Галина Ли - Своя дорога
Агаи, уловив мое настроение, тихо вымолвил, - Дюс, не бросай нас, пожалуйста. Я один не дойду.
А то я не знаю.
Смотреть на сирин было невозможно, казалось он ждет смертного приговора, все больше сутулясь и горбясь.
- Зачем твоему народу шпионы в Наорге, раз ваше государство дальше некуда?
- У нас почти во всех странах есть свои глаза и уши, - неохотно признался Агаи, и сразу попробовал убедить меня в правоте своего народа, - Ты пойми, нас, сирин, слишком мало, чтобы позволить себе пребывание в счастливом неведение. Как видишь, тактика себя оправдала - Морра жива и едет домой.
Ладно плетет… Вот только в его слова не верится.
К чему держать своих людей за много верст от дома, если опасаешься только одного - как бы на тебя не напали? Какое дело нашему корольку до государства Юндвари, если между ними непроходимая для войска пустошь, много-много верст Диких земель и пара вполне цивилизованных держав? Не вижу смысла.
Странный народ. На тысячелетия вперед запуганный.
Но каков проныра Вики?! Это надо же, столько лет обманывать Фирита и всю рать королевских магов! И как они не вычислили такой лакомый кусочек под носом? Ведь наш король только в одном случае мог оставить в покое сирин - если бы тот добровольно каждые сто лет по фаланге себе отрезал! Да и то, спорное утверждение, куда легче сразу весь остов получить, чем по куску выпрашивать. Ладно, вернемся к нашему приятелю…
- Агаи, а Викки колдун? - спросил словно невзначай.
- Как и все сирин, не больше не меньше, - пожал плечами волшебник, сменив в одно мгновение испуг на веру в благополучный исход разговора.
- И что, он колдует?
- Ннаверное, - неуверенно ответил волшебник и уставился на меня с любопытством, - А почему тебя это так интересует?
Теперь пришла моя очередь пожимать плечами,- Он столько лет волшебствует под носом у множества магов, и никто его не обнаружил, а ты поколдовал лишь один раз и тебя тут же раскусили. Не знаешь, почему?
Волшебник зябко поежился, - Не знаю. Наверное, его учили заметать следы, а меня нет. Отец всегда был чересчур осторожен и считал, что у меня больше шансов выжить, если я буду как все. Он ведь не шпионил, а просто жил среди людей.
Мудрый господин, вот только за сыном недоглядел.
- А как в соглядатаи попал? - спросил я сирин.
- У нас в доме иногда собирались соплеменники и говорили… на разные темы, - покорно ответил сирин.
Понятно, дальше и слушать не стоит. История домашних бунтарей всегда одинакова: пока взрослые занимались словоблудием, мальчишка ловил каждое слово, мечтая о возвращении величия, и грезил подвигами. Страдал, слушая наветы сверстников и не имея возможности доказать правоту. А потом подрос и стал с юношеской горячностью встревать в разговор. И в один прекрасный день или вечер старый приятель отца предложил ему послужить во благо угнетенного народа сирин. А этот молодой лопух, со своей проклятой наивностью и идеалами, конечно, тут же уши развесил и согласился.
И что теперь с ним, спрашивается, делать? Ведь не бросать же их, на самом деле! Вон и девочка замерла испуганным зверьком, слушая нашу перепалку, только глаза полны набежавших слез.
И почему я чувствую ответственность за эту малышку? Словно я ее настоящий отец. А теперь, после смерти Таниты, очевидно еще и мать… твою…
А пошло бы оно все в одно место!
- Еще раз соврешь - пеняй на себя, - пообещал я сирин и стал пробиваться к рулю - менять Доро.
Наш проводник, со времени появления гонца не произнес ни слова, видно сразу развесил уши, надеясь узнать о нас побольше.
Однако у руля парня обнаружить удалось не сразу, пришлось подойти вплотную, прежде чем я увидел учинарку: юноша лежал на дне лодки, сжавшись в комок и прикрывшись перевернутой корзиной, которую мы использовали для пойманной рыбы.
- Доро! - позвал я его, - Ты чего под ногами валяешься?
Туземец стащил корзину, испуганно покрутил головой и спросил, - Он улетать?
- Давно уже, - успокоил мальчишку и поинтересовался, - Почему боишься?
- Доро не бояться! - тут же выпрямился учинарку, - Доро отдыхать!
Я подавил усмешку и серьезно сказал, - Раз ты устал, пора меняться.
А потом крикнул, обращаясь к волшебнику, - Агаи! Если снова уползешь в дом, завтра точно сойду на берег! Хватит без дела валяться, садись рыбу ловить!
Волшебник тут же схватился за удилище.
Однако действенный способ - купание в холодной воде. Почти такой же, как ловля на обмане.
И снова потекли дни, похожие один на другой. Сирин окончательно пришел в себя, смирившись с фактом, что Таниты больше нет рядом. Хотя от мысли оживить оборотня не отказался.
Ну и хорошо. Будет чем заняться, когда привезем девочку в город.
Неторопливое путешествие по реке малышке нравилось. Она возилась со своими игрушками у наших ног или пыталась ловить рыбу. Доро в такие моменты сильно переживал за свою снасть, собранную из плетеного конского волоса и бронзовых крючков.
Очевидно, и то и другое учинарки выменивали или покупали у степняков, /кузниц на островах я не увидел, да и лошадь там была только наша. И чтоб мне на стаю упырей в своем доме нарваться, но степняки получат жеребца с остриженным под самую репку хвостом!/
В итоге юный рыбак смастерил из короткой палки маленькую удочку, прикрепив к ней крючок без волосяного шнурка. Что и говорить - сообразительный паренек: и снасть сберег и ребенка не обидел.
Рыба в огромной реке была 'непуганая' и очень прожорливая - для ловли годилось и такое удилище.
Течение медленно влекло нашу лодку все дальше. Дни стояли безветренные, так что парус, сплетенный все из того же тростника, пользы не приносил.
И за весла мы садились не каждый день: спешить было некуда.
Стая вервольфов, которую пустили вдогонку, оставалась угрозой лишь на бумаге. Вампиры тоже не появлялись. Не станут они в открытый бой лезть, да еще на реке, раз драться со мной не желают.
Я бы на их месте попытался выкрасть девочку в ближайшем городе, где много народу и легко затеряться.
Так что тревожиться по этому поводу пока не стоило.
Время от времени мы встречали плавучие деревеньки - и кроме учинарков вдоль берегов никто не жил: мешал таинственный лесной дух.
Весьма полезное для маленьких рыбаков создание - из-за его ночного буйства никто на земли вдоль реки не зарился.
В Агаи, наконец, проснулось любопытство, и он пристал к Доро как репей, выспрашивая про обычаи речного народа. Наш проводник просто блаженствовал, купаясь в океане внимания. Но иногда Агаи словно отключался от всего мира, погружаясь в собственные тоскливые мысли. Углы губ юноши опускались вниз, глаза заполняла смертная тоска, а тонкие длинные пальцы тянулись к горлу, пытаясь остановить рвущееся рыдание.
