебя, чего уж. Где этот Паша обретается?
— Ой, он там в последнем доме живет. Только вы аккуратно, ладно?
— Только ты давай, освобождай тут всех, снимай все свои голоса и отвары, чтоб к нашему приходу все, как новенькие были, ясно?
Корюшин покорно забормотал, что он, конечно, да, разумеется, как только, так непременно.
Оставив обнадеженного завуча, влезли на благоразумно оставленные на морозе лыжи и гуськом потопали на край деревни.
— Саша, немножко присматривайся, пожалуйста. — напомнил Арсен.
Настолько звеняще-чистым, наполненным ярчайшим светом, как муравьиное брюшко кислым соком, было это утро, что даже жилище предполагаемого злодея Паши Лесникова, не производило того зловещего впечатления, какое непременно возникло бы в иное время суток и при любой другой погоде. Голова в милицейской фуражке, насаженная на высокий кол жемчужно блестела от инея, а длинные сосульки волос другой головы, покачивающейся на проволоке в проеме калитки, мелодично вызванивали нежную пентатоническую мелодию.
— Игорь, стой! — осипшим голосом велела Саша.
— А?
— Ближе не подходи. В снегу провод, как телефонный, он привязан к какой-то штуке в яме под забором. А под этим… ну, на шесте… там клубок ниток зачем-то и бутылочки маленькие. А вдоль всего забора тоже нитки наверчены и на них такие-же пузырьки, как аптечные.
Хлопнув себя по бедрам, Игорь с нарочитой усталостью громко сказал:
— А я вот щас разнесу тут все нахрен! В опилки и избу, и забор, и садовые украшения!
— Не горячи себя. — попросил Яша. — Если эти штуки не мусор, а какие-то ловушки, то они могут сработать и…
— И?
— И что-нибудь бац. Или хуже того.
Арсен сделал пару шагов в сторону, быстро разделся и подпрыгнул. Лыжи ушли в снег, а над ними и притопленной кучей одежды, в воздухе повисло, быстро и сильно маша крыльями, небольшое существо. В целом птицеобразное.
— Не надо, Арсен! Погоди.
Яша попросил Сашу:
— В дом посмотри, что там?
Вытянув шею, Саша будто вгляделась поверх забора.
— Человек спит какой-то. Больше нет никого. Он прямо под окном лежит, можно покричать, должен услышать.
— Вредно на таком морозе кричать, бронхитом обзавестись недолго. — Яша создал красный детский свисток и резко дунул в него.
— Он проснулся! Сейчас в окно выглянет!
Игорь, подняв вверх руки, покрутил растопыренными пальцами и улыбнулся указанному Сашей окошку.
Снова, как и в корюшинской избе, дверь чуть приоткрылась, но на этот раз никто из нее не высунулся, а вылетела и упала далеко за калиткой черная трубка обычного телефона из ломкой советской пластмассы. Витой шнур, обмотанный в паре мест синей изолентой, лег на землю широкими кольцами. Игорь поднял трубку, отряхнул от снега и, дунув в микрофон, сказал "Алло".
— Кто вы такие? — спросил нервный голос из трубки.
— Столичные маги с инспекцией. — ответил Игорь.
— Что за глупости! Какие маги? Докажите!
Не отнимая трубку от уха, Игорь плавно повел рукой и снег вскипел от пролившегося на него дождя красных и бронзовых искр.
— Вот. Представление закончено, свистим, хлопаем в ладоши, но выступить на "бис" не просим, а обуваем валеночки и выходим беседовать. Быстренько! — договорив, Игорь бросил трубку на снег и она рывками, как если бы кто-то в доме по-альпинистски накручивал провод на руку, уползла туда, откуда появилась.
Прошло действительно совсем немного времени, так что условие "быстренько" было полностью соблюдено, и на крыльцо вышел человек, до крайности похожий на давешнего завуча-колдуна. Похожий не как родственник, а просто, как человек того же круга и рода занятий. Даже ватные штаны у них были будто из одной товарной партии. Поменжевавшись, рассматривая из-под руки пришельцев, щурящийся на пронзительном утреннем свету человек сошел с крыльца и, поднырнув под висящую голову, вышел за калитку. Но дальше не пошел, остался стоять, держась одной рукой за штакетину забора.
— Дай-ка нам, Паша, лампочку. — попросил Игорь.
— Какую лампочку? Зачем? — осторожно спросил человек, несомненно, искомый Лесников.
— Шестидесяти ваттную. — уточнил Игорь, — Ну, чего ты глазки пучишь, все ж понимаешь. Ту, которой ты этого задрыгу стращаешь, Корюшина.
Пряча озябшие руки в рукава свитера, Лесников отвел глаза и тихо сказал: "Не дам".
— Мужик, нам в последнюю очередь хочется выступать тут цепными псами режима и всякое такое. Мы хотим все решить мирно и ко всеобщей радости. Дай лампочку и тебе не оторвут голову. И глаза не выклюют. — Игорь показал пальцем на летающего кругами Арсена, оборудованного в этом своем воплощении изрядным клювом.
— Я не могу. Это единственное, что его сдерживает. Вы не понимаете. Он гнида, выползок, трупный яд. Он притворился бедненьким обиженкой и натравил вас на меня, да?
— Хм, дяденька, — вмешался Яша, — Если тут к кому "трупный" и в жилу, так это к тебе. Или это роскошные муляжи или ты чем-то странным огород украшаешь! Я б еще понял такое в конце октября, хоть повод был бы. Или ты забываешь листочки с календаря отрывать? А елку ты чем наряжаешь, детскими потрошками? Обычаи нордических предков блюдешь?
Появившаяся в начале Яшиной речи за спиной у мужа Рита, хихикнула и снова исчезла.
— Яш, — с удивлением посмотрел на друга Игорь, — это что за аттракцион неслыханного цинизма, в твоем исполнении?
— Ну а чего он, как этот… — смутился Яша.
— Понятно чего. Оправдывается. Можно понять.
— Я не оправдываюсь. — с нажимом, но все также тихо сказал Лесников, — Это правда. Василий редкий мерзавец. Он подчинил себе всех до кого дотянулся, только меня достать не может, потому что я владею экставитальными и парафизическими техниками также, как и он. Он властолюбец, его и из школы за это сократили. Не представляете, что он вытворял. А теперь он дал волю своей порочной сущности. У него же даже фантазии нет! Такие перед ним перспективы, а он только и знает что…
— …погрязать в бытовом скотстве и половых излишествах. — закончил за него Игорь, — Давай, Паша, сократись. В смысле, договаривай и тащи лампочку.
— Да я же как раз об этом! Единственное, что сдерживает этого Корюшина, это тот факт, что с помощью своих навыков я заключил его средоточие в, как вы правильно заметили, лампочку. Иначе он и меня бы сделал своим рабом. Я пытался бороться с ним, привлечь людей еще не попавших в его власть на свою сторону. И вот они, — Лесников коротким жестом указал на замороженные головы, — Он убил их. Убил руками своих бандитов. А их останки превратил в страшное оружие. Только то, что я вовремя нейтрализовал их и спасло меня от смерти. Я вынужден был оградить свой дом западнями и сижу тут безвылазно.
