Игорь Борисенко - Путь мертвеца
– Если он хочет лишиться тысячи воинов – пусть посылает, – равнодушно ответил Девлик. Он стоял спиной к костру, глядя на разливающийся по западному горизонту багровый закат. Солнце, четко очерченный красный шар, медленно опускалось к черному краю земли, а вокруг него клубилась мутное марево теплого воздуха, стремящегося от разогретой земли к остывшим небесам.
– Вам-то хорошо говорить, – едва слышно прошептал Лимбул. – Вам стрелы не страшны. Вы отобьетесь. А меня могут ненароком и прикончить.
– Не бойся! – резко воскликнул Девлик, хотя и не оборачиваясь. – Я ведь сказал, что пока ты мне нужен, бояться нечего! Я стану беречь тебя как самого себя!
– Этого я и боюсь, – снова вздохнул слуга. С выражением глубочайшей скорби на лице, он придвинул к себе котелок и засунул в него нос. Из-за недостатка воды каша слегка подгорела, но все равно пахла аппетитно.
Позже, когда Лимбул, сытый и успокоенный этим, готов был заснуть, Девлик вдруг заговорил:
– Как странно смотреть в небо! Оно одновременно пугает и радует, затягивает в себя и заставляет прятать глаза.
– Я в него не гляжу, – сонно ответил Лимбул. – Говорят, небо может выпить душу. Или околдует. У тех, кто заколдован, в зрачках видно мелькающие звезды. От них лучше держаться подальше.
– Отчего оно так не похоже на землю? Для чего придумано? – Девлику казалось, что он против своей воли приподнимается над землей и парит, плывет куда-то по воле неведомых сил. Он боялся разбираться в ощущениях, но выходило так, что его это пугало и возбуждало одновременно. Как может пугаться труп? Кого ему бояться? – отчаянно спрашивал он сам себя, но облегчения это не давало. Внутри все перемешалось и бурлило. Ему чудилось, как из неведомых, черных глубин, прятавшихся где-то в районе груди, медленно проявляется нечто чуждое и подавляющее. Что же это? Небо, выпивающее его душу? Душу, которой у него давно нет?? Или же чары, наложенные на мертвое тело, слабеют. Сейчас неведомое вырвется наружу, разорвет гнилую оболочку и распылит ее на мелкие кусочки. Он перестанет существовать. С ужасом и радостным трепетом он понял, что ждет не дождется, когда произойдет что-то подобное.
Но странное ощущение пропало. Девлик с удивлением услышал голос Лимбула, как видно, давно о чем-то рассказывающего.
– Как говорится в Истории Мира, Герерн, отец Наодима, повелел быть прекрасной земле, с лесами и реками, морями и горами. Повелел быть людям со скотом и домами. Увидали все это злые демоны, жившие в предвечной бездне, и подумали – сладко, вкусно выглядит! Отведаем от его лакомого кусочка. Тогда Герерн отгородил Мир прочной завесой и поставил ходить вдоль нее двух стражей с фонарями – Луну и Солнце. А демоны так и сидят за преградой, скулят и глядят на нас своими алчущими глазами каждую ночь, потому что у Луны в фонаре масло кончается. Скоро он погаснет совсем, тогда демоны осмелеют, бросятся все разом, преграду проломят и нас всех сожрут. Надеюсь, я к тому времени успею помереть.
– Откуда ты взял эту страшную сказку!? – спросил Девлик, приподнимаясь со своего плаща на локте. Лимбул лежал с другой стороны костра, предусмотрительно закрывшись от пугающего неба одеялом. – У моря Наодима все верят, что Солнце – сбежавший муж, а Луна – преследующая его жена! И про то, что у Наодима был отец, я ни разу не слышал.
– Это от бернингов. Есть такой народ, что живет в каменных холмах южнее Зэманэхэ. Я там был раз, вот и наслушался…. Мрачный они народ. Про море и слышать не хотят – говорят, враки мол, что столько много воды может за раз быть. Наодим по их преданиям вырыл пещеры в глубине холмов, чтобы когда демоны наконец на землю обрушатся, род людской не прервался. Они, бернинги значит, пересидят, дождутся, когда демоны проголодаются и уйдут искать себе пищу в других мирах. Тут они из-под земли выйдут и возродят жизнь в этом мире.
– Никогда о бернингах не слыхал.
– Понятное дело. Они ведь тайком живут – боятся, как бы демоны про них не прознали. Тощие все, бледные, глаза – как у кошек. Если к ним попал, то наружу вырваться сложнее сложного. Живьем не выпускают.
– Как же ты сбежал?
– По реке выплыл. Я тогда молодой совсем был, ростом маленький, плечи – с ваш локоть, не больше. Поперек реки решетка стояла, так я между прутьями протиснулся. Сколько плыл – не помню, пока меня на поверхность не вынесло.
– Богатая на события жизнь у тебя была, Лимбул… Или ты все это сочиняешь?
– Где мне, – было слышно, что слуга широко улыбнулся. – Человеку такого ни в жизнь не придумать, что на самом деле случается.
– Ладно, спи давай, не то завтра с седла свалишься.
– Слушаю, мой господин!
*****
Еще целую неделю дни походили один на другой, как две капли воды. Потом зарядил нудный, прямо таки осенний дождичек – мелкий, тихий, льющийся из низких серых туч без грома и молний. Разом похолодало, так что на ночь приходилось ставить палатку. У Лимбула понемногу кончались запасы сухарей и крупы, кони давно ели только траву. Впрочем, в степи частенько встречались гнезда перепелов и жаворонков, норы сусликов и сурков, иногда попадались мелкие стада лейденских степных антилоп – тонконогих, хрупких животных, с которых мяса набиралось чуть-чуть. Охота у Лимбула редко получалась удачной, потому как раненная рука до сих пор давала о себе знать, и натянуть тетиву лука было для него сущим мучением. Приходилось вступать в дело Девлику: он нашел в сумке гладкий маленький камень с руной Невидимой Длани и пускал его, как из пращи. Что суслику, что оленю разбивало голову на ста с лишним саженях.
Время от времени прежняя унылая равнина вдруг складывалась в череду холмов, круглых, крутобоких, похожих на торчащие из земли гигантские головы. То они появлялись, то исчезали, причем случалось это чаще с каждым днем. Больше стало ручьев, опять обнаруживались маленькие впадины-озерца, наполненные водой после недавнего дождя. Склоны холмов украшали поросли кустарников и даже плотные группы ореховых деревьев, покрытые цветами. Тут и там приходилось объезжать глубокие овраги, предательски поросшие ивняком. Под пологом переплетенных ветвей и плотным покровом листвы бормотали потоки воды, текущие от родников. С вершин холмов можно было видеть, что совсем недалеко по горизонту тянется узенькая полоска – лес. Похоже, Лейда кончалась.
Действительно, уже на следующий день они достигли леса. Сначала деревья стояли разрозненными группами или даже поодиночке. Молодые тополя, кривые карагачи, орешник, в низинах – заросли тоненьких осин. На лугах между рощами теснились странные кочки, норовящие подлезть под копыта коней. Один раз старик Дикарь споткнулся так сильно, что Девлик едва не вылетел из седла. Вернее, он вылетел, но у самой земли успел обрести контроль над своим полетом и немедленно взмыл наверх, зависнув на высоте двух человеческих ростов. Опасности не было, и колдун вернулся в седло. Дикарь виновато фыркал и пытался повернуть голову, но седок заставил его продолжать путь.
