Андрей Буторин - За краем земли и неба
Семен сидел в знакомой до последнего цветочка на обоях комнате напротив… своей мамы.
Людмила Николаевна ничего не смогла бы заметить глазами: перед ней, как и мгновение назад сидел тот же Димка – черноволосый, растрепанный, в клетчатой, полинявшей черно-зеленой рубахе. Но материнское сердце екнуло, дало сбой и забилось вдруг часто-часто.
– Сема… – шепнула она побелевшими губами. – Сыночек!
– Мама! – кинулся к женщине бывший солдат.
Глава 42
Хепсу был готов к изменениям, но когда очутился в абсолютной темноте, испугался. Мелькнула даже шальная мысль, что ничего с «обменом разумами» не вышло, и его сознание, покинув тело, так и осталось «болтаться» где-то, не имея материальной основы. Эта мысль напугала его еще больше, и Хепсу невольно всхлипнул. Вырвавшийся звук его немного успокоил: ведь чем-то он его издал, значит, тело есть! Мальчик поднес невидимые руки к лицу. Лоб, нос, щеки… Что это? Кожа не щеках не гладкая, а словно колючая… Хепсу опустил руки и случайно коснулся груди. Все сразу встало на свои места. На нем надета металлическая кираса. А щеки колючие, потому что на них щетина. Значит, обмен состоялся!.. Хепсу стало не по себе. «И почему здесь такая непроглядная тьма? – содрогнулся он. – Может, у меня что-то с глазами? Ачаду вроде бы на зрение не жаловался…»
– Эй!.. – тихонько позвал он. – Здесь кто-нибудь есть?
– Да, – послышался в ответ низкий голос без эмоций. – Здесь я.
– Кто «ты»?
– Акмээгак. Или Нэсэ. Ты уже Дима?
– И Дима тоже, – немного подумав, сказал Хепсу.
– А еще? Хепсу? Ачаду и Семена нет?
– Только Димка и Хепсу.
– Значит, все получилось.
– Я не очень понял: как? Как все это вышло? Что ты говорил про общий разум?
– Тебе не понять.
– Ой-ой-ой! – почти по-Кызиному фыркнул Хепсу. – Один ты умный! Ачаду мне все рассказал о вашей первой встрече, а в этой дурацкой серой пустоте я и сам бывал.
– Она не дурацкая. И вовсе не пустота. Она – это мы. Все мы.
– Вот это ты мне, пожалуйста, объясни!.. Нет… Сначала скажи: где мы сейчас? Почему здесь так темно?
– Мы в корабле. Моём. Мне свет не нужен. Я вижу в другом диапазоне.
– И куда мы летим?
– Ко мне на родину.
– Нэсэ! – начал сердиться Хепсу. – Почему мне из тебя все клещами вытягивать приходится? Расскажи сразу по-нормальному: куда? что? зачем? Ладно, куда – я понял. Мне Учитель рассказывал, где ты живешь. А остальное?
– Мне надо перевезти семью в другой мир. Сейчас прилетим, и я этим займусь.
– Понятно. – Вообще-то понятно было Хепсу не все, но судьба отурков, если честно, его заботила мало. – А теперь расскажи мне, что ты узнал о пустоте.
– Это не пустота. Это наш разум. Общий. Всех, кто живет в мирах, ограниченных основой.
– То есть мы все – братья по разуму?
– Мы – не братья. Мы – это одно… Одно целое, состоящее из множества отдельных частиц. Зачатки разума есть у каждой отдельной части или как у меня – общее сознание сразу у нескольких, но общий разум у нас один. Это и есть то, что вы… что мы называли серой пустотой.
– Но почему я его не ощущаю, этого общего разума?!
– Ощущаешь. Только не понимаешь. Я тоже не понимал. Пока не слился с ним при помощи музыки.
– Слился? Выходит, ты теперь знаешь все про всех? Одновременно?
