Артур Конан Дойль - Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона
Артур Конан Дойль - Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона краткое содержание
Артур Конан Дойль
Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона
Внезапное исчезновение «Сильвер-Блэза»
– Боюсь, что мне придется ехать, Ватсон, – сказал Холмс в одно прекрасное утро, когда мы сели за завтрак.
– Ехать? Куда?
– В Дартмур, в Кингс-Пайлэнд.
Я нисколько не удивился. Напротив, меня все время удивляло, что он не принимал участие в этом необыкновенном деле, о котором говорила из конца в конец вся Англия. Целый день накануне мой приятель бродил по комнате из угля в угол, с опущенной на грудь головой, с нахмуренными бровями, не обращая ни малейшего внимание на мои вопросы и замечание и поминутно набивая трубку крепчайшим черным табаком. Он наскоро проглядывал присылаемые ему газеты и тотчас же бросал их в угол. Несмотря на его молчание, я очень хорошо понимал, о чем он думал. Только одно дело в настоящее время могло привлечь к себе его внимание и вызвать к деятельности его способность к анализу – это странное исчезновение фаворита на первый приз «Сильвера-Блэза» в Уэлексе и трагическое убийство его тренера. Поэтому, когда он внезапно заговорил о поездке на место происшествия, я услыхал только то, чего ожидал и на что надеялся,
– Я был бы очень рад поехать с вами, если только я не помешаю, – сказал я.
– Вы сделаете мне величайшее одолжение, если поедете со мной, Ватсон. И я думаю, что не пожалеете, так как некоторые обстоятельства заставляют предполагать, что этот случай – единственный в своем роде. Я думаю, мы успеем попасть на поезд в Паддингтоне, а дорогой я подробно расскажу вам все. Сделайте одолжение, захватите с собой ваш превосходный бинокль.
Таким образом, приблизительно через час я сидел в уголку купэ первого класса поезда мчавшегося в Житеру, а Шерлок Холмс, проницательное лицо которого с резкими чертами обрамлялось дорожной шапкой с наушниками, поспешно принялся пробегать купленные им в Паддингтоне газеты. Мы уже проехали Ридинг, прежде чем он бросил под диван последний газетный лист и протянул мне портсигар.
– Хорошо едем, – сказал он, выглянув в окно и затем поглядев на часы. – Делаем по пятьдесят три с половиной мили в час.
– Я не считал столбов, на которых указаны мили.
– И я также. Но на этой линии телеграфные столбы расставлены на расстоянии шестидесяти ярдов, и потому очень легко сделать вычисление. Вы, вероятно, уже знакомы с делом об убийстве Джона Стрэкера и исчезновении «Сильвера-Блэза»?
– Я читал сообщение газет «Telegraph» и «Chronicle».
– Это одно из тех дел, в котором надо приложить все искусство скорее на выяснение подробностей, чем на добывание новых улик. Дело это настолько трагично, необыкновенно, имеет такое важное значение для многих, что прямо не обобраться всевозможных предположений, догадок и гипотез. Затруднение состоит в том, чтобы отделить самый остов факта – несомненного, неопровержимого факта – от измышлений теоретиков и репортеров. Затем, когда мы утвердимся на прочном основании, то должны будем подумать, какие могут быть выведены заключения, и установить главные пункты, на которых зиждется вся тайна. Во вторник вечером я получил телеграммы от полковника Росса, владельца лошади, и от полицейского инспектора Грегори, который ведет следствие по этому делу. Оба они просят меня принять участие в нем.
– Вы получили телеграмму во вторник вечером, а едете только в четверг утром? – вскрикнул я. – Почему же вы не поехали вчера?
– Потому что сделал ошибку, дорогой Ватсон, а это, как кажется, случается со мной чаще, чем могут думать те, кто знает меня только по вашим запискам. Дело в том, что я никак не мог себе представить, чтобы можно было скрыть надолго самую замечательную лошадь в Англии, в особенности в такой слабо населенной местности, как северная часть Дартмура. Вчера я с часу на час ожидал известия, что лошадь найдена и похититель ее, в то же время и убийца Джона Стрэкера. Но когда на следующее утро я узнал, что ничего не сделано, за исключением ареста молодого Фицроя Симпсона, я почувствовал, что мне пора приняться за это дело. Но все же я не потерял даром вчерашнего дня.
– Вы уже составили себе определенное мнение об этом происшествии?
– По крайней мере, я ознакомился с главными фактами. Я перечислю их вам, так как ничто так не уясняет дела, как объяснение его другому лицу, да и вы скорее можете помочь мне, когда я покажу вам исходную точку.
Я откинулся на подушки и закурил сигару, а Холмс, водя длинным указательным пальцем по ладони левой руки, принялся описывать события, послужившие поводом к нашему путешествию.
