Роман Смеклоф - Тридцать один
Я кивнул. Королевская столица Благодатных земель действительно потрясала.
– С минуты на минуты начнется прилив! – продолжил Мровкуб. – Позвольте предложить вам подойти к балюстраде и восхититься этим чудесным зрелищем.
– Конечно. – согласился Евлампий, дернув меня за цепочку.
Я бросил на голема уничтожающий взгляд, но все равно двинулся вниз по лестнице. Оглядевшись, аккуратно перешел дорогу и облокотился о мраморные перила балюстрады. Песчаная земля внизу темнела на глазах. Вскоре, ее уже покрывал слой воды.
– Как быстро. – удивился голем.
– Да, здешние подводные источники уникальны. – заметил архивариус.
Вода прибывала. Через несколько минут, земля пропала из виду. Между колонн, поддерживающих платформы, перекатывались темные волны. Долина уходила под воду.
– Жутко оказаться там. – сказал я, разглядывая образовывающиеся вблизи источников водовороты.
– У подножий колонн, поддерживающих террасы, есть кольца. К ним издревле приковывали государственных преступников. – сообщил архивариус.
Меня передернуло.
– Прилив смотрите? – спросил подошедший Оливье, вертя в руках бумагу с магической печатью. – Ну смотрите! – и добавил повернувшись ко мне. – Ученик, отойдем.
Мы прошли вдоль балюстрады.
– Последнее время столько всего произошло, – сообщил дядя. – Что я невольно задумался, как хрупка жизнь…
Голем демонстративно хмыкнул.
– Я стар. – проигнорировав его, продолжил Оливье. – Ты не представляешь насколько, мой мальчик.
Я вздохнул, напряженно глядя на дядю. Не нравится мне его излишняя доброта и вежливость. Невольно начинаешь ждать подвоха.
– Я понимаю, ты натерпелся и не доверяешь мне. – грустно проговорил дядя. – Я не могу винить тебя за это. Я порою жесток с тобой, но поверь, я желаю тебе только блага. Я хотел, чтобы ты стал крепче и сильнее.
– К чему вы клоните? – не выдержал Евлампий.
Дядя вздохнул, с упреком посмотрев на голема.
– Ты вытащил меня из междумирья. Я благодарен. Вот! – проговорил он, протягивая мне бумагу с магической печатью.
Недоверчиво взглянув на свиток, я принял его и прочитал.
Завещание:
Я, урожденный Оливье, удостоенный звания мастера, настоящим завещаю все имущество, которое будет у меня ко дню смерти передать моему ученику оборотню Люсьену Носовскому. Так же, завещаю ему мои звания и секретные рецепты.
Заверено в присутствие поручителей.
За текстом шли три неизвестных мне имени с вензелями и оттиск всемирного банка.
– Прикоснись к магической печати и завещание обретет силу. – сказал дядя.
– Вы сделали меня своим наследником? – поразился я, снова перечитывая документ.
– Надеюсь, ты не прикончишь меня ради моего состояния? – пошутил Оливье.
Я стоял, не зная, что сказать. Я ожидал чего угодно, но не этого.
– Не может быть. – проговорил Евлампий, тоже перечитывая бумагу.
– Что за сомнения валун, ты хочешь меня обидеть? – оскорблено проговорил дядя.
– Я? Нет, что вы? – растерялся голем.
Оливье победоносно улыбнулся.
– Считали меня мерзавцем? – в его голосе прорезались сварливые нотки. – Ну, да. Вас теперь и не переубедишь. Я об одном и мечтаю!
О чем конкретно грезит, дядя так и не сказал. Сурово посмотрел на меня и пошел обратно к архивариусу.
Я разглядывал то завещание, то голема, то снова магическую бумагу.
– Что делать? – спросил я.
Сам не зная у кого, у голема или у себя.
– Ты же хотел стать поваром? – спросил Евлампий.
– Хотел. – подтвердил я.
– Так чего думаешь, коснись печати.
Я кивнул. Действительно, чего размышлять-то. Сам хотел. А тут богатство и кулинарные секреты сами сыплются на голову. Так чего медлю?
Что-то мешало. Я никак не мог решиться. Протягивал руку и сразу же отдергивал ее обратно.
– Что с тобой? – не выдержал голем.
– А как же символ свободы и поглотители? – растерянно спросил я.
– Так по завещанию, все имущество Оливье, в том числе артефакт, твое! – веско заметил Евлампий.
– После его смерти. – резонно заметил я.
– Перестань. – оборвал меня голем. – Если он решил сделать тебя своим наследником, ты сможешь убедить его отдать символ свободы.
– Ты думаешь? – все еще не верил я.
– Да что с тобой такое? – удивился Евлампий.
Действительно, чего я боюсь? Сам ведь не знаю. Богатство само идет в руки, а я неуверенно стою и решаю брать его или нет.
– Больно не будет? – на всякий случай спросил я.
– От чего? – не понял Евлампий. – От магической печати?
Я кивнул.
– Магическая печать подтверждает твое согласие с наследованием. Отмечает на документе специальный магический знак, связывает тебя с завещанием и поручителями, чтобы потом никто не мог оспорить твои права на наследство.
Я кивнул. Зажмурился и приложил руку к документу. В пальцах кольнуло и больше я ничего не почувствовал. Открыв глаза, я с интересом посмотрел на руку. Никаких изменений. Те же тонкие пальцы. Та же бледная кожа с прожилками синих вен. Даже пальцев, все еще пять. Я пошевелил рукой. Двигается и то, как обычно.
– Странный у тебя знак. – задумчиво проговорил голем. – Где-то я такой уже видел.
Я посмотрел на завещание. Рядом с банковским оттиском и вензелями поручителей появилось новое изображение, подозрительно напоминающее оскаленные зубы. Я не сразу понял, что это переплетенные буквы моего имени и фамилии.
– Я оборотень. – неуверенно проговорил я.
– Наверное. – неопределенно согласился Евлампий.
Оливье умиротворенно слушал архивариуса и смотрел на поднимающуюся воду. Приняв завещание, он быстро глянул на вензель и, улыбаясь, убрал документ.
– Поначалу, маги хотели остановить отливы и вывести воду в другую долину, но в данных условиях рис сырец…– рассказывал Мровкуб.
– Предлагаю прогуляться к большой арене. – перебил его дядя.
Я заглянул за балюстраду. Вода поднялась так высоко, что достигла середины огромных колонн, поддерживающих платформы, и продолжала прибывать.
Мы двинулись вдоль перил. Прошли по резному пешеходному мостику и направились к центру города. За спиной остался всемирный банк и похожее на пирамиду сооружение в котором нас принимал Сыч.
Строения на платформах походили одно на другое. Либо обычные прямоугольные здания с узкими проулками между ними. Либо открытые террасы с фонтанами и памятниками. Но, встречались и необычные сооружения.
– Арену построили сравнительно недавно, всего за пятьдесят лет до мировой войны. Известный в Благодатных землях архитектор…– архивариус практически не умолкал.
