Виктор Исьемини - Под знаменем Воробья
Вот и теперь поступил новый заказ. Для выполнения этой последней миссии орда божьих пасынков вновь пересекла границу и из Сантлака возвратилась в Ванет. Счастливчику это не нравилось, в Сантлаке он чувствовал себя в большей безопасности, но теперь ведь он на землях, управляемых сэром Ирсом, а тот — вроде бы его друг, не так ли? И он платит за этот замок…
Утром Счастливчик вышел из своего шатра, оставив Лолу прибирать измятую постель — и поглядел на крепость. Цель их рейда. Цель, пожалуй, непростая. Этот замок был отлично укреплен и, похоже, подготовлен к осаде. Во всяком случае, на стенах не было видно суеты и беспокойства, которые должно бы вызвать внезапное нападение… И что-то еще не нравилось старому авантюристу, что-то, чего он сам не мог определить. Какое-то чувство тревоги, ощущение невидимой опасности — то самое чувство, которое всегда выручало его во время странствий, благодаря которому он заработал свое нынешнее имя — Счастливчик…
К предводителю подошел Ренки — профессиональный разбойник и бродяга, правая рука Кари и командир его «гвардии», состоящей из таких же разбойников и бродяг.
— Что скажешь, Счастливчик, об этом замке?
— Не нравится мне это все, Ренки… Сам не знаю, почему — а не нравится… Что-то не так, как обычно.
— Ну так я скажу, что тебе не нравится.
— Изволь…
— Я бывал уже здесь по делам. Этот замок не принадлежит непокорному рыцарю, а является собственностью его императорского величества. И управляется он, стало быть, сенешалем, которого назначил твой приятель Ирс. Граф нанял нас захватить свое собственное добро. Разве что сенешаль взбунтовался, либо замок захватили другие разбойники…
— Нет, Гангмар возьми, нет! Ренки, ты прав, это подозрительно. Если бы взбунтовался сенешаль — то этим бы занялись солдаты графа или императорские гвардейцы. А если бы там засели разбойники — то в замке не было бы такого порядка… Нет, это ловушка. Что ж, Ренки, мы славно погуляли, верно? Так вот — жаль, но веселым денькам приходит конец. Я собираюсь бежать отсюда.
— Кари, возьми меня с собой. И мужички наше тоже — того… Лучшего атамана, чем ты — нам не сыскать, ну а уж мы пригодимся…
— Ладно, Ренки, я согласен. Тогда потихоньку оповести всех, кого считаешь надежным — тут я тебе доверяю.
— Сбежим, когда начнется штурм? — поинтересовался разбойник.
— Раньше. Я мыслю так — когда начнется штурм, ловушка захлопнется.
— А вот тут я тебе доверяю.
— Тогда уходим через полчасика. А я пока скажу два слова Великому Пацану. Пусть поговорит со своей шантрапой.
— А мы?
— А мы уйдем на разведку… Или в обход замка… Или еще куда. Эх, если бы еще Аньга с собой взять…
— Да на кой Гангмар он нам?
— Не скажи. Он умеет такое, чего ни ты, ни я даже понять не можем. Его талант может пригодиться, потому что, сдается мне, Миру предстоят серьезные испытания, Ренки. Мои предчувствия… Ты же знаешь, что я никогда не ошибаюсь — я Счастливчик…
ГЛАВА 38
Ты умеешь плакать — ты скоро умрешь
Кто-то пишет на стенах — он скоро умрет
У нее есть глаза — она скоро умрет
Скоро станет легко — мы скоро умрем
«…Прошла, мой незнакомый родич, и эта зима — зима без надежды… Мы, последние защитники мечты, избегали заговаривать о том, что ждет нас впереди. Свою тревогу мы заглушали тем, что лихорадочно готовились к предстоящим боям. Точили клинки, запасали ману в колдовских амулетах, накладывали защитные чары на наши латы… Возможно, нам не стоило ждать в стенах — а следовало броситься еще тогда, в начале осады, на полчища врагов и найти достойный конец… Превратиться в легенду, в страшную сказку… В пугало для детей и дуралеев…
Но что толку гадать — мы вместо этого заперли ворота и укрылись вместе с самыми худшими ожиданиями и тяжелыми предчувствиями в нашем несчастном городе. Когда началась весна, мы — опять же не сговариваясь — вынесли на солнышко свои волшебные посохи, свои зачарованные доспехи, свои мечи и палицы, усиленные колдовскими заклинаниями. И стали готовиться к бою.
