Юлия Остапенко - Зачем нам враги
— Мы должны идти за ними, — упрямо проговорила Рослин. — Звезда приведет их куда следует. Туда, где все случится.
— Что случится? — тут же спросил эльф.
— Не знаю. Но она приведет. Когда сама поймет, где это... будет лучше. И мы должны идти.
— Хорошенькое такое «должны», — нервно усмехнулся Глориндель, и Рослин спокойно сказала:
— Я все равно иначе не могу.
Он ничего не ответил. Только взглянул на Натана, пожал плечами, словно извиняясь. Натан смотрел на бурую толпу внизу — напряженно, тяжело, как будто пытался найти в ней кого-то.
Эллен тоже могла бы так смотреть туда — ей было кого выискивать. Может, именно поэтому она и боялась слишком долго задерживать на тальвардском войске взгляд. Боялась, не хотела, отказывалась. Но все равно не могла иначе. Ей некуда больше было смотреть. Там сосредоточился весь ее мир. Там тот, кому она нужна. Единственный, кому она все еще нужна.
Я нужна тебе, Рассел, думала она, правда ведь? Я помогу тебе снова почувствовать себя живым. Я, только я это могу... и тебе ведь это нужно? Ну ответь, пожалуйста, это единственное, что еще держит меня здесь... в этом мире.
Она вдруг всхлипнула — громко, надрывно — и тут же зажала губы ладонью. Рослин не шелохнулась, эльф, даже если и услышал, не отреагировал, а Натан посмотрел на нее с легким удивлением и тут же отвел взгляд. Каждый из них думал о чем-то своем. У каждого была собственная цель. И только Эллен чувствовала, что не может нести свою ношу одна. Она плакала в плечо Глоринделю и чувствовала, что не может, смотрела в непроницаемые глаза Натана и чувствовала, что не выдержит...
Но первому она больше не нужна, а второму никогда нужна не была. Он не знал ее. Он никогда ее не видел ни во сне, ни наяву. Он ею не был. Она поняла это, попытавшись поговорить с ним несколько дней назад. И с тех пор с каждым часом чувствовала, как слабеет, и все чаще думала о Расселе. Особенно когда видела бурое людское море, расстилавшееся у их ног. Море, в котором он был каплей, соленой и... горячей... как кровь.
Потом шли дни, и они тоже шли — за звездой Рослин. Эллен больше не говорила ни с кем, слабея и одновременно будто набираясь сил — для чего, она не знала и сама.
Рослин тоже молчала, но это было другое молчание, густое, напряженное, будто она была слишком занята, чтобы говорить, и все это понимали. Даже Глориндель ее не тревожил — похоже, их доверие было взаимным. А вот с Натаном эльф говорил, а Эллен слушала.
— Как же все это странно, — в десятый раз мрачно повторил эльф.
— В жизни множество и не таких странностей, милорд, — усмехнулся Натан в ответ. — Вспоминая наше с вами недавнее путешествие в Калардин...
— Я не о том, — перебил Глориндель, и Эллен не поняла, то ли он в самом деле имел в виду другое, то ли не хотел вспоминать то, о чем упомянул Натан. — Я про эльфов. Все равно не понимаю, как могло случиться, что их здесь столько.
— Вы же сами говорили, что эти сотни шли на мясо, тальвардов, видимо, просто было больше и...
— Да нет же! Никогда я не видел и даже не слышал, чтобы эльфы массово сдавались в плен, понимаешь? Так просто не бывает. Наш кодекс воина отличается от вашего. Они теперь никто, они хуже, чем грязь, хуже даже, чем люди...
— О, вот это поистине ужасно, — криво усмехнулся Натан, но эльф только отмахнулся.
— Я уже говорил тебе, между нами нет разницы... по мелочам. Малодушничают и трусят и ваши, и наши, но чтобы вот так, все войско... Я отказываюсь в это верить.
— А придется, — с сарказмом бросил Натан. Эльф посмотрел на него с укоризной, потом, помолчав, вполголоса сказал:
— Если бы я знал, что так выйдет, не бросил бы их. Не ушел бы... в этот трижды проклятый Тальвард.
Усмешка сбежала с губ Натана, лицо застыло — будто его ударили под дых. Эллен ждала, что он скажет резкость или, напротив, станет утешать, но он произнес только:
— Я не понимаю, вы... всегда таким были?
Во взгляде эльфа скользнуло недоумение, он собирался что-то сказать, но Эллен успела прежде, ответив вместо него:
— Всегда.
Они уставились на нее — оба, одновременно, но взгляды были совсем разными. Эллен перевела глаза с одного на другого.
— А вас не беспокоит, милорды, что сейчас творится в Калардине? Если калардинское войско разгромлено, эльфийское тоже, а ваши сородичи, господин Глориндель, как я понимаю, вряд ли поспешат нам на выручку... ведь вы все еще не калардинский князь.
— Верно, — кивнул эльф. — Ты сама на свой вопрос ответила. Калардин захвачен тальвардами, всех твоих — и твоих, — бросил он, развернувшись к Натану, — знакомых и сородичей вырезали. О чем там теперь беспокоиться? Вот закончим здесь, вернемся, я женюсь на Рослин, призову новые войска и...
— Закончим? — выдавила Эллен, чувствуя, что вот-вот рассмеется. — Милорд, вы что, не понимаете?! Когда мы здесь закончим, все закончится и для нас! Для вас-то уж точно! И вы никогда не попадете в Калардин!
Рослин встрепенулась от ее слов — впервые за все время. Медленно развернулась, вонзила в нее тяжелый, жесткий, кажется, предупреждающий взгляд. Сердце Эллен подскочило к горлу. Неужели ее догадка оказалась верна?..
— Что ты мелешь... — удивленно начал эльф, и от этого равнодушного недоумения хлестнуло чем-то таким знакомым, таким невыносимо унизительным... Эллен вдруг вспомнила, как он волок ее по набережной Врельере, схватив за волосы и осыпая бранью, а она боялась вздохнуть и думала только о том, что надо увести его оттуда, сейчас, немедленно, пока не поздно, пока она еще может его защитить.
— Вы не знаете? Спросите ее! — резко сказала Эллен. — Спросите вашу возлюбленную невесту, зачем некромантам эльфы... столько эльфов! Уж она-то знает!
Глориндель посмотрел на Рослин. Та стояла, полуобернувшись, и глядела на Эллен пустым прозрачным взглядом — тем самым, которым смотрела, когда сказала: «Теперь у тебя есть враг».
Он все еще у тебя есть, Эллен. И ты все еще есть у него. Или ты забыла, что это руками Рослин Рассел убил твоего ребенка?
— Рослин, ты знаешь? — требовательно спросил эльф.
— Знаю, — ответила она — холодным, мертвым, звенящим голосом. Будто не она это говорила, а кто-то через нее.
Натан встал. Его рука коснулась рукояти меча. Что ты, зачем, устало подумала Эллен. Кого здесь ты хочешь остановить...
Неужели меня?
Меня, с ужасом поняла она, поймав его застывший взгляд. Ты чувствуешь, что мои слова угрожают твоей госпоже, и ты готов ее защитить... все равно от кого.
— Ну, я жду с интересом, — неожиданно спокойно сказал эльф, мгновенно разрядив напряжение. Он остался единственным, кто сидел на земле, но отнюдь не казался беспомощным.
