Дэниел Абрахам - Предательство среди зимы
— Спасибо, бабуля! — отозвался Синдзя. — Однажды мне руку пронзило стрелой, и то не так болело.
— Половина людей в том зале пострадали не меньше.
— Мне в тысячу раз хуже. Те укусы — на них. Эти — на мне. По-моему, разница очевидна!
Маати улыбнулся. Насекомых выгоняли три дня — и почти столько же спорили, устроить Совет в новом месте или ждать, пока последний испуганный раб найдет и задавит последнюю осу. Выигранное время было как нельзя кстати. Синдзя снова почесался, скривился и положил ладони на стол, пытаясь побороть искушение.
— Говорят, тебе пришло еще одно письмо от дая-кво.
Маати поджал губы. Он до сих пор держал эти листы в рукаве. Письмо принес ночью особый гонец, который теперь ждал ответа в комнатах, неохотно подготовленных слугами Дай-кво приказывал написать и отправить ответ без отлагательств. Маати еще не взялся за перо: не знал, что сказать.
— Приказывает вернуться? — поинтересовался Синдзя.
— И это тоже, — подтвердил Маати. — Судя по всему, его снабжаю вестями не только я.
— Другой поэт? Мальчик?
— Ты про Семая? Нет. Скорее, какой-то из купленных гальтами Домов. Какой — понятия не имею, и не важно. Скоро дай-кво узнает правду.
— Ну, тебе виднее.
Блеснула молния. Через полвздоха в густом воздухе прокатился гром. Маати поднял пиалу ко рту. Чай был с привкусом дыма и сладкий, но в животе Маати все сжалось в ком. Синдзя наклонился к окну, и его глаза загорелись. Маати проследил за его взглядом. Под косым дождем шли, ссутулившись, три фигуры — полный мужчина с легкой хромотой и слуги, натягивающие над хозяином полог от дождя. Все были в плащах с большими, скрывающими лица капюшонами.
— Это он? — спросил Синдзя.
— Наверное. Иди готовься.
Синдзя исчез. Маати налил себе еще чаю. Через несколько мгновений дверь открылась, впустив Пората Радаани. Его волосы прилипли к голове, богато расшитые одежды потемнели и набрякли. Маати встал и принял позу приветствия. Радаани не ответил, взял стул, на котором только что сидел Синдзя, и с кряхтеньем сел.
— Простите, что с погодой не повезло, — начал Маати. — Я думал, вы пойдете под землей.
Радаани нетерпеливо фыркнул.
— Ходы наполовину затопило! Город строили для снега, не для воды. Первая весенняя оттепель еще хуже, ад кромешный. Надеюсь, Маати-тя, вы позвали меня сюда не для того, чтобы говорить о дожде. Я занятой человек. Совет недавно собрался снова…
— Об этом я и хотел с вами поговорить, Порат-тя. Предложите распустить Совет. Вас уважают. Если вы выскажете такое мнение, низшие Дома заинтересуются. А Ваунани и Камау смогут вас поддержать, не объединяясь друг с другом.
— Верно, моего авторитета хватит, — спокойно кивнул Радаани. — Только не вижу повода.
— Совет не нужен.
— Не нужен? Маати-тя, у нас нету хая.
— Последний хай оставил после себя сына, который может занять его место, — возразил Маати. — Ни один человек в этом зале не может законно претендовать на титул хая Мати.
Радаани сцепил на животе толстые пальцы и сощурился. Его губы тронула улыбка, которая могла означать что угодно.
— Похоже, вам есть, что мне рассказать.
Маати начал не с собственного расследования, а с самого начала истории. Идаан Мати и Адра Ваунёги, поддержка гальтов, убийство Биитры Мати. Оказалось, что рассказывать у него выходит неплохо. Радаани хихикнул, когда он дошел до побега Оты, и помрачнел, когда Маати раскрыл связь между убийством Даната Мати и охотой. Маати сказал ему правду, хоть и не всю. Когда Баараф принес письмо от Семая, они — Ота, Маати, Киян и Амиит — долго размышляли и наконец решили, что интерес гальтов к библиотеке лучше опустить. К общему сюжету это ничего не добавляло, а лишние сведения могли пригодиться в дальнейшем. Видя глаза Пората Радаани, Маати подумал, что решение было верным.
Маати вкратце обрисовал то, чего ожидает от Радаани: когда надо внести предложение о роспуске Совета, как лучше это сделать, какую оказать поддержку. Радаани слушал настороженно, как кот, который охотится на голубя. Когда Маати замолчал, Радаани кашлянул и ослабил ремень.
— Красивая история. Понравится толпе. И все-таки убедить утхайем в том, что халат вашего приятеля не испачкан в крови, будет не так легко. Мы не возражаем против братоубийц, но отцеубийцы — другое дело.
— Это не просто история, — сказал Маати. — У меня есть участник охоты, на которой погиб Данат. Охотник готов поклясться, что никаких признаков засады не было. У меня есть наемник, который забрал Оту из башни. Он расскажет, кто и за что ему заплатил. У меня есть Семай Тян с Размягченным Камнем. Все они в соседней комнате и могут с вами поговорить.
— Неужели? — Радаани подался вперед. Стул скрипнул под его весом.
— Наконец, у меня есть список всех Домов и семейств, которые поддерживали Ваунёги. Если речь в том, какие у них взаимоотношения с Гальтом, достаточно поднять договора и проверить условия. Впрочем, многие предпочтут, чтобы этого не случилось.
Радаани снова издал смешок — басистый, сочный. Многозначительно потер указательные пальцы о большие.
— Вижу, вы с нашей последней встречи время не теряли!
— Нетрудно найти доказательства, когда знаешь правду. Хотите поговорить со свидетелями? Задавайте любые вопросы.
— А он сам тут?
— Ота решил не присутствовать, пока не выяснит, поможете ли вы ему или отдадите палачу.
— Мудро… Что ж, приглашайте поэта, — сказал Радаани. — Остальные меня не интересуют.
Маати кивнул и вышел. Общий зал представлял собой широкое помещение с низким потолком и двумя очагами по углам. Слуги Радаани что-то пили — Маати очень сомневался, что чай — и беседовали с посыльным Дома Сиянти. Тот наверняка добудет больше сведений, чем Маати — у Радаани У входа в заднюю комнату Синдзя скучающе откинулся на спинку стула — так, чтобы видеть все, что происходит.
— Ну? — спросил Синдзя.
— Хочет поговорить с Семаем-тя.
— А с другими?
— Не то чтобы.
— Значит, ему все равно, правда это или нет. Главное, поддерживают ли нашего хая поэты… — Синдзя встал и потянулся. — Поразительные формы принимает борьба за власть! Невольно вспоминаю, почему я выбрал призвание воина.
Маати открыл дверь. В задней комнате было тише, хотя шум дождя слышался везде. Семай и андат смотрели на огонь в очаге. Охотник, которого нашел Синдзя-тя, сидел в легком подпитии. Хорошо, что Радаани он не нужен. Кроме них, в комнате сидели три стражника в цветах Дома Сиянти. Семай поднял глаза и встретился взглядом с Маати. Маати кивнул.
Когда Семай и Размягченный Камень вошли, на лице Радаани появилось полное удовлетворение, будто присутствие молодого поэта разом решало все важные вопросы. Тем не менее Семай принял позу приветствия, а Радаани ответил.