День шел за днем, а враги все не подступали к стенам Могнака. Мы не строили иллюзий, не надеялись, что фанатики отступили. Я вновь вспомнил, что я — сеньор всех этих людей. Постаравшись ободрить их, я призвал своих чародеев. Мы сели на отощавших коней, наши ведьмы, старики и те, кто по разным причинам не мог принять участие в вылазке — постарались укрепить силу этих несчастных животных магией… Наш отряд выступил из ворот. В последний раз чародеи Могнака вышли из города на бой с «защитниками Света». Долго искать их не пришлось. Армия фанатиков уже шла нам навстречу. Возможно они не приближались до этого дня к городу потому, что за зиму их число сильно уменьшилось из-за дезертирства, а может — это была часть какого-то стратегического замысла Фаларика. Но, как бы то ни было, теперь их войско вышло нам навстречу…
Эта битва не оправдала моих надежд. Я вел своих сподвижников на славный бой, возможно — на последний бой. Мне — да всем нам — хотелось забыться в вихре схватки. Хотелось раздавать и получать удары, не думая ни о чем. Хотелось победить или умереть. Вместо этого нам пришлось маневрировать, разить издалека магией, время от времени отступать перед отрядами лучников, чтобы перегруппироваться… Едва лишь казалось, что вражеский строй дрогнул и конная атака может оказаться успешной — как я обнаруживал маячащие далеко на флангах отряды рыцарей, которые были готовы ударить спину, едва лишь мы устремимся в отчаянную атаку… Развернувшись против этих — мы вновь и вновь попадали под обстрел. Мы наносили магический удар — стрелки в беспорядке бежали, оставив убитых… Но мы не могли преследовать пеших, не превратившись при этом в легкую добычу для их тяжелой конницы…
Ни с чем возвратились мы в Могнак. Эта битва не дала нам ничего. Когда последние всадники на измученных конях миновали ворота, стражи с грохотом сомкнули тяжеленные створки. Ворота Могнака закрылись навеки. Им не суждено было распахнуться больше никогда. Никогда! А наших коней мы съели за лето…
Спустя несколько недель стало ясно, чем занимались враги, пока отсиживались в зимних лагерях, избегая приступать к стенам Могнака. Однажды со всех сторон одновременно к городу приблизились полчища фанатиков. Их стало много, как никогда — все новые и новые ревнители веры спешили, чтобы принять участие в разграблении чудес Могнака… И к стенам они подступили не с пустыми руками. Они волокли невероятное количество осадной техники, о которой ты, мой дорогой родич, никогда не слыхал. Осадные машины, штурмовые башни, подвижные помосты со щитами и лестницами… И каждое из этих сооружений было сделано в несколько раз прочнее, чем обычные — применявшиеся в войнах людей. Наша боевая магия по-прежнему вызывала страх у фанатиков. Шаг за шагом чудовищные машины приближались к стенам — и наконец облепили их, как муравьи — трупик птицы… Но Могнак не был еще мертв. Мы отбивались как могли — без надежды, без расчета, без цели. Единственное, что заставляло нас вновь и вновь наносить удары — это жажда мести. Да, мой потомок, мы вершили месть. За себя, за свою мечту, за отнятое у нас будущее. Себя мы считали уже покойниками — и мстили за собственную смерть. Нам хотелось покарать как можно больше убийц. Мы старались как могли…
