akchisko_san1 - Рики Макарони и Старая Гвардия
Однако Телони это не огорчило.
— Прекрасный сон, — сказала она. – В нем очень много деталей. Продолжай.
С особым усердием Боб вновь погрузился в пергамент.
— Похороны означают окончание неприятного дела и облегчение, — заявил он.
«Точно. Все мы спим и видим, когда кончится последний год с вами, мадам», — подумал Рики.
— Как вы неаккуратны, — помотала головой Тредони. – Присутствие во сне на чужих похоронах предвещает скорую смерть близкому человеку.
— Но я же не уверен, что присутствовал! – возразил Боб. – Еще это может означать наследство.
— После смерти родственника – логично, — решил поддержать Рики, видя, что Трелони вновь поджимает губы.
— Продолжайте, — попросила она Боба.
— Открытый гроб означает важное событие – я думаю, мэм, это СОВы. Закрытые шторы – от меня скрывают какие‑то факты.
«Точно. Например, Трелони ото всех скрывает свой божественный дар», — усмехнулся Рики.
— Да Вы балансируете на грани краха! – вскричала Трелони. – Об этом ясно говорят темные занавески.
«С такой скоростью, мы потратим на это развлечение урока три, не меньше», — Рики подавил зевок.
— Шкаф опять же указывает на наследство, — невозмутимо продолжал Боб.
Это, казалось, делало Трелони вконец несчастной.
— Достаточно, — сказала она. – Я вижу, Вы отнеслись к своему заданию довольно‑таки поверхностно, мистер Бут. Следующий!
Ее взгляд скользнул к Селене, но Рики, демонстрируя рвение, поднялся первым.
— У меня странный сон, профессор, — предупредил он. – Вот, послушайте только. «Я просыпаюсь, а в общежитиях никого нет. И потрет сэра Салазара куда‑то делся. Иду по подземельям – никого. И во всем замке тихо–тихо. Наверху встретилась мне миссис Норрис, хвостом вильнула и убежала. И я чувствовал во сне полную свободу – что никто за мной не следит, и я могу делать, что захочу».
Он оторвался, чтобы поглядеть на реакцию профессора. Трелони, похоже, ужасно боялась, что такое вольготное для него состояние когда‑нибудь наступит. Рики продолжил читать, все усиливая недоуменные интонации:
— «Я вышел на крыльцо, а дальше хижину Хагрида обошел, заглянул в окно – никого. А потом я вдруг очутился в чаще Запретного леса. Кругом – следы кентавров, но я один». Следы, между прочим, означают, что я найду ответ на волнующий меня вопрос.
— Не отвлекайтесь, — слабым голосом попросила Трелони.
— Вы правы. Я подхожу к самому интересному. «Не знаю, как долго я шел по лесу, вдруг вижу – поляна, и на ней Вы сидите! У Вас в руках зеленая бутылка, Вы наливаете, из нее, профессор, и не заканчивается. А потом Вы сказали: «Куда смотрит школьный профсоюз?». А я…».
— Что за вздор?! – вскричала Трелони.
— Но, профессор, я специально проснулся, чтобы записать все, что Вы говорили в моем сне, а это много, я ведь мог забыть, — начал объясняться Рики.
В глубине души он гордился: абсолютно все, сбросив сон, внимательно случали его, чего не добивались предыдущие ораторы, даже Дора. Но Трелони неодобрительно покачала головой.
— Мне разъяснить значение сна? – кротко спросил он.
— Сдадите в письменном виде, — сухо распорядилась преподавательница. — Следующий!
«Вот балаган», — подумал Рики, и память тут же услужливо подсунула воспоминание о том, что дядя Гарри заботливо не советовал ему не связываться с прорицаниями.
Селена едва успела прочитать, как в башню проник спасительный звон колокола. Так хуффульпуффка была избавлена от экзекуции, и ее толкование не подвергли публичной критике. Профессор объявила, что остальным предстоит отчитаться на следующем уроке. Похоже, она была рада выставить любимых учеников.
Весть класс собрался передохнуть под лестницей.
— Дурдом, — высказал общее мнение Чип Вэнс.
— Нереально это – написать сон на целый свиток! – заявила Льюкот.
— Нет, можно, — похвасталась Фиона Шеклбот и продемонстрировала свой свиток, исписанный мелким почерком до конца.
— Не показывай это стрекозе! – потребовала Дора.
— Да ты прочитай! – усмехнулась рекордсменка и передала слизеринке шедевр.
— «Я гуляю по лугу. Там растут: ромашки белые и синие, майские розы, черные розы…» — начала Дора и отодвинув, стала разглядывать пергамент на расстоянии вытянутых рук, словно не веря своим глазам.
— Есть и латинские названия. Всего 49 наименований цветов, — похвасталась Фиона. – А потом я их заново перечисляю, когда пишу, которые повернуты к солнцу, которые против солнца.
— И мы все это будем слушать! – покачал головой Боб. – Точно уснем.
Селена казалась озабоченной более других. Рики замедлил шаг, чтобы поравняться с нею.
— Все нормально?
— Рики, я ведь просила тебя не дразнить Трелони! — Селена выглядела сердитой.
— Хорошо. Я постараюсь, — пообещал Рики, прекрасно отдавая себе отчет в том, что ему совсем не хочет давать такое обещание.
Школьные будни проходили своим чередом. Теперь уже Рики всегда знал, на каком уроке чего ожидать. Профессор Флитвик посвящал повторению последние пятнадцать минут своих уроков. Эта работа требовала особой сосредоточенности, поскольку в случае отсутствия должного мастерства домашнее задание удваивалось. И если Рики еще требовалось доказательство, что пятый курс в «Хогвартсе» — самое тяжелое время, то твердость Флитвика послужила решающим аргументом.
Зато уход за магическими существами как будто перестал доставлять беспокойство. Хагрид, как и обещал, понемногу объяснял им методы обращения со «скучнейшими тварями», и в конце каждого урока позволял недолго наблюдать за гиппгрифами. Пару раз он спрашивал, не желает ли кто‑нибудь поглядеть этих существ в Запретном лесу. Но, поскольку большинство не желало, а Виктор, как представитель данного большинства, всегда успевал открыть рот раньше Доры, то вопрос решался самым скучнейшим образом. Правда, Хагрид предупредил, что в весеннем семестре им все равно придется там побывать, и посоветовал настраиваться уже сейчас.
— Какой мне прок от этого? – с чувством благородного негодования говорила подругам Каролина по пути в школу. – Я, наверное, займусь шитьем. Но в любом случае не стану носиться по таким местам.
— Я слышал, сейчас кентавры особо насторожены в отношении людей, — обосновал ее опасения Виктор.
— Нет там ничего особенно опасного, — проворчала Дора. – Правда, Ричард?
Рики припомнил, что в прошлом году ребята приглашали ее на традиционную прогулку. Но Тиффани опередила его ответ.
— Если бы там не было ничего такого, ты бы туда не стремилась, дорогая!
В отличие от Доры, Тиффани не привлекали приключения подобного рода. Поняв, что он согласен скорее с ней, чем с Дорой, Рики мысленно поставил на себе печать с надписью: «Пора на пенсию». Но, в самом деле, вел он себя благоразумно!
