Степан Мазур - Клятва рода
— Пока мертвых нет, — его голос прошелся дрожью по каждому помещению. — Но предупреждаю: следующий, кто нападет на меня, будет убит. Кто хочет накормить своим телом смерть, действуйте.
Вперед выступили двое. Сема, мгновенно оглушив обоих ударом секиры плашмя по голове, побрел через строй лежащих в страхе дальше, бормоча:
— Вот следующий точно будет убит.
Выпад сбоку. Копье с красной тряпицей едва не прошило бок, вспарывая почку. Блондин, извернувшись, отобрал копье и тупым концом врезал ретивцу в лоб.
— Убит будет следующий! Вы что, китайского не понимаете? Или с вами на тибетском разговаривать?
Двойной выпад мечами. Пришлось от одного уйти, а под второй подставить секиру, отбрасывая наступающего так, что тот сбил с ног еще двоих.
— Не злите меня! Мало того что глухие, еще и со зрением беда? Сейчас я вам диоптрии вправлю, слуховой аппарат поменяю!
Монахи расступились. Старичок, встречавший в воротах, упал к ногам, вертя в руках какую-то коробочку. Крышка слетела, и старичок посыпал на и без того пыльные, разбитые долгой дорогой ботинки, серую пыль. Взметнув сложенные лодочкой руки к небу, покачиваясь, запел:
— О священный порошок лотоса, упокой духа!
Сема беззлобно щелкнул старика по лбу, улыбаясь:
— Слушай, мне через два дня надо в России быть. Не хочешь к настоятелю вести, отдай аватара Здраву и разойдемся с миром.
Старичок, потирая лоб, залепетал:
— Что? Еще один из России? Мы только дыру в стене заделали! — Старик поник, бормоча полушепотом. — Что за загадочная страна порождает таких людей?
— Что? Здесь был кто-то еще?
— Был, белый дух, двое! Волосы длинные, черные, вьющиеся! Злые, как тысячи демонов, и сильные, как стадо быков! Лазарет переполнен. Против тебя вышли только самые младшие монахи, те, кто остался способен стоять на ногах.
Сема, почесывая затылок, присмотрелся к воинам. Лица были покоцаны, многие в синяках. То, что принял за результаты тренировок, оказалось результатом недавнего сражения.
— Погоди, а почему монастырь целый? Если это те самые чернявые, вихрастые, камня на камне бы не оставили.
Старичок обхватил его за ноги, едва не плача:
— Так ведь и не оставили! Как есть, камня на камне не было. И ворота, и здания, и внутри, и снаружи, и…
— А, ну эти могли… А вы строите быстрее молдаван, что ли?
— Это все настоятель. Упросил священного духа воссоздать все, как было. Велика карма его, и светятся все семь чакр золотом.
— Светится карма его, — хором повторили монахи в зале.
Сема, прикусив губу, поднял старичка с колен. Наскоро отряхнув, поймал взгляд:
— Так, идем к настоятелю. А потом к духу сразу.
— Зачем же идти к нему? Он перед тобой, — нараспев ответил старичок, делая важное лицо.
— Да что ты мне мозги пудришь? С каких это пор настоятели у ворот дежурят?
— Святой дух повелел мне встретить белокурого воина.
Сема недобро глянул на старичка, суживая глаза:
— Тогда к чему были все эти твои «уроки»? Сразу не мог открыть ворота?
— Ворота истины открываются не всем.
— Но дух же сказал тебе встретить.
— Встретить, но не впустить.
Сема, вздохнув, зашел с другого конца:
— А часто у вас выбирают новых настоятелей?
— После смерти старых.
Сема замогильно захихикал:
— Выборы могут начаться прямо сейчас.
Настоятель побелел, залепетав:
— Великий священный дух ждет белокурого воина.
Сема, положив секиру на плечо, хмыкнул:
— Вот так бы сразу.
* * *Обитель Здравы.
— …Я одного не пойму. Почему твое прозвище — синоним здоровья, а мы сидим с тобой в дурманящем тумане, еще и в полной темноте. Причем я пришел только что, а ты сидишь здесь сколько-то там сотен лет. Или тысяч? Не важно. Ты скажешь мне, куда ушел Скорпион, и я пойду следом. Мне надо догнать брата и все ему объяснить.
— Ты сидишь здесь вторые сутки, блондин, и каждые полчаса задаешь мне один и тот же вопрос. Снова и снова я отвечаю тебе, что дым нужен, чтобы ты отключил стандартный набор схем в своей голове, а темнота, чтобы зрение не обманывало тебя и не мешало концентрации. И я не могу тебе указать следы на земле, потому что они слишком сильно бросаются в глаза. И разве можно догнать того, кто никуда не идет?
— Не сбивай меня с толку! Я знаю, на что способен мой мозг, и мне не требуются вторичные вещества для усиления каких-либо функций. Все, что надо, он выработает сам. Творец со своей эволюцией не так глуп. Ты же ставишь ему палки в колеса, останавливая прогресс своим сидением на месте, в заточении, один на один с великими мыслями. К чему же потом удивляться несовершенству кармы, когда получаешь прикладом в лицо за свое бездействие?
— Все предрешено. Я вижу прошлое, настоящее и будущее. Река времени унесет суетящихся врагов.
— Река времени всех унесет. Только ты не из тех, кто оставит на берегу хоть что-то приметное. Ведь ты заложник своего будущего. Всякий раз, переживая его, любой из вариантов, ты остаешься стоять на месте в страхе сделать хоть шаг. Боишься ошибки. Ее последствий. Как можешь ты называться Учителем вверенных тебе учеников? Неизменный деградирует настолько, насколько мчит вперед та самая река времени свои волны. Ты смешон, аватар. Горы Тибета дают тебе сил предвиденья. В других местах ты слеп. Самый большой стык земных плит, образующий гору, полон патогенных аномалий. Самое лучшее место для ловли глюков в мире. А ответ прост — кварц. Плиты, наползая одна на другую, заполняются кварцем. И эта «сила земли», воздействуя на окружающее пространство, не только вызывает свечение в атмосфере и привлекает частые разряды молний, но и воздействует на человека, как в Древней Греции на пифий, построивших храм предсказаний у ущелья, воздействовали ядовитые испарения. Вот чем вызвано твое стремление оставаться на месте…
— Довольно! Бегущий к краю пропасти, ты допустишь много грубых ошибок!
— Я нахожу в себе силы признать их и снова двигаться вперед!
— Тогда продолжай бег. И постарайся сделать свой самый дальний прыжок, отталкиваясь от обрыва. Это и будет твоей нирваной.
— Нирвана? Ты полвека дурачил своих соратников якобы тем, что в плену, но всякий раз, когда делались попытки тебя освободить, ты сам пресекал освобождение. Ты не помогал соратникам. Тебе было удобно спихивать все на плечи друзей, отсиживаясь в плену. Но Дух мертв, а ты все еще в плену. К чему это? Слава отключен, Добро убит в бою, Жива разоблачен… Я понял, он ушел после того боя… Что-то в твоем дыме есть… Но, ты думаешь, у тебя есть хоть какое-то моральное право оставлять Бодро один на один с четверыми эмиссарами? Выходи за пределы гор, или я не изменю своего мнения, что ты слаб как… постой, а разве Горэ тоже зависим от Кавказа, как ты от Тибета?