– «Сильвер-Блэз», – начал он, – потомок «Айсономи» и обладает такими же блестящими качествами, как и его предок. Теперь ему пятый год и он брал поочередно все призы своему счастливому обладателю, полковнику Россу. До катастрофы он считался первым фаворитом на Улэкский приз, и пари шло три на один. Он всегда был фаворитом скаковой публики, ожиданий которой никогда не обманывал, и потому на него постоянно ставились огромные суммы. Понятно поэтому, что было много людей, в интересе которых было не допустить появление «Сильвер-Блэза» у флага в будущий вторник.
Само собой, с этим фактом считались в Кингс-Пайлэнде, где находятся скаковые конюшни полковника Росса. Были приняты все предосторожности к охране фаворита. Тренер Джон Стрэкер – бывший жокей, скакавший в цветах полковника Росса, пока не стал слишком тяжелым для положенного веса. Он служил у полковника пять лет жокеем и семь лет тренером и зарекомендовал себя усердным и честным слугой. У него под начальством три конюха; конюшня небольшая, только четыре лошади. Один из них дежурил по ночам в конюшне, а другие спят на сеновале. Все трое – славные, надежные парни. Джон Стрэкер, человек женатый, жил в небольшом домике, ярдах в двухстах от конюшни. У него не было детей, он держал одну прислугу и пользовался известным комфортом. Местность кругом уединенная, но приблизительно в полумиле, к северу, находится несколько вилл, выстроенных каким-то подрядчиком из Тэвистока для больных и для желающих пользоваться чистым дартмурским воздухом. Сам Тэвисток лежит на две мили к западу, а по другую сторону болота, также в двух милях, находятся большие кэпльтонские конюшни, принадлежащие лорду Бэкуотэру и управляемые Сайлэсом Броуном. За этими исключениями местность совершенно пустынна; по временам в ней встречаются только бродячие цыгане. Таково было положение дел до катастрофы, происшедшей в понедельник ночью.
В этот вечер, в девять часов, лошадей, как всегда, заперли в стойле после обычной проездки и водопоя. Двое из конюхов пошли ужинать на кухне у тренера, а третий, Нед Гёнтер, остался дежурить на конюшне. Несколько минут спустя служанка, Эдита Бэкстер, принесла ему ужин – тушеную баранину с приправой из перца. Она не взяла с собой никакого питья, так как в конюшне стоит бочка с водой, а дежурному не полагается пить чего-либо другого. Девушка шла с фонарем, так как было очень темно, а тропинка идет по топкому месту.
Эдита Бэкстер была в ярдах тридцати от конюшни, когда из окружавшей ее темноты внезапно появился какой-то человек и приказал ей остановиться, Когда он вступил в круг желтого света, бросаемого фонарем, девушка увидела перед собой человека, с виду джентльмэна, в сером триковом костюме и в суконной шапочке. На ногах у него были гамаши, а в руках палка с тяжелым набалдашником. Смертельная бледность его лица и нервные манеры поразили Эдиту. На вид он ей показался скорее старше, чем моложе, тридцати лет.
– Можете вы сказать мне, где я нахожусь? – спросил он. – Я уже думал, что мне придется ночевать в болоте, когда вдруг увидал свет вашего фонаря.
– Вы около кингс-пайлэндских конюшен, – ответила она.
– В самом деле! Вот так удача! – вскрикнул незнакомец. – Я слышал, что там каждую ночь дежурит один из конюхов. Вероятно, вы несете ему ужин. Ну, я думаю, вы не откажетесь заработать себе на новое платье, не правда ли?
Он вынул из кармана жилета сложенный лист белой бумаги.
– Постарайтесь передать это конюху сегодня же, и у вас будет самое красивое платье, какое только можно приобрести за деньги.
Его мрачный вид испугал девушку, и она пробежала мимо него к окну, через которое подавала обыкновенно ужин. Окно было уже открыто, и Гёнтер сидел в конюшне за маленьким столом. Она только что начала рассказывать о том, что случилось с ней, как незнакомец тоже подошел к окну и заглянул в него.
– Добрый вечер, – сказал он, – мне надо поговорить с вами.
Девушка клянется, что видела уголок бумажки, сжатой в его руке, когда он говорил эти слова.
– Что вам тут надо? – спросил конюх.
– Надо кое-что выгодное для вашего кармана, – ответил незнакомец. – У вас две лошади на Уэлекский приз – «Сильвер-Блэз» и «Баярд». Сообщите верные сведение о них и не останетесь в накладе. Правда ли, что при взвешивании «Баярд» может дать другому сто ярдов на две с половиной мили и что конюшня ставит на него?
