Олег Мельник - Книга Тьмы. Дилогия (СИ)
В какой-то момент монахам надоели мои усилия — и меня оглушили. Спустя паузу беспамятства я очутился уже на эшафоте, несколько Отцов звенели цепями, приковывая меня к столбу. Рядом уже пылало несколько костров, люди выли и кричали за пеленой бензино-древесного дыма. Те, кто ожидал своей участи, рыдали и осыпали проклятиями весь белый свет.
Монах с факелом в руке становился все ближе, все тяжелее давило на голову чувство обреченности, но не страха. Я перестал сопротивляться. Может быть, это справедливо? Может быть, мы, Стражи, действительно заслужили костер за то, что устраиваем поле боя на этой планете, нарушая мирную и счастливую человеческую жизнь? Может быть, я должен погибнуть для того, чтобы братство смогло победить Врага? Может быть, то, что происходит, происходит по велению Тьмы?.. Я уже и забыл, когда в последний раз разговаривал с Ней, но не видел в этом никакой нужды. Когда появился Князь Тьмы, Она стала как будто частью меня самого…
Пропитанные доски подо мной вспыхнули и сухо затрещали. Вот и все, скоро закончится весь этот кошмар. Князь Тьмы уйдет в небытие, Стражи окончательно разгромят Хаос, а Вика… Вика…
В толпе кто-то пронзительно кричал, сквозь пелену черно-серого дыма я едва различил Вику с дочкой на руках. Ее держали двое полицейских на краю площади, несколько Отцов спешили к нарушительнице порядка. После недолгой и грубой возни, Вику повели куда-то в сторону, подальше от толпы. Эти психопаты могли сделать с ними все что угодно, сознание услужливо рисовало страшные картины пыток. Я рассказал ей слишком много, а инквизиторы, узнав обо всем, отправят Вику следом за мной.
Я мысленно выругался за слабость позволить вот так вот запросто приковать себя к жертвенному костру и оставить своих девочек, свою семью, один на один с этим кошмаром. Между тем пламя выросло вокруг меня стеной. Я начал дергать цепи, но прочный металл плевал на жалкие потуги человека. Уходить в Тень было опасно, даже той толике энергии, успевшей накопиться во мне, хватило бы разнести тут все вдребезги. Я понимал, что управлять силой в таком состоянии было невозможно.
И вдруг я осознал, что огонь меня совершенно не обжигает. Я вспомнил, что когда-то держал его в руках, будто маленького зверька. А затем в Храме буквально купался в нем, и тогда жар пламени был не просто теплом, а живительной энергией. Удивительно, но с тех пор я никогда не получал ожоги. И сейчас огонь, мой друг и союзник, не мог причинить мне никакого вреда. Понимание этого моментально окрылило.
Я глубоко вдохнул — и языки огня устремились через ноздри, заполняя легкие. Спустя несколько вдохов пламя уже распространилось по всему телу и стало заполнять его. Цепи застонали, из последних сил стараясь удержать своего пленника. Я вдохнул еще раз — и стальные путы разорвались.
Раньше, когда я впервые увидел себя настоящего — бледное мерцающее энергетическое тело — я был простым существом с небольшим запасом личного света. Затем, на Невинском концерте группы «Седьмая тропа», я сгенерировал огромный объем энергии и впитал его в себя. Конечно, сразу за этим мне пришлось почти всю эту силу израсходовать, но она успела увеличить мой потенциал за счет полной потери личного изначального света. То есть, раздула энергетический сосуд моего тела, как расширяется желудок обжоры. Впоследствии в этот «желудок» я мог накапливать гораздо больше силы, чем доступно простому человеку или даже Стражу, но и не был застрахован от ее полной потери, так как личный свет служил еще и неприкосновенным запасом человека и окончательно мог израсходоваться только в случае смерти. Чем больше размер этого «желудка» у существа, тем легче туда поступает энергия. И тем мощней будет инерционная сила, если этот сосуд резко опорожнить. Я напоминаю это для того, чтобы вам легче было представить все последующие события.
Освободившись от цепей, я ликовал. Я думал, что обманул Хаос, ибо Ему в очередной раз не удалось расправиться со мной. Я ликовал над Отцами, возомнившими себя судьями, десницей своего молодого бога. Я радовался, что мне удалось избежать страшной смерти. Это светлое чувство победы и радости распространялось от меня яркими лучами энергии, расходившимися по всем каналам Судьбы, заполнившей сначала площадь, а затем, пронзая даже бетонные стены домов, охватило весь город. Сила текла из меня так легко, и так приятно было излучать ее, что контролировать этот процесс я больше не мог. Блаженство, эйфория одурманили моих верных волков.
Пораженная площадь смотрела на чудо — костер одного из приговоренных вдруг начал гаснуть. Потом бедолага сбросил цепи и улыбнулся сгрудившейся на площади толпе. На эшафоте воспылало яркое солнце.
А затем — начались действительные чудеса. Снег таял на прогретом асфальте и от теплого воздуха; на деревьях мгновенно возникли и распустились почки; совсем юные светло-зеленые ростки проклюнулись из парящей земли. На клумбах с фантастической быстротой набухали и распускались разноцветные бутоны. Все аккумуляторы ближайших автомобилей, батареи телефонов и прочих девайсов зарядились до отказа. Вспыхнули фонарные столбы, новогодние гирлянды на елках и в окнах домов, зацвели витрины магазинов. Тяжелые облака бросились в стороны прочь от города, слезли с неба, словно старая загрубевшая кожа, обнажив молодую синеву…
Неожиданная весна распространялась от эшафота, заполняла дома, улицы, районы, весь город — и текла дальше по Кубанской долине. За несколько минут в радиусе нескольких десятков километров от Невинки возник цветущий эдем посреди законной зимы.
Неужели это Господь явился к ним? Неужели Он услышал их молитвы и взошел на костер, дабы испытать их веру? Неужели закончится этот кошмар?.. Люди в благоговении опускались на стремительно тающий снег, демонстрируя покорность и свое бессилие перед Высшим Разумом, перед Спасителем.
А Высший Разум тем временем одурманила победа и стремление поднять свой стяг, возвыситься над остальными, так что ни о каком разуме у этого существа и речи идти не могло.
Я, будто набравши полную грудь воздуха, стремительно освобождал легкие, а поток воздуха уносил меня в сторону от самого себя. Чем ярче становился излучаемый свет, тем дальше казался мир. Пока в один момент я не увидел его границы — черный контур за-Реальности вырастал на периферии мировосприятия и постепенно заполнял собой Всё. Мир сужался, превращался в размытое пятно, а затем — в точку. Когда пропала и точка, я пришел в себя от душащего чувства и оказался в абсолютном мраке. Моя сила полностью исчезла. Будто водитель машины, упавшей с высоты в глубокую реку, я на время потерял сознание, а когда очнулся, вокруг была уже одна вода, а в легких — ни глотка кислорода. Я начал выбираться из этого места — туда, где, по моему мнению, находилась точка мира в последний раз. Жажда воздуха все крепче сжимала горло, лишая воли для спасения и помутняя рассудок. Я барахтался изо всех сил, пытаясь всплыть, но ничего не получалось. Более того — внизу появился водоворот, непреодолимая сила тянула на дно еще настойчивее. Воронка выглядела настолько ужасающе, что не оставалось сомнений — по другую сторону сингулярности нет даже смерти.
