Оксана Демченко - Безупречный враг
Таоры один за другим, семьями, покидали зал и тихо расходились. Вауры ждали у стены своего срока, им выходить после зуров.
— Вечером пригласи того человека, — негромко сказал газур, вроде бы ни к кому не обращаясь. — Я желал бы обсудить причины неудач в захвате корабля севера. Мне еще весной был обещан корабль. Скажи ему, я могу огорчиться. А когда я огорчаюсь, происходит то, что как раз теперь и случилось.
Газур вслушался в притихший дворец. Шелестели легкие шаги таоров, торопящихся покинуть здание. Стража проверяла двери. Вауры негромко гудели в соседнем зале, обсуждая то, что было сегодня сказано и не сказано.
А вот и ожидаемое: короткий сдавленный крик.
— Надеюсь, она не мучилась, — усмехнулся газур.
— Пестрая коралловая змея, повелитель, — шепнул голос из-за ложа.
— Это быстро, я действительно милостив, — порадовался газур. — Церемонию назначаю через три седмицы. Надо смыть память о недостойной. Семью не трогать.
— А…
— Тень наследника не трогать, — почти нежно улыбнулся газур.
Тень наследника — сын газури, опорочившей себя и казненной, — уже появился в дверях. Мальчик смотрел на отца с каким-то непередаваемо сложным чувством. Оолог щурился, разбирал этот взгляд на мелкие составляющие и гордился наследником. Пусть учится выживать во дворце. Тут нет сильных и нет защищенных. Только умные и осторожные наблюдают цветение пестрой жизни кораллового рифа достаточно долго.
Серая, подобная мусору, снежная шуга шуршала по бортам новенькой рыбацкой лодки, купленной Юго в пригороде Тавра. Он получил в «Ржавом якоре» указания Авэи и исполнял их в точности. Дождался подтверждения и погрузил лодку на «Пиратский приз». Шхуна прошла по темным тяжелым зимним волнам к северу со свойственной ей скоростью, доводящей до бешенства потерявших очередной заказ владельцев торговых судов и вселяющей трепет в сердца пиратов, давно и твердо отказавшихся от погони за столь опасным призом. На сей раз под хмурым зимним небом шхуна шла, не имея соперников или даже просто наблюдателей. Черный острый нос прорезал пологие волны, вычерчивая удобный и короткий штрих пути к личному причалу князя Тэль-Мара. Там шхуна и встала на якоря. Команда выгрузилась на берег, недоуменно рассматривая огромный каменный дом, мало похожий на дворец и совершенно заброшенный. Предстояло отдирать доски с окон, убираться во всех залах, протапливать камины, чистить дымоходы. Кок поигрывал неизменным тесаком и весело распоряжался опустошением трюма. Он лучше иных моряков знал, что именно увидит в замке. Закупил и стекла для окон, и доски для старого пола, и шторы, и посуду.
— Зимовать будем славно, а ну, бегом, наддай, пока пятки не отрезал! — кричал кок, принимая все новые грузы из трюма и наваливая на спины послушных носильщиков.
Юго почти не участвовал в суете. Для него плавание не закончилось. Лодку уже спустили на воду, и недоброе зимнее море глядело на отчаянного рулевого из-под насупленных тучевых бровей — то ли щурилось с презрением, то ли снисходительно уважало решительность.
Не всякий согласится предпринять одиночное плавание на открытой лодке в такой-то сезон и в этих водах. Юго принял мешок с припасами, еще раз проверил свою одежду, осмотрел лодку — и поклонился капитану, прощаясь без слов. На веслах идти до дальних скал было легко и приятно, Юго грелся и работал. На большой воде он отдышался, послушал ветер, выбрал курс и поставил парус.
— Буду мерзнуть — вновь сяду на весла, — пообещал себе Юго.
Сутулый серый замок, простой квадрат стен с неровной крышей, скошенной к морю, остался далеко позади и пропал в сумерках. Убогий парус хлопал и стонал под порывами изменчивого ветра. В этих холодных опасных водах не принято зимой выходить в море на рыбачьих суденышках: шквалы настигают смельчаков пугающе часто, если не сказать — регулярно. И берут с людей дань соленой воде не золотом, а жизнями…
Рулевой «Приза» усмехнулся. Благодаря общению с Элиис он странным образом знал о приближении беды. Заранее, пусть и с небольшим опережением по времени. Всегда успевал дать сигнал убрать паруса. А уж сбросить этот, небольшой и простой, — вовсе одно движение. Лодка шла вдоль берега, едва различимого с низкого борта. Суша давала о себе знать лишь дальними пиками недружелюбных острых скал, иногда берег надолго пропадал, притворяясь горизонтом или мглой во впадинах волн. Но рано или поздно скалы вновь любопытствовали, топорща гребни, цел ли отчаянный рулевой, не унесло ли его в море.
Шквалы настигали, разочарованно выли и злобно свистели, заливая дно лодки шуршащей ледяной водой пополам с мелкими льдинками, до нитки промачивали одежду. Юго смеялся и кивал, садился греться на весла: ему того и надо, годная погода. К стенам крепости-порта Гравр следует прибыть в беспросветно утомленном виде. Стражи этого фамильного замка, согласно пометкам Авэи, добротой и мягкостью нрава не отличаются. Но, по обычаю севера, и умирать не бросают. В крайней нужде, если увидят безнадежность положения, помогут, позволят просушить вещи и погреться в людской. Накормят, даже снабдят припасом. Но только в самой беспросветной беде.
За шесть дней борьбы с зимними волнами Юго и сам уверовал, что замок ему необходим для выживания, никак не меньше! К тому же волны шумели болезненно, тревожно и жалобно. Стонали голосом сирина. Звали и плакали, доведенные до отчаяния одиночеством и неизвестностью.
Лодка чужака нагло уткнулась носом в очищенный от мусора пляж под стенами замка. Совсем близко от пустых, выглядящих заброшенными пирсов! С высоких белокаменных стен Гравра сразу заметили безобразное поведение рыбака, облюбовавшего для отдыха княжеские земли. К наблюдательности располагал и серый полдень, достаточно светлый, еще вполне ясный. Тучи лишь катились темным снеговым валом с севера, но бухты еще не достигли. Их опередили конные стражи в серо-зеленых плащах с гербами князя Мироша. Подъехали, мрачно уточнили, кто таков и как сюда попал. Юго показал знак на лодке и ответил, что купил ее в Тавре. Посетовал, что приболел и припозднился с выходом в море, а ведь плыть домой все одно надо. Воины переглянулись, с сомнением изучили небогатую куртку моряка, его убогое снаряжение. Задумались, оправданна ли доброта. Но по кромке воды к группе стражей уже спешила женщина, плотно закутанная в дорогую соболью шубку. Юго углядел ее первым и глубоко склонился, пряча лицо: не стоит позволять узнавать себя теперь, при свидетелях. Конные встревожились, старший дал команду — и гостью принца надежно оградили от близкого общения со случайным и неподобающе низкородным рыбаком. Может статься, даже опасным, так они пояснили сирину…
