Наталья Ломаченкова - Феникс. Песнь Первая
И пели, наверное, тоже. Ведь биение сердец оно тоже — песня. Именно та песня, единственная в своём роде, которая не несёт в себе ни частицы хаоса и принадлежит одной лишь Гармонии. Песня, не имеющая диссонансов.
И этот миг — эта ночь объединяла всё живое на земле, всё получало своё завершение. Ибо не могут быть раздельны Танец и Музыка — это две единые, неразрывные части одного великого целого. Одной вечной Гармонии.
— Бедняга Ярг, его королевское достоинство не позволяет ему сейчас присоединиться к нашему веселью, — чуть насмешливо Ветар поймал глазами унылый взгляд брата.
— Скорее уже чувство самосохранения, — не соглашаюсь я, вспомнив охватившую людей любовь к своему королю. — Ведь если он только заикнётся о своём желании потанцевать, здесь начнётся вторая гражданская война. Меж женским полом, разумеется. И в конце концов победительницы попросту растащат своего дражайшего правителя на маленькие клочочки.
В чёрных глазах мелькают иронично-весёлые огоньки.
— Как всё-таки хорошо, что мне удалось отделаться от этой роли.
— Не думаю, что Ярг отпустит тебя далеко от государственных дел, — чуть нахмуриваюсь. — Сейчас ему особенно нужны преданные люди. После того, как большинство членов Совета либо убиты, либо оказались предателями…
— Я говорил с ним об этом, — принц едва заметно поморщился. — Он знает, что меня здесь надолго не удержишь. Тем более теперь… когда всё наконец более менее разрешилось. Я обещался только уладить, насколько это возможно, положение с Плавающим городом. Надеюсь, мне удастся убедить их союзничать.
— Удастся, — хмыкаю. — Сомневаюсь, что Владыка станет возражать своему наследнику. Кстати, гм… ты не думал о том, кто унаследует эльфийский престол после его смерти?
Во взгляде Ветара отражается самый натуральный ужас. Не могу удержаться от смеха.
— Великая и милосердная Гармония, молю тебя, дай Владыке в здравии прожить ещё столько же, или даже больше! Иначе мне лично придётся наниматься в его телохранители, чтобы с ним ничего не случилось. Впрочем… спорный вопрос, кто кого будет защищать…
— Не забывай, твоя мощь теперь возрастает с каждым прожитым днём, — говорю серьёзно, пытаясь передать всю значимость этих слов. — Ты не чистокровный Поющий, но ритуал дал тебе практически те же возможности. И я тоже не могу предсказать, где будет граница твоей силы.
— Время рассудит, — мы поменялись с ним местами, музыка скользнула на неторопливый вальс. — Я не хочу загадывать так далеко вперёд.
Киваю, некоторое время просто отдаёмся на волю мелодии. Что-то звенит на грани восприятия, словно одна из струн инструмента выбивается из общего хора. Недоумённо прислушиваюсь и мысленно пожимаю плечами. Ещё одна из вечных загадок Гармонии, которые она теперь подбрасывает мне чуть ли не каждый день? Сейчас у меня нет ни желания, ни настроения их разрешать… После, как-нибудь после. Когда закончится этот танец. Когда закончится эта ночь.
Я была виновата. Сама. И только я одна.
Я позволила себе забыть, что ночь — это не только наше время. Позволила не вспоминать о том, что у меня всё ещё остались враги. Позволила не прислушаться к голосу Гармонии.
И была наказана.
Очень жестоко. Очень больно.
…Успела только услышать вскрик-предупреждение Ильназара, даже не успев подумать, что он тут делает. Успела почувствовать наотмашь плетью хлестнувшую песню — но уже слишком поздно, непростительно поздно. Успела увидеть тень с горящими от ярости глазами, в которой я лишь потом, спустя целую секунду, узнала Тероса.
И Ветар, не издав ни единого звука оседает на землю, схватившись рукой за торчащий из груди узкий кинжал.
Возможно, Теросу удалось бы скрыться и во второй раз, но стрела сааль-ри поражает без промаха. С опозданием на несколько крошечных мгновений ценою в человеческую жизнь.
Все эти действия происходят где-то на границах сознания. Здесь, ещё не в состоянии поверить, не в состоянии понять, что это страшное событие произошло на самом деле, я падаю на колени рядом с Ветаром, торопливо помогая ему выдернуть из раны смертоносное оружие.
— Кончено… — едва слышно шепчут губы, и вспыхнувшая было в глазах бездна звёзд неумолимо гаснет. — Кончено… прости…
— Нет!!! — сквозь пелену, застилающую глаза, взываю к своей стихии, к силе — казалось бы неограниченной, которой я владею — снова и снова, но в помутившемся сознании уже давно бьётся мысль о том, что я не Знахарь… Что я не умею исцелять. Совсем. И со всей своей величайшей мощью — просто не могу ничего сделать.
Гармония отсчитывает последние секунды. Так же неумолимо, как и всё, что она делает.
— РАНТИИР!!! — вскакиваю на ноги, и сбежавшиеся к нам люди с ужасом отшатываются от взлетевших к небесам пламенных крыльев. — Рантиир!!! — огненным бичом охлёстывается рядом с нами трепещущая от переизбытка силы арка портала. Знаю, уверена, что он услышит. Не может не услышать. Просто не может.
— Я здесь, Феникс.
Крылья цвета моря словно бы покрыты тенью. Он возник, словно соткавшись из воздуха и ночи, в паре шагов от меня, не обращая никакого внимания ни на беснующееся рядом пламя, ни на зависший во мраке золотой портал. Чуть склонённая в знаке почтения-приветствии голова. И стальной блеск в бездонных глазах.
Было ли это вновь подстроено, чтобы умело сыграть на моей слабой стороне — я никогда не узнаю. Был ли этот удар — лишь ещё одной из многочисленных комбинаций Триумвирата, запасным ходом на случай, если первый не сработает? Не знаю. Не хочу знать. В тот момент мне это было не важно.
Ясно было только одно.
В этом поединке я опять проиграла. Победа силы обернулась поражением сердца.
— Спаси его… — наверное, опять плачу, но уже просто не могу иначе. От бессилия, от боли, от ярости. — Спаси… Я вернусь Домой!..
Он не произносит ни слова, лишь слегка кивает. Наставник и не ждал другого. Изящная фигура в мгновение оказывается рядом с умирающим, узкие ладони смыкаются в знакомом жесте исцеления. Но уже не привычное мне дуновение, а целый вихрь силы стягивается в одно тугое, стремительное кольцо, направленное на битву со смертью. Мощь Гармонии протягивается, кажется, из всех концов Сальхары, из всех мирозданий, из всех живых существ, к своему центру, которым теперь стал Рантиир. Великое небо, какой же непостижимой, нереальной силой или знаниями надо обладать, чтобы удержать в подчинении нечто подобное! Песня — даже не песня, а колокольный звон, набат — глубокий и тревожный, подчиняющий и повелевающий.
Поединок — всего несколько секунд, растянувшиеся в вечность.
