Майкл Муркок - Бегство из сумерек: Черный коридор. Кроваво-красная игра.Бегство из сумерек
— Хэлло, лорд Морден, — сказал Роффрей весело, вызывающим тоном.
Уиллоу подивилась стойкости и самообладанию Роффрея, который сумел вдруг так быстро обрести спокойный и беззаботный вид.
Лорд Морден саркастически улыбнулся:
— Доброе утро. Итак, вы решили все же вернуться, оказать нам честь… Где же вы пропадали?
— Движимый чувством сострадания, я попытался спасти тех, кто оставался на Беглеце, — ответил с достоинством Роффрей.
— Не верю вам, — резко сказал Морден. — Но все равно, вы сделали невозможное. Как только мы соберем всю доступную нам информацию, я хотел бы получить вашу помощь. В этом деле нам необходима любая поддержка, от кого бы она ни исходила — даже от вас. Мы бессильны против них, Роффрей. Можно считать, с нами все кончено, черт побери. — Он замолчал, будто собираясь с духом. — Итак, если у вас есть новые пассажиры, вам следует зарегистрировать их в соответствующих инстанциях.
И он отключил связь.
— Что все это значит? — спросил Телфрин.
— Не знаю, — ответил Роффрей, — скоро выясним. Мордену, очевидно, что-то известно. Флотилия явно пострадала от тех же напастей, что и мы. Однако, кажется, теперь здесь больше порядка. Борьба, или уж не знаю, как это и назвать, видимо, приняла совсем другой оборот.
Уиллоу Ковекс, нежно обняв голову Мери, баюкала ее, осторожными движениями утирая слюну, бежавшую изо рта больной. А у самой Уиллоу бешено колотилось сердце, под ложечкой она ощущала холодную пустоту, а руки и ноги были точно ватные. Предстоящая встреча с Эсквиелом смертельно пугала ее. Ведь он-то, вне всяких сомнений, хранил верность ей.
Роффрей отключил системы управления корабля и, пройдя в кормовую часть, внимательно поглядел на женщин; его чувственный рот, обрамленный бородкой, тронула легкая улыбка. Он стал сдирать с себя комбинезон и рабочие брюки, под ними обнаружились простая стеганая куртка из темно-красной замши и довольно мятые белые брюки, заправленные в мягкие кожаные сапоги до колен.
— Ну, как Мери?
— Не знаю, — ответила Уиллоу. — Ясно, что рассудок ее пострадал… Однако ее помешательство совершенно особого свойства. Не могу уловить, в чем тут дело.
— Думаю, врач разберется, — ответил Роффрей, ободряюще похлопывая Уиллоу по плечу. — Телфрин, свяжись с администрацией, ладно? Посылай обычный сигнал, пока не ответят.
— Ладно, — ответил Телфрин.
Самое жуткое из всего, что было, думал Роффрей, глядя на жену, — этот красный цвет, который пронизал все, это страшное кроваво-красное безумие. Именно кроваво-красное. Почему оно так сильно потрясло его? И как отразилось на Мери?
Роффрей поскреб в затылке. Он не сомкнул глаз с тех пор, как бежал из флотилии, держался только на стимуляторах и чувствовал, что ему надо как следует отоспаться. Ладно, может быть, попозже.
Телфрин связался с кораблем, где производилась регистрация и учет всех бывших обитателей Земли, чтобы помочь уцелевшим обосноваться, если они того пожелают, на какой-нибудь планете, и попросил незамедлительно прислать официального представителя администрации.
— Нам требуется психиатр, причем срочно. Вы не могли бы помочь? — спросил Роффрей.
— Попробуйте обратиться и госпиталь, хотя вряд ли вам повезет.
Роффрей связался с госпиталем, и действительно дежурный врач оказался беспомощен.
— Боюсь, вам не удастся найти психиатра. Если больная нуждается в лечении, можем включить ее в наш список. Но мы страшно перегружены. Просто невозможно справиться — столько несчастных случаев…
— Но вы обязаны помочь ей! — взорвался Роффрей.
Однако врач не удостоил его ответом — он просто отключился.
Роффрей, озадаченный таким оборотом дела, обернулся к своим спутникам.
Уиллоу и Телфрин обсуждали подробности минувшего боя с вражескими кораблями.
— Катились бы они куда подальше, — зло сказал Роффрей. — Меня сейчас волнует Мери, я должен помочь ей, и ради этого пойду на что угодно.
— Слушай, а что за галлюцинации у нас там были, ты не думал об этом? — спросил Телфрин. — Чем же все-таки они вызваны?
— Мне кажется, чужаки испробовали на нас один из видов своего оружия, — ответил Роффрей. — А может, именно после того, что случилось с нами на Росе, мы стали подвержены галлюцинациям.
— Пожалуй, все-таки действовало их оружие, очень похоже на это.
Загудел зуммер блока связи. Подошел Телфрин.
— Отдел регистрации. — Голос звучал довольно развязно. — Поднимусь на борт, не возражаете?
Вновь прибывший оказался опрятно одетым бойким коротышкой, с бледным лицом и добродушным взглядом. Его катер состыковался со шлюзовой камерой, и он суетливо вбежал в салон, держа под мышкой панку с документами.
— Вы, должно быть, капитан Адам Роффрей, — прошепелявил он, обращаясь к Роффрею, который казался просто гигантом по сравнению с ним.
Роффрей уставился на него, не в силах скрыть удивления.
— Угадали.
— Отлично. Вы прибыли вместе с теми, кто уцелел на Земле, примерно две педели назад — имеется в виду относительное время. Не знаю, сколько это в вашем времени, ведь не всегда возможно переместиться из одного измерения в другое в одном и том же временном потоке — будьте добры, не забудьте об этом.
— Да уж как-нибудь попытаюсь, — ответил Роффрей, которого позабавила дурацкая болтовня коротышки.
— Так. А эти трое, они кто?
— Мисс Уиллоу Ковекс, проживавшая в прошлом на Мигаа…
Коротышка суетливо нацарапал что-то в блокноте, придав своему лицу чопорно-холодное выражение при одном упоминании о планете Мигаа, репутация которой оставляла желать лучшего в их родной Галактике.
Уиллоу сообщила все остальные сведения о себе. То же сделал и Телфрин.
— Так. А эта леди? — поинтересовался коротышка.
— Это моя жена — доктор Мери Роффрей, родилась на Земле, девичья фамилия Ищенко; антрополог; пропала на планете Голанд Внешнего кольца в 457 году по общегалактическому времени, обнаружена на Беглеце совсем недавно. Галактическая полиция может получить все сведения о ней вплоть до ее исчезновения. Я сообщил в полицию, когда она пропала. Как водится, они и не подумали что-либо предпринять.
Коротышка нахмурился, метнул взгляд в сторону Мери.
— Состояние здоровья?
— Душевнобольная, — спокойно ответил Роффрей.
— Излечима или безнадежна?
— Излечима! — твердо ответил Роффрей тоном, не терпящим возражений.
Чиновник окончил свои записи, рассыпался в благодарностях и пошел было прочь; тут Роффрей сказал:
— Минутку! Вы не могли бы мне объяснить, что тут стряслось, пока меня не было?
