Мария Хлодвиг - Хелена
"Назови моё имя".
Я резко отдёрнуть руку. Только огромным усилием воли удалось сдержать крик. Оно заговорило со мной — совсем не детским голосом с отчётливо звучащими металлическими нотками.
Плохо. Очень плохо.
— Миарк не лжёт, однако трогать это я не советую.
Ларандин печально вздохнул:
— Я сам виноват. Прочитал в Книге о сокровище и вообразил себе… Надеюсь, Яринна всё поймёт.
— А как же ваша матушка? — вмешался эйанец. — Вы не хотите привезти ей подарок из путешествия?
— Матушка? — удивлённо переспросил принц. — Но ведь она ничего не просила…
— Да вы наверно и не слушали старушку. Я не осуждаю — рядом с юной красавице мужчины склонны попускать просьбы престарелых родительниц мимо ушей, — пожурил брата Миарк. — Она знает об этом и потому прислала напоминание.
Ловким движением он отпёр лакированную шкатулку, и мы наконец увидели её содержимое. На подушечке белого бархата лежал кинжал с серебристым волнистым лезвием и рукоятью, отделанной перламутром.
Подобные клинки служат у заблудших для человеческих жертвоприношений.
— Полагаю, мне не надо объяснять, что с ним делать. Кто вскроет мальчишку, решайте сами.
— Не-е-е-е-ет… Не-е-е-е-ет! — закричал Корианн, падая на колени. — Почему я?!
На лице Миарка появилась гримаса отвращения.
— Не реви! — рявкнул он на мальчишку. — Ты мужчина, а не девчонка. Утри слёзы и будь послушным маленьким солдатом.
— Я никого не стану приносить в жертву, — заявил принц, сложив руки на груди. — Это противоречит моим убеждениям.
— Не станешь, говоришь? — голос эйанца источал яд. — Я бы тоже не стал, однако придётся.
— Но почему именно я? — полукровка дошёл до крайней степени отчаяния. Он был так молод, так хотел жить… Я отвела взгляд, не в силах видеть его молящих глаз.
— Считай, что спасаешь сестру. У вас одна и та же кровь — превосходная смесь человеческой и эльфелингской. Лучшего лакомства для этого творения Древних не найти.
— Ты сказал творения?
Несмотря на нелепость и трагичность происходящего, исследователь во мне не мог сдержать изумления. То, к чему я прикасалась, несомненно обладало божественной природой, хоть и весьма отличной от сущности Жиюнны. Ближе всего оно было к Белой Королеве или тому, кто получил от меня Имя.
"Их дерзость не знала предела", — вспомнила я жуткую правду о статуях в саду. — "Начав с малого, они в конце концов достигли вершины".
— Хелена, ты разве не понимаешь серьёзность происходящего? — раздражённо проговорил Миарк. — Мы тут собираемся не в игрушки играть, а совершать человеческое жертвоприношение, между прочим. Специально для тебя поясняю: эльфелинги являются дальними потомками ортанцев. Их предки сбежали из Пустого мира в Эмьвио Косом (тогда это можно было проделать гораздо проще, чем сейчас) и наложили запрет на упоминания истинной родины и всего, что с ней связано. По счастью, за многие века они почти не смешивались с людьми, и потому кровь полукровок — особенно полукровок — является носителем кода активации главного сокровища Древних. Одна беда — её нужно много.
"Примерно столько, сколько течёт в жилах одного мальчика-подростка".
"Если что, ты защитишь его". Не так давно Миарк сам сказал мне эти слова. Что же, выходит, он лгал? Или…
…есть иной путь?
"Назови меня по имени", — произнёс у меня в голове излучающий золотой свет мальчик.
— Думаю, я нашла другой путь.
На душе было спокойно и хорошо. Не удивительно, ведь я собиралась совершить правильный поступок.
— Ну наконец-то ты решилась! — воскликнул эйанец. Его воинственный настрой словно ветром сдуло. — Я уж и не знал, как ещё намекнуть.
— Ага, как же, — пробормотала я себе под нос. — Будто я не заметила, что ты наслаждаешься спектаклем.
Кориан, не до конца осознавший случившееся, растерянно спросил:
— Выходит, я… спасён?
— О, да! — подтвердил его догадку Миарк и тут же добавил, шутливо погрозив пальцем:
— Впредь ответственность на хрупкие девичьи плечи не перекладывай. Это крайне не-му-жест-вен-но.
— Н-н-не буд-д-ду, — запинаясь, проговорил мальчик и с блаженной улыбкой потерял сознание.
Я неодобрительно покачала головой. Надо же, каким нежным оказался! Прямо оранжерейный цветок, а не будущий воин. Абсолютно не приспособленное к реальной жизни создание.
Тихо подошёл Лионель и взял меня за руку. Его жест словно говорил: "Не бойся, я рядом". "Ох, возлюбленный мой…"
— Спасибо, — шепнула я. Мне было крайне важно чувствовать его поддержку. Удивительное ощущение. Прежде я ни на кого не опиралась… но та жизнь осталась в прошлом.
Без страха и колебаний я закрыла глаза и прикоснулась к источающему свет телу.
"Ты готова? Не сбежишь вновь?"
"Нет. Мне некуда отступать, да и не хочу я".
"Тогда назови моё имя".
На мгновение мной овладели сомнения. Когда-то я была жрицей Жиюнны, но Алая Владычица никогда не требовала от меня чего-то особенного. Вырывать у забвения имя древнего бога совсем не тоже самое, что изгонять демонов или снимать проклятья брошенных любовников.
"Не бойся. Не волнуйся. Просто назови его".
Я спросила саму себя, как могли звать спящее божество?
Ответ пришёл почти сразу же, простой и изящный.
"Хорошая работа, дева. А теперь ступай прочь: ты не моя служительница, а я не твой повелитель".
Я распахнула глаза и встретилась взглядом с огромными синими очами мальчика-бога.
"Наконец-то пробудился", — с необъяснимой радостью пронеслось у меня в голове. — "Наконец-то!".
Он смотрел на нас удивительными, нечеловеческими глазами — двумя бесконечно глубокими озёрами чистейшей синевы без зрачков и белков. Ничего прекраснее мне не доводилось видеть.
— Совершенство… — вымолвил Ларандин и зарыдал — не от горя, а от переполнявшего душу счастья, обрушившегося на нас, как огромная волна на прибрежную деревушку. И, как и несчастным рыбакам, нам не суждено было спастись. Мы тонули… но уходили под воду с блаженной улыбкой на устах.
"Неправильно всё это. Неправильно!.." — бил тревогу внутренний голос, но поделать я ничего не могла. Само моё естество растворялось в ослепительном золотом свете.
Сильные руки встряхнули меня, вырвав из сладко-опасного наваждения.
— Лионель? — возвращение к реальности было болезненным — очень болезненным. В первые мгновения я словно собирала себя по кусочкам. — Что… с нами произошло?
На лице паладина читалась тревога и полное отсутствие и намёка на одержимость. Похоже, чары творения первых обитателей Ортано Косом на него не подействовали.
