Александр Гейман - Рулетка колдуна
— О, но я-то тогда назвал храбрейшего из гномов отважным созданием, — сказал, дон Аррето, поневоле улыбаясь. — Что ж, я со всей душой приношу свои извинения, любезный Бу Ансуз Стагга Бу. Но хочу все-таки заметить — это не совсем прилично, подслушивать чужие разговоры.
— Как летописец Большого Анорийского Круга и будущий главный хронист Анорины я просто обязан был присутствовать при таком разговоре, — невозмутимо парировал Стагга Бу.
— Уверяем тебя, магистр Аррето, — произнес Вианор, — мы и сами не подозревали о такой прыти нашего летописца — кстати, он действительно им является.
— Я попросил своего друга барона Кра, чтобы он уговорил тополь укрыть меня получше от посторонних глаз, — поделился своим секретом гном. — Так что никто ни о чем не догадывался!
— С этим маленьким пронырой совершенно невозможно спорить, — виновато объяснил Большой Дэм. — Он меня просто достал — вы не представляете, как он это умеет.
— О, ну, почему же, — отозвался магистр Аррето, — я это как раз представляю.
— Знал бы ты, отец, как это я представляю! — заметил Дуанти.
— А как я! — добавил король Веселин — за время, проведенное Стаггой в Ардии, они, действительно, немало общались.
— А как я! — заключил Вианор — и все наконец рассмеялись.
Глава 7. Возвращение короля. Исчезновение Грэма
Нейана была исполнена холодного бешенства и презрения:
— Идиот, ты ничем не лучше этого клоуна Эспиро с его липовым заклятием! Как ты мог полагаться на этого недоумка?
— Но, мама, все шло так славно, Кардос почти вступил в войну, и вдруг…
— И вдруг! А о чем ты думал, когда пускал ко дну Тунг? О том, что ты уже большой и самый сильный, да?
Сэпир выходил из себя у своего магического зеркала, слушая эти нотации. В другое время он решился бы оборвать свою расходившуюся мамашу, но теперь это было не ко времени — Нейана оставалась его последним и единственным союзником. Рыжая колдунья прекрасно это понимала и куражилась вволю, отчитывая сына, будто тот был прежним сопливым шестилетним пузаном.
— Но, мама, — пытался возражать Черный Сэпир, — этот Оджеб хотел оспорить мою власть над рулеткой… Что мне оставалось делать?
— Что делать! — вскинула руки в театральном жесте Нейана. — О, Намгрот! Да что угодно — посулить что-нибудь, тянуть время, просить отложить все до победы над врагом… Что делать!
— Почему же ты вовремя не подсказала это? — вопросил Сэпир с детски-обиженной интонацией.
— Да я сто раз пыталась вызвать тебя к зеркалу, недоумок! Ты же нарочно к нему не подходил! А что теперь у тебя осталось против врагов? Кто тебе поможет?
— Если одолеют меня, то и тебе конец, — огрызнулось провинившееся чадо.
— Вон оно как! Но и ты без меня не обойдешься, ты, отродье Сэрхипа.
Сэпир дернулся, но Нейана, опережая его ответ, сама снизила тон:
— Ладно, твое счастье, что я не могу бросить свою плоть и кровь в беде. Нам надо решить, как раздавить этих анорийских выскочек.
— Без рулетки нам не достичь перевеса в войне магов, — угрюмо произнес Сэпир. — Меня хватает только на то, чтобы уравновесить их нынешний натиск.
— Вот тут бы и помог Круг Тунга! Ну да, что тебе говорить, бестолочь… Теперь все решится в войне мечей — вот об этом и надо подумать.
— А о чем, по-твоему, я думаю все это время? — снова угрюмо огрызнулся колдун. — Скажи, ты можешь в случае чего вывести на поле брани весь Туганчир?
— Нет, — отрезала Нейана. — Я даже не могу положиться на свои войска, они меня ненавидят.
— Но может быть, ты сумеешь набрать наемников за морем?
— Это долго, Сэпир, долго!
— Что же получается… Эспиро под арестом… Ну, положим, Кардос пока вне игры и хотя бы не против меня… В Куманчире идет к междоусобью… Значит, твой Туганчир и моя Анорина против Семилена, Людены и Ардоса… Мама, мне нужны войска!
— Неужели? Мне тоже! — Нейана так и дышала презрением. — И как можно скорее. Иначе мне не отразить удар латников Владигора.
— О чем ты толкуешь, мама? Какой удар? Ведь твои горцы сами в походе на Людену!
Нейана махнула рукой:
— Скорее, я услала этих головорезов подальше от себя! У меня нет надежды на них.
— Но где же тогда взять солдат?
Нейана у своего зеркала откинулась назад в кресле и несколько минут с холодным отвращением разглядывала своего сына.
— Ты можешь хотя бы раз поработать мозгами? Если мы не успеваем нанять солдат, значит, остается… сделать их! Сделать их — понятно?
— Из кого, мама? Из моих анорийских крестьян? — Сэпир готов был не то взорваться, не то расплакаться. — Да ведь это солома, а мне нужно железо!
— А, ты все-таки вспомнил о железе! Уже хорошо. Ну-ка, подойдите, — Нейана сделала знак кому-то, кого Сэпиру не было видно в зеркале.
К Нейане приблизилось двое латников, с головы до ног облаченных в железные доспехи.
— Посмотри-ка на них хорошенько. Ну, понял теперь?
— Так-так-так… — оживился Сэпир. — Кажется, понимаю…
— Слава Намгроту. Займи своих умельцев, Хорбирута… Хватит ему прыгать вокруг рулетки Врага, ему все равно не сдвинуть с неё щит Вианора.
— Откуда ты знаешь про Хорбирута? — Сэпир и впрямь был неприятно удивлен.
Нейана фыркнула:
— Это так трудно сообразить, по-твоему? Не тебе же с твоей куриной головой разобраться в рулетке Астиаля. Сейчас твой главный умник не при деле — ну вот, пусть поработает с железом. Имей в виду, первая сотня таких солдат — моя.
— Первая сотня? Но как ты их заберешь к себе?
— Это уж предоставь мне. И не медли, Сэпир. Мне эти латники нужны через три дня.
* * *Навстречу войску Туганчира Владигор двинул большую часть своей конницы. Вел её Трор, а сам Владигор с остальными витязями и пехотой отправился к Белоскиту, небольшой крепости, расположенной посередине пути от Туганчира до Ярохолма, столицы Людены. Задачей Трора было, конечно, не опрокинуть армию Туганчира, а только придержать её в пути и, не вступая в серьезное сражение, подвести к Белоскиту. Там-то на совете и решено было дать битву.
— А может, и так обойдется, — сказал Владигор напоследок, со значением посмотрев в глаза Трору.
Трор неопределенно кивнул и отвечал:
— Как будет, так будет.
И вот они шли на рысях весь день после битвы со степняками и половину этого дня, когда разведка донесла, что видит вдалеке передовые отряды туганцев. Браннбог распорядился остановиться и перестроиться. Сам он с сотней всадников отправился вперед, чтобы на месте решить, как действовать дальше. Грэм был с ним — и конечно, тут же был Тинн с его десятком.
