Мария Версон - Белое Критши
Мощный, пусть и не имеющий определенной формы, направленный сгусток пламени стремительно полетел в неготовую принять подобный удар Тантоа. Она чувствовала жар, исходящий от пламени, и, не доведя свою атаку против Циависа до конца, за мгновение до того, как сгусток должен был пронзить её, оттолкнулась от земли и взмыла в воздух.
Стижиан предугадал этот ход, и только подумал о том, чтобы пламя последовало за ней, как оно сделало это.
Не сумев оттолкнуться от воздуха, Тантоа высвободила ещё больше сияния, чтобы снизить возможный урон до минимума. Она вспыхнула подобно яркой звезде, израсходовав почти весь имеющийся запас энергии её сосуда.
Стижиан заставил незаметный на фоне её сияния сгусток пламени разрастись. Чуть увеличиваясь в объеме, он насыщался всей энергией, какую монах смог направить. Вот, ещё чуть-чуть, и он настигнет Тантоа, ищущую выход из безвыходного положения.
Изумрудное пламя остановилось в полуметре от неё, и выражение её лица резко сменилось с искреннего ужаса на ядовитое злорадство.
Стижиан понял, что потерял линию передачи энергии и больше не может черпать её. А мгновением позже, он почувствовал сильный, но до боли знакомый и привычный удар по затылку. Такие он получал с семи лет, со дня своего первого знакомства с единственным на тот момент медиумом во всей Оране.
Млинес огрела бывшего ученика своим фирменным подзатыльником, и когда он повернул к ней голову, удивленный таким ребячеством в столь важный момент, она с укоризной во взгляде покачала головой из стороны в сторону:
- Ты не должен снова нарушить данную тобой клятву. - Сказала она, выходя вперед. - Помоги лучше остальным.
- Млинес! - Закричала во весь голос Синента. Должно быть там, под несколькими слоями косметики её лицо стало красным от пропитывающей её злости. - Что ты делаешь?!
- Что должна.
Медиум оттолкнулась от земли и взмыла в воздух. Словно тряпочную игрушку, стройная и хрупкая Млинес взяла ставшую кристаллически-белой руку старшей инквизиторши и нанесла по её груди несколько десятков сверхбыстрых точечных ударов.
Тантоа не почувствовала боли, и сначала это вызвало в ней чувство ликования. Она поняла, что произошло, только когда упала на землю с высоты нескольких метров и сломала себе спину. Из её рта потекла густая кровь, а стоящая рядом с ней медиум произнесла:
- Как ты думала, откуда взялась идея уничтожения сердец нежити?
Та в ответ закряхтела нечто непонятное, её взгляд тускнел.
- Такие же сердца есть у любого носителя духа. Просто их много больше, и видеть их могу только я.
Сгусток изумрудного пламени, созданный Стижианом, медленно растворялся в воздухе. Затраченная на него энергия возвращалась в сосуд носителя.
В это же время, Амельера, заручившись поддержкой Беатры, встречала преемника Каиля Саваса. Гатто отвлекал их достаточное количество времени, чтобы тот успел "подготовиться".
Что вкладывалось в это слово - не совсем ясно. Он был магом огня, и раз его называли наследием Саваса, ожидалось, что он так же оказывает магическое влияние на живые организмы. Дримен, помнила Амельера, рассказывал о том, как долго целители выхаживали его после того, как он глотнул собственной раскаленной крови. Боль, самая простая боль - то, чем проще всего вывести мага любой силы из равновесия.
Пробив толстую сплошную золотистую плиту, в нескольких метрах от обрыва, где кончался четвертый остров, выросло странное дерево, высотой метра четыре. Оно состояло из нескольких десятков других, более тонких и мелких стволов, переплетенных между собой и покрытых тонкой, но нерушимо прочной коркой льда. Словно статую, деревья оплели третьего инквизитора Гатто. Они проросли сквозь него, сначала парализовав тело и только потом пронзив сердце.
Амельера стояла в полуобороте и смотрела на Лухса. Её всегда интересовал его удивительный дар, дающий ему контроль над кровью. Кровь - не простое вещество вроде воды. Она состояла из великого множества химических элементов, и все они подчинялись целителю. Прежде, магистр льда полагала, что Лухс способен использовать кровь только как источник жизненной энергии, но минуту назад она лицезрела, как он использовал особенный прием: кристаллизацию, доступную только магам воды, пошедшим по пути владения техниками льда.
- Ты владеешь магией воды! - Шикнула она целителю, когда тот подошел к ней чтобы проверить, нет ли на ней или Беатре ран.
- Ну, только если в ней есть достаточное количество железа и лейкоцитов. - Улыбнулся тот, положив руку Амельере на бок: широкий порез, оставленный Гатто, тут же затянулся.
В голове магистра возник один крайне интересный вопрос, но Лухс предугадал его и ответил:
- Да, мы можем управлять кровью в теле человека. Но я могу делать это только при прямом контакте. Существуют и другие способы, но я ими не владею. А экспериментировать слишком рискованно. - Он убрал руку, и на месте раны осталась обнаженная кожа и разрезанное платье, чистое от крови.
Синента начала отступать назад. Она полагала, что старшие инквизиторы, столетие назад обучавшиеся в Храме Северной Звезды и имеющие огромный опыт за плечами, как и неведомые никому другому техники, сумеют справиться. Но ни она, ни они не ожидали, что магистры нового круга встанут на защиту какой-то там Оры.
Как она посмела рассказать кому-то о своем происхождении? Этот вопрос не давал Синенте покоя. Этот крохотный момент, эта слабость, которую Ора испытала к Амельере как к подруге, испортила всё, и теперь жизнь Её Величества находилась под серьезной угрозой.
Когда Млинес, ослушавшись приказа и не отозвав духов магистров, вмешалась в бой и разрушила нити связей Тантоа с её духом, Синента поняла, что ей конец. Однако рядом с ней, полыхая неистовым жаром, стояла ещё одна, последняя надежда на спасение.
Синенте, в отличие от многих других, было известно, что Млинес способна заговорить практически всех духов, за редким исключением. Кто были эти исключения она не могла описать. Они встречались столь редко, что систематизировать и найти закономерность не удавалось.
Королева взмолилась, чтобы наследие Саваса был одним из этих исключений.
Юноши не стало. Вместо него в полуметре над землей, дыша живым пламенем, находилось другое существо.
Лишенное ног, вместо них были лишь завитые линии огня, существо походила на голема, с резкими и грубыми рельефными мышцами, перекошенными плечами, раскосыми черными глазами и пламенной гривой.
С каждым мгновением это уродливое существо, являющееся живым воплощением стихии огня, становилось все больше. Оно росло и росло, достигнув таких размеров, что его тень накрыла собой добрую половину четвертого острова.
