Сергей Костин - Охотник за бабочками 2
— Она новенькая, — залепетал бармен, стараясь поймать изображение мелькающего перед его глазами значка, — Вчера только появилась. Сказала, что проездом. Номер сняла в гостинице напротив. Родственников в соседних галактиках не имеет. Отпустите меня, пожалуйста.
— Еще два кило сухарей и мы замнем это дело, — Кузьмич умел убеждать когда надо.
— Два кило и замнем, — бармен был понятливой сволочью. А других сволочей не бывает.
Пока бармен носился за сухарями, Кузьмич и я держали совет.
— Я ей подсечку делаю, а ты руки ломай.
— А что люди скажут?
— Здесь из людей один я. Остальные инопланетники. Покажешь еще раз свой значок. Может и пройдет. Если нет, то заявим, что это наша сбежавшая бортпроводница.
— Ты у нее пушки не заметил?
— Чего не приметил, того не скажу. А что мы потом с ней сделаем?
— На Корабль отведем. И халупу ее летающую туда доставим. Произведем обыск с пристрастием. Если ничего не найдем, то разрежем на куски.
— Халупу?
— Ее.
— На мокрое я не пойду.
— Дурень ты, Кузьмич. Она ж явно не живая. Как ты думаешь, стали бы прятать микросхему в живом теле? А живое тело в медузе? А медузу в цыпленке. То-то же.
Все было решено. Операция тщательно подготовлена, роли распределены. Нам оставалось только терпеливо сидеть и дать, когда пухленькая насобирает пятьсот брюликов и вернется, чтобы вручить из Кузьмичу. И заодно попасться в умело расставленные сети.
Но проходила минута за минутой, час за часом, а нашей подружки не было видно. Вот и последний посетитель вышел из забегаловки и мы остались одни, не считая бармена.
— Мы закрываемся, — сообщил он и показал нам на дверь.
Мы и сами поняли, что ловить нам сегодня нечего.
— Предлагаю немедленно навестить ее в гостинице, — предложил Кузьмич, которого так подло обманули едва ли впервые в жизни. Я его прекрасно понимал. Пятьсот брюликов так просто на дороге не валяются.
— Если она еще не смылась, — засомневался я, но от предложения первого помощника не отказался. Надо действовать. Это, пожалуй, единственный шаг, на который мы были способны. Можно, конечно, поискать ее корабль с рожками, но я сомневаюсь, что поиски приведут хоть к какому-нибудь результату. Посудина слишком мала по размерам, а на посадочной парковке почти тысяча кораблей разного типа и конструкции.
Мы перешли улицу и, сунув один металлический брюлик с изображением первого Земного президента в дверную копилку, зашли внутрь.
— Мест нет, — с ходу заверещал портье, все та же сволочь из расы сволочей, — И не предвидится. У нас симпозиум докерманских хакеров. Все забронировано. Можете обратиться в соседний приют для малоимущих слоев населения. Только я сомневаюсь, что вас туда пустят с собачкой.
— Да не нужны нам твои номера, — огрызнулся Кузьмич, почему-то посчитав, что это именно меня приняли за собачку, — Нам от тебя, образина, нужны конфиденциальные сведения. Мы спец агенты из ФЫБЫЫР. Кстати, где у вас датчики пожарной сигнализации?
Сволочь мельком взглянула на значок «За пятую юбилейную сидку ", более пристально обследовало глазами потолок, в надежде отыскать там что-то, кроме лжемух, и сдалось:
— Какая информация интересует господ Фыбыыровцев.
— Господа в семнадцатом веке до нашей эры все кончены, — Кузьмич неторопливо засунул в карман значок и подлетел к сволочи поближе, тем самым показывая, как он ему доверяет, — Нас интересует гражданка, которая живет в одном из ваших номеров. Маленькая, пухлая, лысая, наглая, прилипчивая…
— Знаю, знаю, о ком вы спрашиваете граждане фыбыыровцы, — не слишком вежливо перебил сволочь поток особых примет разыскиваемой, — Восемнадцатый этаж. Крыло восемнадцатое. Номер восемнадцатый. Записалась под именем, под каким же именем, сейчас, сейчас, одну минуту, вот. Ред Мун. Можете взглянуть сами.
Я повернул к себе монитор регистрации и сверил данные на экране с только что полученными разведданными.
— Ред, это фамилия или имя?
Сволочь-портье пожало плечами.
— Мы не интересуемся личной жизнью наших клиентов. Можете спросить у нее сами. Она как раз в своем номере. Скоростной лифт прямо и направо. Один брюлик за этаж.
— Обдираловка у вас. А мы при исполнении, — Кузьмич выразительно поднял глаза к потолку, где, как уже было отмечено, полностью отсутствовали датчики пожарной сигнализации.
— Лифт для обслуживающего персонала прямо и налево, — сволочь был неплохим парнем.
— Никого не впускать и никого не выпускать, — на всякий случай приказал ему бабочек, и мы направились к лифту для обслуживающего персонала.
— А если нам нужно было на пятисотый этаж? — продолжал возмущаться Кузьмич, сидя у меня на плече, пока я вышагивал по восемнадцатому этажу по длинному коридору, застеленному красной, местами потертой, дорожке, — Представляешь, командир! Пятьсот брюликов только за то, что бы попасть на необходимый этаж. Лучше уж самого себя…
— Можно по лестнице, — предложил я, заглядывая в коридор восемнадцатого крыла, — Ты, Кузьмич, потише давай. Близко уже.
Остаток пути мы проделали в полнейшей тишине. Правда Кузьмич умудрился задеть крылом фарфоровую вазу, стоящую на мраморном постаменте. На ней еще бирка была бронзовая. Что-то там про династию дзынь-дзынь из четвертого века до нашей эры. Дерьмо, а не ваза. Раскололась, как миленькая. Я всегда считал, что посуду необходимо изготовлять из небьющегося пластика.
— Вот, — прошептал Кузьмич, указывая на двери с номером восемнадцать, — Сейчас мы ее гадину спеленаем. Командир, а если она в ванне сейчас? Я на голых женщин не могу нападать. И на спящих тоже.
Я попросил Кузьмича заткнуться. Знаками попросил, у меня же голос о-го-го какой. Все крыло можно разбудить. Но Кузьмич не унимался.
— По наглячке будем работать, или по честному?
Я решил, что по честному. Оно вернее. Пухленькая вряд ли подозревает, зачем она нам нужна. Подумает, что мы приперлись просто так. Откроет, как миленькая. Тут мы ее и сцапаем.
— «Бум, бум, бум», — это я вежливо постучал ногами по двери.
— Кто там? — раздался за дверями голос. Кузьмич поднял вверх палец, показывая, что это именно ее голос. Пухленькой.
— Почтальон, — брякнул я, первое, что пришло в голову. У меня на такие дела экспромт хорошо работает. Наверно, голос предков, — Принес посылку для вашей девочки.
За дверями раздались звуки шаркающих тапочек.
— Печкин что ли? — спросил голос пухленькой.
Кузьмич энергично задергал крыльями. Признавайся, мол, что Печкин. Печкин, сечькин, огуречькин, какая разница. Лишь бы открыла.
