Надежда Первухина - Признак высшего ведьмовства
— В общем, я поняла, что карьера твоя не удалась, в чем бы эта карьера ни заключалась, — усмехнулась Лариса. — Может, ты хотела стать экзотической богиней, а тебя на финише обошли более бессмертные и симпатичные…
— Ты почти не ошиблась насчет богини, — кивнула женщина. — Как думаешь, что мне оставалось? Уйти с этого пути навсегда, все прокляв и обесславив свое имя?
— Некоторые избирают такой выход, — сказала Лариса.
— Я — не «некоторые»! — воскликнула женщина. — Я решила действовать. Тайно, исподволь и неуклонно. Я стала близкой подругой и наперсницей той, которая заняла полагающийся мне… престол. Глупая, вздорная девчонка! Она недостойна этого звания, а я должна была служить ей!
— Что ж ты не убила ее сразу? — удивилась Лариса.
— Это было бы слишком просто, — ответила женщина быстро. — Даже сойди мне это убийство с рук, наверняка нашлись бы другие претендентки… Я снова осталась бы у подножия, тогда как другие карабкались бы на вершину. Нет. Я решила действовать наверняка.
Несколько лет я выискивала существ, подобных моей сопернице, — талантливых, заносчивых, честолюбивых девчонок с особенными способностями. Я узнавала о них все, просчитывала каждый их шаг. И постепенно понимала, что все они — помеха на моем пути. Даже если они никогда не помыслят занять то место, на которое стремлюсь я, они все равно представляют опасность.
— Из-за своих способностей?
— Да! Любая из них, взрослея, преображала бы мир на свой лад. А преображать мир — это моя прерогатива, это я оставляю за собой. И я устранила этих девчонок. Точнее, они сами устранили себя — по моей настоятельной подсказке. Я, как бы это объяснить тебе попроще, навела на них смерть.
— Постой! — воскликнула Лариса. — Так дело «Наведенная смерть» — оно связано с тобой? Так это ты тот самый таинственный убийца?
— Да, — кивнула женщина. — А до сего момента я и не подозревала, как это приятно, когда тебя называют «таинственным убийцей». Притом что ты всегда была на виду. Почти всегда.
— И теперь ты явилась убить сестер-близнецов… Зачем? Они-то тебе чем помешают в твоем движении к вожделенной вершине?
— Они последнее звено той цепи, которую я разбила, уничтожила, распылила, — тихо проговорила женщина. Глаза ее при этом безумно замерцали. — Разве ты ничего не знаешь о свойствах этих детей?
— Знаю. Отчасти, — ответила Лариса. — Но они еще совершенные младенцы…
— И ты полагаешь, я буду ждать, пока они вырастут, а потом позволю им превратить мир в…
— Во что? — быстро спросила Лариса.
— Какая разница! — отмахнулась собеседница. — Даже если они превратят мир в истинный земной рай, это не спасет их от гибели. Скорее наоборот. Видишь ли… Я слишком давно живу на земле, чтобы позволять кому-то менять ее облик, заживлять ее раны, добавлять ей света… Я повторяю: на такое способна лишь я. И это не мания величия, поверь. Я действительно способна. Только для этого нужно сделать последний шаг. И утвердиться на вершине.
— А как же та, которая тебя столкнула с вершины? Та, которую ты назвала…
— Эта негодная девчонка? О ней я уже могу не беспокоиться. Сила Наведенной Смерти и здесь сработала безотказно. Можно считать, что ее уже нет. Как и ее сестры-близнеца. Кстати, вот тоже была неслабая парочка сестричек, они доставили мне столько беспокойства. Но теперь с ними покончено, как и со всеми остальными. Остались только эти. Правда, между мной и ими возникла небольшая помеха в твоем лице. Знаешь, я почему-то не хочу убивать тебя. Поэтому просто отойди в сторону. Не препятствуй моей силе, это бесполезно.
— Я знаю, что мне будет трудно противостоять тебе, фламенга, — сказала Лариса. — Но я попытаюсь. Я ведь тоже практически не человек…
Она встала в воздухе, развела в стороны руки. Меж ее ладоней над головой взвилась яркая радуга, готовая превратиться в ураган смертоносной энергии.
— Постой. — В голосе ее собеседницы послышалось искреннее недоумение. — Как ты назвала меня?
— Фламенга, — повторила Лариса. — Для чего ты притворяешься? Ты фламенга; не будь ты ею, ты не смогла бы проникнуть сквозь защитные поля этого поместья, не сумела бы уничтожить слуг, не преврати-ла бы в руины этот дом… Только я одного не пойму, фламенга: для чего ты убивала девочек, которые равны тебе в твоей сущности? Фламенги еще никогда до этого не убивали своих!
— Я никакая не фламенга, — сказала женщина, причем лицо ее покрылось серебряной испариной. — Я никогда не слышала о существовании нежити с таким названием. Вампиры, оборотни, умертвия, но фламенги…
— Праведное небо! — воскликнула Лариса. — Так ты не знаешь, кем на самом деле являешься?
— Я знаю, кто я! Я — человек, наделенный великой силой магии и волшбы…
— Ты заблуждаешься. Ты не человек. А кроме того, никакой магии нет. Во всяком случае, в том привычном для людей понимании…
— Ты начинаешь меня злить, — ни с того ни с сего заявила женщина в сером. — Поначалу мне еще был интересен разговор с тобой, но с того момента, как речь зашла о каких-то фламенгах…
— О «каких-то»! Ты относишься к этому виду, поздравляю! Это, кстати, высокая честь! Насколько мне известно, именно фламенги и владычествуют сейчас над миром. Так что подумай в свете новой информации: так ли уж ценна для тебя та вершина, к которой ты стремишься?
— Я не сверну со своего пути. Кем бы я ни была. Зато я знаю, кем буду, когда достигну цели. Довольно. Наш разговор затянулся. Сейчас я убью тебя, а потом убью этих детей.
— Не так скоро! — воскликнула Лариса и, резко выбросив руки вперед, опоясала энергетической «радугой» тело своей противницы. — Теперь тебе придется биться со мной как фламенге с фламенгой!
— Пусти! — рванулась из «радуги» фламенга, не признающая самое себя. Тело ее изменилось, исказилось лицо, во все стороны брызнули белые ослепительные молнии. Но созданная Ларисой «радуга» держала крепко и мало-помалу стискивала в своем переливчатом кольце взбесившуюся фламенгу. Лариса уж было подумала, что на этом и закончится их неподвластное человеческому разуму сражение, но ошиблась.
Фламенга разорвала кольцо «радуги» и обратилась в яростный протуберанец. Вокруг нее начало искажаться пространство и время. Точнее, еще сильнее искажаться, потому что с обычной точки зрения они давным-давно уже были вывернуты наизнанку.
А Лариса поняла, что слабеет и не сможет справиться с этой буйнопомешанной плазмой. В какой-то миг она вспомнила о Кеноте…
— Кенот! — крикнула она, отступая под натиском взбесившейся фламенги в глубину библиотечного зала (выглядевшего теперь, к слову сказать, как какая-нибудь марсианская пустыня). — Кенот! Найди детей
