Максим Сиряченко - Чумные
Труп могильщика алхимик узнал не сразу. Он сильно высох и был больше похож на мумию, кое-где кожу скрывали засохшие и оттого еще более черные пятна крови. Конечности задубели и потеряли гибкость, совсем как мокрое белье на морозе. Опыт алхимика подсказывал Филиппу, что трупное окоченение тут сыграло самую меньшую роль. На эту же мысль наводила еще одна деталь: крайние фаланги пальцев рук и ног гробовщика полностью иссохли. Когда завершился беглый осмотр тела, Филипп попросил Мартина сесть рядом и ничего не трогать. Ванесса, которую лекарь проинструктировал еще ранним утром, уже была рядом, готовая ко всему. На ней был плотный плащ, перчатки и защитная повязка на лице, так что были видны только ее черные локоны, собранные в хвост, и синие глаза.
Филипп взял с белой скатерти стола ножницы. У них были длинные острые лезвия из оружейной стали и толстые широкие гнезда под пальцы с латунными накладками. При первом взгляде на них невольно пробегали мурашки по спине, практически всякий, кто хоть раз в жизни видел эшафот и смертную казнь, вспоминал лезвие топора палача и лязг уже окровавленного лезвия по брусчатке. Каждый реагировал на инструмент вскрытия по-своему Те, кто носил при себе оружие, невольно клали руку на рукоять и гарду, остальные впивались пальцами в одежду, обычно в подол платья или край кожуха. Но все без исключения отмечали одно: чтобы работать с такими ножницами, нужна немалая сила.
Нижнее лезвие беззвучно и легко вошло в живот покойника. Священник побледнел, но промолчал. Филипп нажал. Ножницы разрезали нервный узел в солнечном сплетении, мышцы, сухожилия. Мышцы, уже давно схваченные трупным окоченением, поддавались плохо. И все же через несколько секунд челюсти ножниц добрались до грудины. Лезвия сошлись, раздался скрежет металла по кости и тихий треск. Ребра раскрылись, оголяя внутренности, и почти легли на предплечья покойника. Черные от крови ножницы легли в маленький тазик с водой. Ванесса не поморщилась от увиденного. Мартин не нарушал молчания. Лекарь был уверен, что тот в состоянии говорить — не таким уж бледным было лицо священника.
Внутренности бывшего могильщика были преимущественно черными от изменившей цвет крови., однако ткани не утратили естественного цвета. Для того, чтобы установить крайнюю степень обезвоживания, вскрытие не требовалось, оно проводилось по другой причине. Лекарь был уверен, что гробовщик отбросил копыта не от обезвоживания, а из-за необратимых изменений в теле, вызванных болезнью. Его предположение было верным, он понял это после того, как взял в руку скальпель. В сосудах, как и в сердце, было полно свернувшихся сгустков крови. Логично было бы предположить, что могильщик умер из-за внутреннего кровоизлияния или остановки сердца. Однако алхимик решил копнуть глубже и провел трепанацию черепа. На этот раз священник побледнел сильнее, услышав визг лезвия сверла по кости.
Через четверть часа после начала вскрытия Филипп огласил свой вердикт:
— Инсульт.
Священник непонимающе посмотрел на лекаря. Тот пояснил.
— Густая кровь закупорила один из каналов, по которым мозг снабжался кровью. По какой-то причине, источником которой, без сомнений, является болезнь, кровь начала сворачиваться прямо в теле. Болезнь вытягивала влагу из тела, отсюда густота крови и постоянное обезвоживание. Но это не все. Напомню, капитан Солт тоже умер от внутреннего кровоизлияния. Сосуды мастера могильщика истончены, налицо следы сильной гипертонии, или повышенного давления. Это благоприятная почва для кровоизлияния в головной мозг. Возможно, это и послужило главной причиной смерти: истончившиеся сосуды просто лопнули, не выдержав давления, или их закупорили сгустки крови. Большего сказать не могу.
— Так какой вывод? — Спросила после секундного молчания Ванесса.
— Инсульт. Кровоизлияние в мозг — тоже разновидность инсульта. — Ответил он ей и потом обратился к Мартину:
— Как видите, мы установили причину смерти. И ничего страшного не произошло.
— Вы разделали его тело как свиную тушу. — Пробормотал он с легким испугом.
— На войне делают вещи и похуже, притом с живыми людьми. А то, что делаем мы, мы делаем с трупами, которым уже все равно. И делаем во благо остальных. Мы провели вскрытие и теперь знаем, как убивает болезнь. Обезвоживание, истончение сосудов, повышенное давление. Следствие — инфаркт или кровоизлияние.
— Вы осквернили тело покойника для того, чтобы узнать, как он умер!? Вы слепы, и вашей нечестивости нет предела! Человек умирает, потому что на то воля Бессмертных, и для того, чтобы знать это, не нужно резать праведного покойника!
— Возможно, на то была воля Бессмертных. Только вот между Деей, матерью людей, и Лекнуиром, властителем темных сил, есть разница, притом очевидная. По крайней мере, я теперь знаю, почему он сошел с ума и загрыз сыновей. Могу сказать, что демоны и прочие духи здесь не при чем. Это заслуга исключительно болезни, а вот какой она природы — дьявольской или естественной, это уже совсем другой вопрос.
— Ну и что вы узнали? Или вам еще десяток покойников подать? — Спросил священник все еще враждебно, но уже мягче.
— Болезнь поглощает поду из тела больного. Начинается сильная жажда, больной пьет все больше и больше. В поздней стадии, когда развивается повышенное давление и кровь густеет от недостатка влаги, постоянная жажда сводит человека с ума. Подобную картину я наблюдал в пустыне Даха. Люди сходили с ума от жажды и задирали лошадей, чтобы напиться их крови. Кровь — тоже жидкость. Гробовщик сошел с ума и начал искать влагу везде, где можно было. К несчастью, до сыновей он добрался раньше, чем мы до него.
— Болезнь сводит с ума?
— Именно. А потом убивает кровоизлиянием в мозг. Или в любое другое место, где сосуды не выдержат давления крови и лопнут. Как бы то ни было, определяющим фактором является вода. Солт получал много воды каждый день и прожил две недели. Бурик умер предположительно через четыре-пять дней после заражения.
— Хоть ваш метод и богопротивен. — Сказал после некоторого молчания Мартин. — Хоть он мерзок и нечестив, я вижу, что вы преследуете благую цель. Пытаетесь преследовать, по крайней мере. Мы с вами схожи в одном мнении — болезнь от беса. И она воистину дьявольская, раз сводит людей с ума и заставляет умерщвлять других, чтобы напиться их крови. Вы еретик, занимаетесь бесовским делом, но, как я вижу, для того, чтобы бесов из тела изгонять по-своему. И потому, хоть я, признаюсь, вас с трудом терплю, я считаю, что вы меньшее из двух зол. Давно я не видел таких страхов, как вчера и сейчас, веет от них бесовщиной. И думается мне, что злые силы на этом не остановятся. Будут они дальше изводить людей, сводить их с ума, заставлять одних пить кровь других, а потом умирать в муках. Если вы, Филипп, выдюжите, переборите бесов, которые сию хворь разносят, я буду с вами и буду вас поддерживать.
