Наталья Ломаченкова - Феникс. Песнь Первая
Обзор книги Наталья Ломаченкова - Феникс. Песнь Первая
Наталья Ломаченкова
Феникс. Песнь Первая
(Феникс — 1)
Пролог
Я свернула крылья, мгновенно ставшие мягкими и обнявшие мою фигуру. Проводила задумчивым взглядом исчезающие в воздухе силуэты Стражей. Затем — лёгкое, на грани восприятия, колебание ветра. На лице невольно расплывается победная улыбка. Получилось! Теперь бы только незамеченной добраться до Арки Портала…
Концентрируюсь, вспоминая все уроки бесшумного скольжения, заботливо впихнутых мне дорогим наставником. Вспышкой ночи и пламени срываюсь с места и отголоском звука проношусь среди теней древесных колонн. На границе сознания уже начинают дрожать предупреждающие ноты. Быстрее! Прибавляю скорости. Мир сливается в одну цветную полосу бесконечности. Секунда — и неподвижно замираю перед распахнутой настежь створкой Арки.
Витые узоры окольцовывают два высоких грациозных шпиля, над которыми трепещет перламутровое сверкание магии. Древняя, как сама Гармония. Прекрасная, как сама песня. Такая недостижимая, такая недосягаемая раньше. Выход из Дома. Дверь в человеческий мир. Дверь в желанную свободу.
Теперь мне придётся забыть о своей силе. Придётся изменить свой облик, ибо я слишком не похожа на обитателей той земли, куда направляюсь. Придётся жить, просто учиться жить, так как живут обычные смертные. Придётся сложить и больше не расправлять крылья.
Мне останется только песня.
Но ведь это уже немало.
Песня — это я.
На миг зажмуриваюсь, а потом решительно распахиваю крылья. Два всплеска пламени разлетаются в разные стороны. Делаю шаг.
— Альнаор, остановись!!!
Темнота и безмятежность смыкаются над моим сознанием.
Глава 1 — Судьбоносная встреча
Бледно-зелёный бархат листьев, струящиеся потоки мятного ветра, шелест — едва слышный на фоне остальных звуков леса. Мягкий ковёр мха под ногами, оплетающие колени травы и изумрудный занавес над головой. Рябь теней на древесных стволах, причудливо-изящный изгиб ветви, неуловимое сочетание жизни и радости от того, что ты жив.
Красиво…
Опускаюсь на колени, едва касаясь ладонями шелковистых трав, восторженно вдыхаю чуть пряный аромат. Крылья непредсказуемыми волнами стелются за спиной. Струящаяся серебром мелодия рождается в пропитанном жизнью воздухе, трепещущей струной отзывается внутри каждой росинки, играет перламутром на легчайших лепестках соцветий. Лес пробуждается; встаёт из глубокого сна древняя магия, до того времени дремавшая в его недрах. Она тянется ко мне — такая же живая и мыслящая — нерешительно, робко касаясь переливчатой песни, настраиваясь на неё.
Я пою.
И она начинает петь со мной.
Две мелодии звенят в унисон, каждая является неотъемлемой частью другой. Я слушаю, впитывая в себя всё то древнее и прекрасное, что она пожелала открыть мне. Чем она поделилась со мной.
Красиво…
Время отступает перед этим великолепием. Я сохраню его навеки.
Песня взлетает к вершинам деревьев и рассыпается брызгами искр. Влага на траве, влага на моём лице. Волшебство этого леса незримыми каскадами стелется вокруг — живое, нетерпеливое.
С трудом выныриваю из светлого сна. С извиняющейся и виноватой улыбкой посылаю звенящий импульс благодарности. За знание, за радость, за Красоту. Лес недоверчиво шелестит невесомыми листьями. Некоторые, отрываясь, осыпаются в изящном танце и замирают у моих ног.
"Уже уходишь?…"
"Я вернусь. А нет — придёт другой. Песня никогда не замолкнет".
"Поющие… Вы будете даже тогда, когда от меня не останется ни пепла, ни тени".
"Останется память. Я — сохраню".
Тишина. Молча впитываю в себя это мгновение, овеянное лёгкой дымкой прощания. Тончайшие лучи раннего утреннего солнца местами пронизывают плотный занавес листьев, преображая лес в нечто ещё более прекрасное.
"Да, ты — сохранишь… Я буду ждать тебя вновь, Альнаор — Играющая с Огнём".
Прощальный импульс печали и надежды, крылья вскидываются огнём, готовые обхватить меня и раскрыть новый портал в неизвестность… и нерешительно опадают. Я настороженно расширяю диапазон слуха, ловлю самые тонкие, почти неразличимые волны. Пропускаю их через себя. Крылья невольно вздрагивают.
Крик. Крик боли и страха.
Мягко касаюсь ожидающего моего слова волшебства. Прошу:
"Отведи меня туда".
И почти вижу, как мгновенно протянулись ко мне гибкие нити магии, окутывая меня мерцающим коконом. Крылья встрепенулись в привычной защите, но я превратила жест отторжения в принятие, и тихая, почти беззвучная, песня на грани шелеста слилась в одном ритме с волшебством леса. Вижу, как растворяются в изумрудно-белесой дымке изящные очертания узловатых деревьев, меркнут солнечные лучи на бархате листьев, и, через неуловимый миг окружающий мир вновь наливается чёткостью, а невидимая паутинка магии пропадает. Место, где я начала петь, исчезает, передо мной другая половина леса.
* * *Незамеченная, бесшумно отступаю за толстые стволы, закутываюсь непроницаемыми крыльями. Ни жеста, ни вздоха. Очарованная и потрясённая, слежу за битвой, разворачивающейся на крошечной полянке.
Их было двенадцать на одного. Сколько времени шёл бой до моего прибытия… — теперь их осталось семеро. Словно трусливые шакалы, кусаясь и подвывая, они наскакивали на молодого хищника.
Оборонявшийся был великолепен. Его чёрные, как смоль, волосы разметались по плечам, взгляд сосредоточен и внимателен. Рука со сверкающим клинком ловит каждую ошибку противника. Движения молниеносно расчётливы и точны, ни одного ненужного или лишнего взмаха. Он невероятно, потрясающе красив.
Медитация восхищения мастерством длилась недолго. Нападавшие наконец осознают, что вместе они лишь мешают друг другу. Трое отходят-отбегают в разные стороны, одновременно вытаскивая длинные арканы. Сигнальный свист, и оставшиеся присоединяются к соратникам. Верёвки петлями взлетают в воздух.
Он крутанулся вокруг оси, успев поймать на лезвие и разрубить две из них. Третья захлестнула его туловище, накрепко притянув руки к бокам. За ней взвились остальные. Через несколько минут всё было кончено. Нападавшие столпились вокруг поверженного и связанного воина. Один из них с коротким замахом ударил его в живот. Другой, схватив за испачканные кровью волосы, поставил пленника на колени, приблизив к обнажённому горлу длинный кривой нож. Главарь с хохотом выставил перед ним грязный сапог.
— Целуй мне ногу, мразь, и может быть я убью тебя быстро!
Во взгляде пленника читалось лишь ледяное презрение. Усмешка скривила разбитые губы.
