Сергей Нокс - Обреченные души. Раздор (СИ)
— Я всё понял, Ваше Величество, немедленно отправляюсь, — сказал Энсис и, взмахнув плащом, ушёл к своей свите, терпеливо ждавшей его в замке.
— Лорд Дэллис, вы тоже можете не задерживаться, отправляйтесь по своим делам в Ланфорт — приказал новый государь.
Смаул ничего не ответил на эти слова. С невозмутимым угрюмым лицом он неспешно побрёл за своей вороной лошадью в королевские конюшни.
Бахорн ещё некоторое время простоял в нетерпении, кого-то усердно дожидаясь. Вскоре прибыли ткачи и сняли мерки для погребального платья покойного короля.
Небо постепенно затянуло тяжёлыми угольно-серыми тучами. Их корявые мрачные пальцы расползались по белой пене облаков, затягивая её. Бахорн, почувствовав холодное прикосновение дождя, накинул на голову капюшон.
Вскоре за бездыханным телом Фаргоса Брогура пришло четыре человека в иссиня-чёрных балахонах. На груди у них висели бронзовые цепочки с золотой фигуркой в виде молота. Из-под капюшонов виднелись только густые длинные волосы. Бахорн с недовольным лицом поёжился при виде этих суровых фанатиков. Их вечно угрюмые безгласные фигуры полные недоверчивости и загадочности, заставляли людей обходить сакранистов стороной. «Нет праведнее бога, чем собственный рассудок», утверждали они, бессмертно доверяя и пропагандируя эту идею.
— Что это за странные люди? — с ярым интересом спросил Ролан Глэйд у Бахорна, смотря вслед людям в чёрных одеждах, которые уносили на носилках труп Фаргоса Брогура.
— Чёрт побери тебя, Глэйд! — воскликнул ошарашено мужчина, с укором посмотрев на своего собеседника. — Больше никогда не смей так внезапно появляться, — предупредил Бахорн.
— Прошу прощения Ваше Сиятельство, — извинился Ролан, с виноватым лицом, сделав поклон.
— Благодаря нашим стараниям, я больше не принц, а почти монарх всего Вэтфэльда, — с умиротворением победно произнёс Бахорн.
Глэйд тут же склонился на колено перед своим новым государём.
— Встань Ролан Глэйд, — приказал Брогур, — теперь ты не генерал в Старстоун, а в моей личной охране. Что же касается жилья, пока ты мне служишь, у тебя будет комната в замке, а как только тебя настигнет старость, ты получишь особняк с прислугами и неплохим наделом земли в любом пригороде Вэтфэльда, — искренне пообещал собеседник.
— С… спасибо Ваше Величество, — заикнувшись, произнёс радостно Ролан, затем поцеловав перстень Бахорна.
— Теперь, когда мой отец будет нетленно лицезреть своих предков, я буду достойно править этими землями, — сообщил собеседник своему новому генералу.
— Несомненно, ваше Величество, — согласился Ролан.
— Ты хотел знать, что это были за люди в чёрных одеяниях, так вот слушай, — начал Бахорн. — Их зовут сакранистами. Они ведают похоронами, пытками, наказаниями, судебные дела и то принадлежат им. Мой прапрадед Тарсис Брогур был заядлый философ аутист. Его мудрости не было равных, как рассказывал мне отец, но жажда насилия сложила о нём жуткую славу. В конце каждого месяца, на закате, Тарсис заставлял приносить небу и земле жертвы. Мужчинам отрезали их достоинства, а потом живьём закапывали в землю, обёрнутых в алый саван. Женщин же, сжигали в стальной ванне, развевая их пепел по ветру. Причём жертва должна быть девственной, поэтому, как правило, жизни лишали молодых и сильных. В принципе, прапрадед, по сути, является основателем сакранизма. Теперь — это блюстители правды, так, по крайней мере, они себя называют, — закончил рассказ Бахорн, встав перед воротами замка. — А сейчас пора всем людям Вэтфэльда узнать, что у них новый король! — торжественно заявил мужчина и направился в тронный зал, где его уже ожидали взволнованные советники.
Когда статная надменная фигура Бахорна показалась в дверях, все в зале припали на одно колено перед своим новым государём. Брогур с восторгом окинул присутствующих высокомерным взором и подступил к пустующему трону. Мужчина восхищённо провёл ладонью по узорчатым золотым налокотникам. После этого он уверенно и властно сел на трон и торжественно произнёс, развеяв напряжённую сонливую тишину:
— Отныне, вы служите мне! Я требую, чтобы завтра в полдень, на похороны моего отца пришло как можно больше людей. Так же я велю вам оповестить всех граждан как в Старстоун, так и во всём Вэтфэльде о моей грядущей свадьбе с юной леди Виэль, дочерью Энсиса Мальта лорда Стонфэлла. А сегодня я обязую советника Клойса подготовить официальную бумагу с печатью в честь моего восшествия на трон. Несогласные могут попробовать оспорить моё решение. А если таковых среди присутствующих нет, тогда я отстраняю сэра Тэлобора от командования армией и прошу занять его место генерала в Стонфэлле.
— Но как же так, Ваше Величество? Я же всегда добросовестно выполнял свои обязанности и вообще… — возмущённо заговорил сэр Тэлобор, пока Бахорн не перебил его.
— У меня есть более достойная кандидатура на это место, — пояснил король, задумчиво поглаживая усы, — а теперь, когда возражений больше нет, я представляю вам нового главнокомандующего армией и моего личного охранника генерала Ролана Глэйда.
Мужчина вышел из толпы, встал пред ней, всем учтиво поклонился, а потом повернулся к Бахорну и опустился со смирением на одно колено.
— Я клянусь служить этому городу и этим землям верой и правдой! — патетично заявил Бахорн Брогур. Вслед за этими словами, новоиспеченный король медленно приподнялся с трона, ещё раз упоённо посмотрел на зал и присутствующих в нём людей, после чего, подозвав Ролана, отправился подыскивать себе новые покои, чтобы унять гнетущую усталость бессонной ночи и потрясения первого осеннего дня.
Глава 17
Ещё не пропели петухи, и солнце не вернулось на небосклон, а Эрабор уже медленно поднял веки и устремил взгляд в темноту. Первое время ему казалось, будто вокруг него проходят года и столетия, а утренний сумрак — был кромешным мраком, царившим в бездонной пустоте. Когда это странное чувство покинуло его, чрез тёмную пелену облаков вырвались первые золотые лучи. Мрак в комнате постепенно растворялся, и Эрабор вскоре смог различить незнакомые ему стены и потолок.
— Где это я? — обеспокоенно подумал рыцарь, пытаясь подняться с постели. Но тело его не слушалось, словно пристыло к кровати. Мужчина даже не мог повернуть голову, он с превеликим трудом шевелил пальцами и лишь веки были подвластны ему. Это повергло Эрабора в панику. Он захотел то ли позвать на помощь, то ли просто закричать, но язык онемел. Мужчину тут же охватил страх, он чувствовал себя словно в кошмарном сне, в котором ему всё было неподвластно. Отчаянное мычание больного напугало облокотившегося правым плечом и головой на стену короля Фроста, уснувшего возле кровати на стуле. Мужчина едва сумел удержаться на неустойчивой мебели.