– Сейчас – нет. Для этого надо быть там, в пустоте. Которая не пустота. Теперь я снова стал таким, как был прежде. И тогда не знал все и про всех. Я одновременно мыслил, но не вычленял мысли каждого. Сосредоточился сначала на своей проблеме. Потом стал тобой… Вычленил твои мысли. Потом связал тебя и Ачаду.
– Он спросил тебя о моем отце, – прошептал Хепсу. – Ты не успел ответить…
– Я не успел вычленить его сознание как следует. Но в его мыслях были так называемые умники. Орбод и Андихе.
– Я их знаю!
– Значит, тебе надо к ним. Если хочешь узнать об отце.
– Да, хочу. И мне по-любому надо к умникам. Ты отвезешь меня к ним?
– Как? Идет война…
– Какая война? Вы разве не переселяетесь? К чему теперь воевать? И вообще… Ты сам только что говорил, что все мы – это одно целое. Выходит, ты собираешься воевать сам с собой? Глупо.
– Да, глупо. Неразумно. Возможно, наш общий разум еще очень молод. Может, он всего лишь младенец. И не ведает, что творит.
– Красиво сказал!.. – снова фыркнул Хепсу.
– Я услышал это в сознании Семена. Правда, красиво. Но для всех нас – не очень хорошо.
– Любой младенец когда-нибудь вырастает. Если ему не помешают. Да! А этот наш общий разум – один? Есть еще подобные где-нибудь?
– Не знаю… Не успел понять. Если он – младенец, то и сам может этого не понимать.
Хепсу усмехнулся и продекламировал:
– Разум плачет в колыбели.
Хочет кушать? Хочет пить?
Разум просто не успели
К этой жизни приучить.
Он, дитя, еще не знает
(Он во всем покуда ноль),
Что не только ожидает
Его радость, но и боль.
– Хорошо. Твоя способность меня восхищает.
– По твоему голосу этого не заметно.
– Я редко общаюсь с кем-то, кроме себя… А с членами семьи мне не нужно говорить.
– Да ладно, это я так, – улыбнулся Хепсу темноте.
– Не могу понять, откуда в тебе эти способности? Эта – играть словами, и другая, самая главная, – извлекать глубинные звуки…
– Если верить тебе, мы все это умеем. Только не знаем об этом.
– Да, это так. Но ты – знаешь. Почему?
Хепсу пожал плечами, хоть в темноте этого не было видно. Впрочем, отурк говорил, что ему не нужен свет, чтобы видеть.
– Я думаю, – продолжил Акмээгак, – что глубинные звуки – это нечто большее, чем просто игра. Но это и так уже понятно. Я полагаю, что эти звуки – сама основа разума…
– Да ну! – не выдержал Хепсу. – Разве бывает такая основа?
– Почему нет? Глубинные звуки, или музыка, как называл их Ачаду, это та ткань, в которую вплетено сознание. Поэтому, когда мы ее слушаем… нет, когда мы ее слышим, мы обретаем связь с общим разумом. По крайней мере, некоторые из нас. Ведь слушать и слышать – это разные понятия. Суметь услышать – вот что главное! И тот, кто способен на это, – поистине всесилен и вечен. Только тот живет везде и всегда.
– Ладно, Нэсэ, это все, конечно, очень интересно. Но давай решать, как отвезти меня к умникам!
– Я могу дать тебе корабль. Могу управлять им издалека. Но война…
– Опять ты про свою войну! – топнул Хепсу и сжал кулаки.
– Дослушай! Война – глупое, бесполезное, ужасное занятие. С этим я согласен. И многое понял теперь. Но умники, да и остальные люди, – они-то не знают, что я больше не хочу воевать! Они увидят мой корабль и начнут по нему стрелять. Я знаю, что умники придумали много хитростей для уничтожения моей техники. Взять те же ракеты… Они подобьют тебя, взорвут, уничтожат!
