Терри Пратчетт - Вор времени
– Я – человек! Веду себя как человек! Я догадался бы, если б…
– Ты вынужден был жить в этом мире. Иначе как бы ты научился быть человеком? – сказала Сьюзен самым ласковым тоном, на который только была способна.
– А мой брат? Как быть с ним?
«Вот и все»,- подумала Сьюзен.
– Он тебе не брат,- призналась она.- Я немного солгала. Прости.
– Но ты же сказала…
– Я должна была подготовить тебя,- ответила Сьюзен.- Боюсь, в подобных ситуациях нельзя говорить все и сразу. Он тебе не брат. Он и есть ты.
– Тогда кто я такой?
Сьюзен вздохнула.
– Тоже ты,- ответила она.- Вы оба – ты.
– И была я, и была она у – сказала госпожа Ягг. – И появился ребенок, никаких проблем9 но такие минуты всегда бывают трудными для молодых мамаш, а еще было…- Она замолчала, прищурилась, словно заглядывая в окна воспоминаний,- такое чувство, как будто мир запнулся, и была я с ребенком на руках, и я посмотрела на саму себя, принимавшую роды, и тогда я тоже посмотрела на себя, а я посмотрела на себя и сказала: «Отличная работа, госпожа Ягг », а она, то есть я, сказала: «Уж правдивей некуда, госпожа Ягг », а потом началось нечто странное, и осталась одна я с двумя младенцами на руках.
– Близнецами,- подчеркнула Сьюзен.
– Можно назвать их близнецами, да, конечно,- признала госпожа Ягг.- Но лично я всегда считала близнецами две души, родившиеся один раз, а не одну душу, родившуюся дважды.
Сьюзен ждала, а госпожа Ягг явно вошла во вкус рассказа.
– И тогда я говорю тому мужчине, да так и говорю: «Ну а дальше-mo что?», а он мне так в ответ: «А это тебя касается? », а я ему: «Ну конечно касается, пусть посмотрит мне в глаза, я всем и вся говорю правду, ничего за пазухой не держу ». А сама думаю: «Вот ты попала в беду, госпожа Ягг», потому как все вдруг стало таким мифтическим-мифтическим.
– Мифическим? – переспросила учительница Сьюзен.- Или мистическим?
– И тем и другим. А такая вот мифтическая ситуация всегда грозит бедой. Но мужчина только улыбнулся и сказал, что парнишку нужно вырастить и воспитать настоящим человеком, вот тут я и подумала: «Да, теперь все действительно мифтиче-ски ». Я видела, он понятия не имеет, что делать дальше, а значит, всем придется заниматься самой.
Госпожа Ягг затянулась трубкой, и ее глаза сквозь дым сверкнули на Сьюзен.
– Не знаю, девонька, насколько богат твой опыт в таких вещах, но иногда сильные мира сего, задумывая свои грандиозные планы, забывают о всяких мелких деталях.
«Ага,- подумала Сьюзен.- Я и есть такая мелкая деталь. Однажды Смерти взбрело в череп взять к себе лишенного матери ребенка, и я стала такой вот мелкой деталью». Она понимающе кивнула.
– Тогда я начала ломать голову, как все обустроить,- продолжала госпожа Ягг,- с мифтической-то точки зрения. И что енто значит? А то, что с технической точки зрения мы имеем ситу евину, в которой принц должен был расти свинопасом, пока не проявит свое предназначение, но в наше время для свинопаса фигушки работу найдешь, а кроме того, можешь мне поверить, тыкать палкой в свиней не настолько интересно, как может показаться. Поэтому я и говорю: «Агась, а я ведь слышала, что Г иль-дии в крупных городах берут к себе из милосердия сирот и хорошо заботятся о них. И многие хорошо обеспеченные мужчины и женщины начинали так свою жизнь ». И в этом нет ничего постыдного! Ну а если предназначение не проявит себя по графику, у ребенка будет хорошая профессия, что станет хоть небольшим да утешением. Тогда как пастух навсегда останется пастухом, и только. Ты больно сурово смотришь на меня, девонька.
– Да. Довольно хладнокровное было решение.
– Но кто ж должен их принимать,- резко обрубила госпожа Ягг.- Кроме того, я уже пожила, многое повидала и поняла: те, кому суждено светить, будут светить да хоть сквозь шесть слоев грязи, а те, кому не суждено, не будут, сколько ни начищай. Ты можешь думать иначе, но это я стояла там, а не ты.
Она поковыряла в трубке спичкой.
– Вот и все,- продолжила она наконец.- Я, конечно, осталась бы, потому что там не было даже намека на колыбель, но мужчина отвел меня в сторону и сказал, что мне пора уходить. А с чего мне спорить? Там же любовь была. Прям в воздухе. Но я не хочу сказать, что меня никогда не интересовал исход ентого дела. Всегда интересовал.
Сьюзен вынуждена была признать: отличия были. Две разные жизни оставили на двух одинаковых лицах свои уникальные следы. Личности появились на свет с разницей в секунду или около того, а за это время вся вселенная могла поменяться.
«Думай о них как о близнецах»,- приказала она себе. Но это были две разные личности, занимавшие два разных тела, которые начали с одного и того лее. Но не как одинаковые личности.
– Он очень похолс на меня,- промолвил Лобсанг, и Сьюзен, прищурившись, наклонилась поближе к бесчувственному телу Длсереми.
– Повтори-ка,- попросила она.
– Я сказал, что он очень похолс на меня,- послушно повторил Лобсанг.
Сьюзен бросила взгляд на леди ле Гион.
– Я толсе заметила,- призналась та.
– Кто заметил и что именно? – спросил Лобсанг.- Что вы от меня скрываете?
– У него двигались губы, когда ты говорил,- сообщила Сьюзен.- Пытались произнести те же слова.
– Он способен читать мои мысли?
– Думаю, здесь все гораздо сложнее.- Сьюзен подняла вялую руку и сжала кожу мелсду большим и указательным пальцами.
Лобсанг поморщился и посмотрел на свою руку. На ней начинал краснеть побелевший участок кожи.
– Не только мысли,- сказала Сьюзен.- Находясь так близко, ты чувствуешь его боль. Твоя речь управляет его губами.
Лобсанг пристально посмотрел на Джереми.
– Что лее будет,- медленно спросил он,- когда он очнется?
– Я тоже об этом подумала. Может, тебе не стоит здесь находиться?
– Но я доллсен быть здесь!
– Думаю, нам всем не стоит здесь находиться,- вмешалась леди ле Гион.- Я хорошо знаю своих собратьев. Они начнут обсуждать, что делать дальше. Таблички их надолго не задержат. А у меня почти закончились конфеты с мягкой начинкой.
– Как по-твоему, что ты должен сделать, когда окажешься там, где должен оказаться? – спросила Сьюзен.
Лобсанг опустил руку и коснулся кончиком пальца ладони Джереми.
Весь мир побелел.
Сьюзен потом подумала, что, вероятно, такие ощущения возникают, когда оказываешься в самом сердце звезды. Ничего желтого там не будет, ты не увидишь пламя, будет только испепеляющая белизна мгновенно перегруженных органов чувств.
Белый свет постепенно потускнел до состояния тумана. Появились стены комнаты, но она могла видеть сквозь них. За этими стенами были другие комнаты и другие стены, прозрачные, как лед, видимые только в углах и там, где на них падал свет. В каждой комнате Сьюзен повернулась, чтобы посмотреть на себя.
