Джеймс Клеменс - И пала тьма
Чризм повернул к ней запястье; крепко зажав в кулаке репистолу, девочка промокнула последние капли. От пореза не осталось и следа. Платок она сожжет на жаровне у входа в покои, в которой постоянно поддерживает огонь именно для таких целей. Остатки впитавшейся в ткань Милости становились непредсказуемыми и опасными, их любили использовать в темных ритуалах черные алхимики. Поэтому подобные вещи тотчас сжигались, включая даже слегка замаранную потом или желчью одежду Чризма. Даже ложки и вилки очищались огнем, чтобы избавиться от остатков слюны.
Мысли о темных Милостях напомнили Дарт о виденном ею убийстве женщины по имени Джасинта. Перед глазами снова встал черный проклятый клинок и держащий его человек. Дарт навела осторожные справки и теперь знала его имя: Яэллин де Мар — один из Дланей лорда Чризма.
Больше она ничего о нем не знала и по мере возможности избегала его. Яэллин отвечал за черную желчь, содержимое кишечника, которое Чризм извергал в хрустальный ночной горшок; в точно такой же горшок утром и вечером собирали желтую желчь.
Дарт не раз вспоминала убийство в саду и последние слова Джасинты. «Мириллия будет свободна!» Что они значили? Женщина пронесла в кастильон проклятый кинжал, а когда ее разоблачили, бросилась на клинок, чтобы избежать пленения. Почему? И какую роль играл в происшествии Яэллин? Если он ни в чем не замешан, почему ни в замке, ни в Высоком крыле ничего не слышали о страшном событии?
Девочка хранила немало своих секретов и не хотела вмешиваться еще и в чужие. Поэтому она никому не рассказала об увиденном в саду, даже Лаурелле. Да и что она могла рассказать? Как обвинить в убийстве одного из Дланей, когда он верно служил Чризму уже второй десяток лет?
Она настолько погрузилась в мрачные мысли, что не заметила, как последняя капелька крови скатилась с запястья бога. Сжавшись, Дарт наблюдала, как медленно рубиновая капля летит к каменным плитам пола и шлепается… но не об пол, а на бронзовый нос. Щен ринулся вперед и успел поймать каплю в воздухе.
Вместо того чтобы пройти призрачного друга насквозь, кровь на мгновение сделала его материальным. Бронзовые когти щелкнули по полу, на расплавленной шкуре вырисовались пластины, а грива встала острыми шипами. Дарт захлестнула волна жара, как от раздутого огня.
Она замерла.
Пока девочка завершала ритуал, Чризм успел снова повернуться к окну, но теперь беспокойно зашевелился. Щен уставился на сидящего бога, и его глаза вспыхнули ярким светом. Изо рта вывалился язык пламени.
Чризм начал оборачиваться, и тут капля на носу Щена с шипением испарилась. Вверх взвилась крохотная струйка дыма, вместе с ней растворился и Щен.
— Что это за запах? — спросил Чризм. Он отобрал у Дарт руку, положил ладонь на подлокотник и перегнулся через него, рассматривая комнату.
Дарт помахала, разгоняя струйку, прочистила горло. Щен потряс головой, будто отряхиваясь, и потрусил в угол.
Чризм не заметил его, но продолжал принюхиваться.
— Должно быть, кто-то из Дланей очищает столовые приборы, господин, — склонила голову Дарт. — В жаровне у дверей.
Бог взволнованно наморщил лоб, обвел взглядом комнату, но потом снова откинулся на спинку кресла.
Не поднимая головы, Дарт закупорила репистолу и убрала ее в шкатулку. Сложила поверх шкатулки шарф и, хотя колени предательски дрожали, сумела без помех встать на ноги.
— Ты все сделала хорошо. — Чризм не отрывал глаз от текущей под окном реки.
— Благодарю вас, господин.
— Отнеси репистолу матроне Шашил, и она расскажет тебе, что делать дальше.
— Да, господин.
Дарт попятилась к двери.
Когда ее пальцы коснулись дверной ручки, Чризм пробормотал себе под нос, не отрываясь от окна:
— Надо быть бдительными… Нам всем.
* * *— Расскажи мне все до последней мелочи, — выпалила Лаурелла, влетая в шуршании шелка в покои Дарт. — Страшно было?
Дарт закрыла за подругой дверь. Лаурелла надела белое хлопковое платье с серебристым шелковым поясом, в тон туфлям. Дарт уже успела переодеться в длинную, до пола, рубаху, что висела на ней мешком. Ей нравились простота и удобство этого наряда.
Лаурелла примостилась на краешке кровати, ее глаза сияли в последних лучах заходящего солнца. За окном, в чаще Старого сада, уже кружили лунные шары и танцевали светлячки.
Дарт уселась рядом с подругой и прижала к груди подушку.
Лаурелла упала на алое покрывало кровати, широко раскинув руки.
— Увидеть, как плачет бог… — прошептала она. — Его слезы сверкали, словно жидкое серебро. Я боялась собирать их. Как же у меня тряслись руки! Репистола ходуном ходила!
Дарт слушала, как девочка заново переживает свой первый сбор слез. У них обеих выдался знаменательный день. И все же Дарт мучили сомнения. Чризм едва не увидел Щена, а материальность тому подарила кровь бога, которому она поклялась служить. Девочку с новой силой пугало разоблачение — не только призрачного друга, но и ее позора.
И почему ее выбрали хранить именно кровь?
— Расскажи, — произнесла Лаурелла, садясь на кровати. — Его гумор светился Милостью? У тебя кружилась голова? В школе я слышала, что некоторые Длани падают в обморок, когда впервые пускают кровь.
— Правда? — Дарт недоверчиво посмотрела на подругу.
Глаза Лауреллы распахнулись, она протянула Дарт руку.
— Ты упала в обморок?
Та в ответ покачала головой.
— Тогда что же случилось? У тебя на лице написано, что тебя что-то тревожит.
Дарт внимательно заглянула в глаза подруге. Может, стоит довериться ей? Рассказать о Щене, об убийстве в саду, о потере невинности. Но внезапно обнаружила, что сухо пересказывает, как прошел забор крови. Она поведала о доброте и терпении Чризма, о своем волнении, об успешном кровопускании. Лаурелла слушала с огромным интересом.
Дарт, разумеется, не стала упоминать ни о Щене, ни о загадочном напутствии Чризма. «Надо быть бдительными… Нам всем».
— Значит, все прошло хорошо, — заметила Лаурелла, когда рассказ подошел к концу. — Чем ты тогда озабочена?
— Просто устала, — покачала головой Дарт. — Вид… вид крови… Это меня утомило.
Пальцы Лауреллы крепко сжали ее руку:
— Но ты не упала в обморок. Ты должна гордиться!
Дарт вяло улыбнулась, на большее ее не хватило.
От ее кислого лица радужное настроение подруги несколько поблекло, но окончательно не пропало.
— Пошли, — потянула она Дарт за руку. — Матрона Шашил обещала устроить угощение в честь нашего первого дня. Стол накроют в общей комнате, все Длани будут там.
