Галина Ли - Своя дорога
Непросто приходилось парню в последнее время. Ничего, это только умирать легко, а жить всегда трудно.
На восьмой день странствования у нас появилось сопровождение - странные животные, похожие на больших рыб, но покрытые не чешуей, а глянцевой кожей. Они играли друг с другом в мелких волнах, поднимая маленькие фонтаны брызг при выдохе, и переговаривались друг с другом трескучими голосами.
Доро сказал, что это тоже учинарки, только ушедшие в реку.
Поразмыслив над его словами, мы с Агаи решили - туземцы верят в то, что после смерти они воскресают, обращаясь в речных зверей.
Наши новые попутчики с удовольствием подставляли погладить свои гладкие бога и не отказывались от угощения - мелкой рыбки, миновавшей котел. Морра баловала их, таская не только мелкую рыбу, но ту, которая годилась для котелка, стоило нам только отвернуться. Мы ее не ругали: пусть ребенок развлекается, а еды хватит на всех.
Иногда речные учинарки дружно срывались с места и уплывали на полдня, но к ночи обязательно возвращались.
Доро важно объяснил, что они оберегают и охраняют нас и теперь не отстанут до конца пути.
Слова мальчишки понравились - просто замечательно, если рядом крутятся существа способные заменить сторожевых собак. Пусть даже в них нет особой нужды.
И была бы полная идиллия, если бы меня не терзало желание вспомнить, где я видел эту проклятую родинку?!
Понятно, что не в кровати - я не спал с хозяйкой приметного пятнышка, иначе легко узнал бы. Не так много женщин в моей жизни, а если точнее - совсем мало.
Нет, я видел эту отметину мельком. В вырезе декольте.
Я отлично помнил, как это выглядело - низкий, украшенный дорогим кружевом лиф, оголенная чуть ли не до самых сосков грудь, которую торопливо прикрыли накидкой от нескромного взгляда. Моего, очевидно.
Понятно, что это произошло во дворце: наряд дорогой, и кружево стоит баснословных денег. Но хоть убейте, не мог я вспомнить того, что находилось выше лифа!
Вот же, придурок похотливый, не мог на лицо глаза поднять, раз уж так сиськи понравились!
Я хотел сплюнуть с досады, но в следующее мгновение сильный удар широкого хвоста о воду окатил меня брызгами с ног до головы, потом из реки вынырнула круглая голова с длинным рыльцем, и на меня уставились маленькие хитрые глаза. Водяной зверь открыл пасть, разразившись каскадом разнообразных звуков, словно смеялся надо мной.
Вот же засранец!
- Учинарку шутит, ты нравишься ему, - торжественно сказал Доро, пряча ехидные огоньки в глубине черных глаз. Мора звонко рассмеялась, невоспитанно тыкая пальцем в мою сторону. Даже сирин не смог сдержать улыбки.
Я утер мокрое лицо и выругался.
А пошел бы такие симпатии в одно место! Мне теперь придется рубаху сушить!
К суше Доро старался не подходить. Свежие молоко и сыр, а также дрова для очага мы покупали у соплеменников Доро, подплывавших к нашему кораблю на своих лодочках. Рыбу ловили сами.
Сначала я не мог понять, почему рыбак избегает причаливать, но после того, как однажды ночью меня разбудили беспокойные переговоры водяных зверей, и я увидел, как приближаются к нашему суденышку несколько лодок, ощетинившихся копьями, все стало ясно - разбойники водятся не только на берегу.
Справились мы с ними довольно быстро: сирин просто залепил в нападающих огненными шарами. Волшебное пламя тут же охватило плоскодонки от носа до кормы и жадным господам, охочим до чужого кошелька, осталось только одно - прыгнуть в воду. Плыть в нашу сторону они благоразумно не пожелали.
Мы, в свою очередь, проявили милосердие, и добивать грабителей не стали. Только Доро, метнув дротик вслепую, долго ругался вдогонку неудачникам.
После этого случая я простил нашим сторожам их хулиганство и прожорливость.
Пейзажи за кормой постепенно сменились: пропали заросли тростника и лес из 'многоногих' деревьев. Теперь река заворачивала хитрые петли вокруг высоких холмов ярко-желтого цвета, поросших невысоким кустарником.
Иногда их склоны украшали огороды, разбитые на террасах, на которых вверх задницами возились местные крестьяне.
Судя по всему, Дикие земли закончились, еще немного и мы прибудем к месту выгрузки.
- Скоро приедем! - заявил нам юноша, подтверждая мои догадки, и тут же уточнил, - Ночь не больше рука осталось.
Я ожидал, что река постепенно станет похожей на оживленную улицу, заполненную прохожими и телегами с добром, однако вокруг нас по-прежнему царила пустота - ни одной лодчонки нагруженной незамысловатыми плодами крестьянского труда или товарами.
Мне это не нравилось, учинарку, похоже, тоже.
- Река тихо, - время от времени говорил он, недовольно крутя головой по сторонам.
Город Сырт, финальную точку нашего путешествия по реке Двух вод, мы учуяли раньше, чем увидели.
Смрадная вонь от гари, и легкие тонкие полоски сажи, осевшие на корабле, подтвердили, что учинарку правильно тревожился: если в городе пожары, значит там стряслась беда.
А потом река свернула за очередной поворот, и перед взглядами возник островерхий холм с крутыми склонами, на котором и расположился город.
Не смотря на дневное время, он казался вымершим и неживым. Даже собаки не лаяли, хотя фигурки людей, торопливо мелькавшие цветными одеждами, все-таки на глаза попадались.
А еще, то тут, то там, чадили черным дымом большие костры.
Доро не стал причаливать к берегу, сбросив якорь на полет стрелы от причалов, и решительно заявил, - Доро дальше не плыть! Сырт - плохо.
- Что делать будем? - спросил я у сирин.
Агаи задумчиво потер подбородок, - Обойти его мы все равно не сможем. В городе нас ждет проводник. Из моего племени. Он доведет нас до гор. На границе Юндвари я с тобой расплачусь, и можешь считать себя свободным от обязательств.
Ну да, ну да. Я то может и буду на тот момент свободен от обязательств, а вот ты, парень, нет. И придется тебе еще немного со мной погулять, пока я не удостоверюсь, что вашему племени можно доверять. А то слишком много поводов для сомнений вы дали в последнее время.
Вслух я свои мысли озвучивать не стал, а только неопределенно махнул рукой - мол, там увидим
- Доро, нам нужно к берегу, - сказал я проводнику и тот сокрушенно, как маленький старичок, помотал головой, осуждая наше решение.
- Доро вернуться домой! -мрачно сказал юноша и протянул руку, за деньгами.
Агаи отсчитал серебро, и туземец ловко увязал его в яркую тряпочку, взял ее в зубы и прыгнул за борт, оставив нас сидеть в немом удивлении.
И через мгновение водяные звери, наши попутчики, развернулись и поплыли вверх по течению. И среди привычных бледно-серых тел мелькало еще одно - меньше и темнее, с ярко красной тряпицей в пасти.
