Лиш МакБрайд - Некромант, держи меня ближе (ЛП)
Я облизнул царапину на губах от прошлого удара и задался вопросом, почему я не могу делать все вместе.
— Я стараюсь, — сказал я, пытаясь сделать так, чтобы мой голос прозвучал спокойнее, — как могу.
У него заканчивалось терпение, а мне не хотелось этого. В нормальном состоянии Дуглас пугал меня до чертиков. А злой, не контролирующий себя Дуглас? Нет, спасибо.
Под опекой Дугласа я целую вечность пытался призвать духа. Мне удалось нарисовать круг лишь после нескольких попыток, но не более того. Я хотел бы отметить, что хоть в этом я преуспел. Не положена ли мне золотая звезда за старание?
Когда я не смог призвать даже самого простого духа, Дуглас дал мне список имен. Видимо, старая присказка верна: имена имеют силу. Даже со списком у меня ничего не получилось. Во мне появилась искорка силы, но мне просто не хватило бензина. Круто, я теперь сравниваю себя с машинами. Если я снова увижусь с Эшли, то устрою ей взбучку.
— Попробуй тебе еще раз, — сказал Дуглас. Его тон был спокойным. Что не обнадеживало. В этом тоне определенно прозвучала угроза. Он свободно держал в руке прутья. Если я снова напортачу, Дуглас сможет подняться на несколько ступеней по лестнице насилия. Я облизал губы и попробовал еще раз.
Я расслабил тело, сев со скрещенными ногами. От этого моя спина заболела еще сильнее, но в той позе у меня быстро бы устали руки. Мои глаза были закрыты, когда я сделал глубокий вдох.
Подвал выглядел совсем по-другому, когда я закрыл глаза. Когда я расслабился и по-настоящему взглянул, все всплыло из темноты. Брайд светилась справа от меня медными и изумрудными цветами. Клетка вокруг нее приобрела цвета Дугласа. Защита на решетках горела, как маяк в ночи. Дуглас с его тошнотворными завитками серого, серебряного, черного и ледяного синего стоял слева от меня.
Но это еще не все. Казалось, сама комната наполнилась дымкой. Я не знал, что это. Раньше я никогда не видел такого. Это и должно было выглядеть так?
Я сконцентрировался на своем туманном круге. Мой синий цвет был ярче, чем у Дугласа. Он нарисовал свой круг раньше, после того, как сказал, что все еще не доверяет мне. Я сравнил эти два цвета. Оба синих: мой – насыщенный, у Дугласа льдисто-синий. Круги не оставались на месте. Они не выходили за рамки, которые мы нарисовали, но в воздухе они двигались и изменялись, точно так же, как наши ауры. Мой круг выглядел слабее. Дуглас был прав. Его круг был лучше.
Ладно, хватит прохлаждаться. Я призвал одно имя в уме из списка, что дал мне Дуглас. Это не так просто, как могло показаться. Я устал от прошлых усилий. А также истекаю кровью. Я чувствовал, как капли крови скатываются вниз по спине. Эшли говорила, что мне не нужна кровь, чтобы вызывать слабых духов, но сейчас, думаю, это не помешает мне. Не открывая глаз, я потянулся назад и вытер немного крови со спины. Затем оставил кровавый опечаток руки на полу перед собой. Точно так же, как и в детском саду, только намного противней.
Я надеялся, что Эшли была права. С этой мыслью у меня в голове произошла странная вещь. Мне показалось, что что-то внутри у меня оборвалось, разрываясь на миллионы кусочков. Я втянул воздух, напрягая позвоночник. Так же я чувствовал себя, когда впервые нарисовал свой круг. Только это в тысячу раз хуже. Каждая клеточка моего тела судорожно вздохнула. Плотину внутри меня прорвало, и вся моя сила освободилась. Годами не использованный, нетронутый потенциал вырвался на свободу. Я не знал, откуда это взялось или почему это произошло так внезапно, но я должен выпустить ее. В противном случае я взорвусь.
Брайд ахнула, и я услышал внезапный шум перед собой. Мои глаза распахнулись.
Гигантская дыра зияла в воздухе, словно кто-то вырезал большой кусок подвала ножницами.
Эшли, все еще в одежде классической католической школы, стояла в портале, разговаривая с самой нереальной штукой, которую я только видел. А видел я говорящую отрубленную голову и зомби-панду. Он — я все-таки думаю, что это он — был на добрых три фута выше Эшли, ростом он был где-то больше семи футов. Он был одет в простую льняную юбку, а два здоровенных бицепса окружали золотые манжеты, которые я видел только у борцов. Хотя он и был мускулистым, но не был неуклюжим. На самом деле, он больше был похож на пловца, который набрал вес. И много. Но я обратил внимание лишь на голову. У него была голова шакала. Смотря бесконечное количество часов «Планету Животных» вместе с Фрэнком, я узнал, что шакалы могут быть разной расцветки, от коричневого до золотисто-черного. Но я ни разу не видел такой окраски. Его морда, казалось, была темно-серой и переливалась серебром в тех местах, где шея переходила в человеческое тело. Он был пугающим. Но он также обладал, своего рода, а ужасной красотой. Я смотрел на него, разинув рот, а думал лишь об одном: о благоговении.
— Я просто говорю, что все эти новые коды - ерунда, — Эшли взмахнула руками, когда говорила – ее лицо горело от ярости. — Какое им дело, если...
Создание громко откашлялось и наклонило голову в нашу сторону. Она остановилась, уперев руки в боки. Она осмотрелась вокруг.
— Боже, Сэм, если говорит о странном обучении… — она присвистнула и осмотрела открытый портал вокруг нее. Я не смог ничего рассмотреть позади нее, кроме комнатного растения в очень богатом золотом горшке.
— Серьезно, — сказала она, — это круто. Ты даже Эда сюда притащил. Не каждый сможет вызвать Эда, — она ткнула большим пальцем в сторону мужчины с головой шакала.
«Приятно познакомиться», — прогремел голос у меня в голове.
— Мне тоже приятно...Эд, — я слегка кивнул ему, прежде чем перевести полный паники взгляд на Эшли. — Что ты здесь делаешь?
Она подняла брови.
— Ты, должно быть, призвал меня. Я разговаривала с Эдом о новом законодательстве, которое было принято наверху. Или снизу, смотря, с какой стороны подойти, — она окинула комнату осуждающим взглядом. — Это место при свете дня выглядит по-другому. Заметь, не лучше, но по-другому.
Лицо Эшли замерло. Так как она всегда была выразительной, я не смог представить, что ее заставило принять такой невозмутимый вид. Ах, точно, Дуглас. Он может так воздействовать на людей.
Эшли ткнула Эда в живот пальцем, намекая ему, что он должен взглянуть.
Эд повернул голову и улыбнулся.
— Дуглас Монтгомери, — говорит он, давясь от смеха. — Неужели пришло время?
Дуглас выглядел совершенно спокойным, но я заметил, как побелели костяшки его пальцев, державших прутья.
— Время никогда не придет, — отвечает он.
— Ты же знаешь, что говорят люди о слове «никогда», — язык Эда облизнул нос и вернулся в рот. — Аммут всегда голоден.
