Дмитрий Трояновский - Наследница проклятого рода. Книга III
— Дружище! — срывая голос, завопил Бальдус. — Ты спас меня! Клянусь, я отомщу этому подлому погонщику вонючих крыс!
— Ты лишил его оружия, молодец! — произнес Таламанд. — За дело, друзья!
Флиаманта, Кромфальд, Исвиэль и все остальные маги послали в Мальгерота голубой магический смерч, призванный разрушить его демоническую плоть. Окруженный вихрем огней, демон ревел от ярости, отчаянно сопротивляясь атаке, на ходу разрывая врагов когтистыми лапами. Везде, где он ступал, новые монстры рождались прямо из земли.
— Приготовьтесь, сейчас он ненадолго станет уязвимым для обычного оружия! — прохрипел Таламанд; посох в его руках светился — от хрустального навершия до самого конца древка, руки едва удерживали его, по лицу катился пот вперемешку с капельками крови. — Давай! — воскликнул он.
Но Маглинус, Лангбард, Струмир и Элантор, с обнаженными мечами ринувшиеся на врага, оказались сбиты с ног взмахом могучего хвоста. Всех четверых швырнуло на мостовую Вангерт, которому помешал присоединиться к атаке напавший на него вервольф, с ужасом увидел, что никто из его друзей не шевелится. Неуязвимый для обычного оружия волк-оборотень рухнул замертво от удара Хьорендаллем, но время было упущено.
В это же самое мгновение что-то большое едва не врезалось Вангерту в спину, и он увидел, как Таламанд, не в силах больше удерживать заклятье, медленно оседает на землю, и из носа у него текут красные струйки. Но двое братьев по оружию все-таки воспользовались предоставленным шансом. Терлис и Тьярхан, наверное, последние конные воины среди штурмовавших Инферос, едва не сбив при этом Вангерта, успели ударить Кровожадного копьями в грудь.
Охваченный пламенем, вырывающимся из сочленений доспеха, враг с диким ревом устремился через площадь, топча всех без разбору, и рухнул на дальнем ее конце, обвалив множество зданий. Судя по всему, одно из них оказалось тюрьмой, в которой держали бесчисленных пленников, работавших на рудниках Инфероса. Несколько мгновений спустя из проломов, зияющих в его стенах, наружу хлынул поток закованных в цепи людей.
— Враги нашего врага — наши друзья! — воскликнул Бальдус, принимаясь заклятьями сбивать с рабов оковы.
— Берегись!!!! — завопил Маглинус; бывшие заключенные, опьяненные свободой, не сразу заметили, что в их толпу ворвался жуткий получеловек-полускорпион, принявшийся немедленно разить беглецов своим жалом. Оттолкнув плечом черноволосую девушку, на которую нацелился монстр, рыцарь по самую рукоять загнал меч в жуткую морду.
Пошатываясь, спасенная поднялась на ноги.
— Маглинус? — одними губами прошептала она.
— Эльдимена? — рыцарь едва не уронил свое оружие от неожиданности. — Ты выжила?!
— Ты вновь спас мне жизнь…
— Знала бы ты, сколько раз ты спасала меня, — ответил рыцарь, разом вспоминая все те таинственные видения, что посещали его после падения Кронемуса.
Тем временем, несмотря на гибель всех четырех старших демонов, положение войска Терлиса сделалось еще более отчаянным. Живыми вырваться из рухнувшей темницы удалось совсем немногим пленникам, и даже вместе с ними в армии осаждающих оставалось не больше двух тысяч человек. Привести в себя Таламанда не удавалось, что сильно сказалось на мощи боевых заклинаний. Кромфальд придумал, как обрушивать магией городские башни на наступающих противников. Поначалу это помогало, обломки накрывали сотни солдат и преграждали путь тем, кто шел за ними, но вскоре темные маги принялись направлять эти чары против тех, кто их использовал. Все с ужасом увидели, как громадные камни вдруг разворачиваются в воздухе и, словно посланные какими-то невероятными катапультами, начинают бомбардировать позиции отряда, оставшегося от еще недавно огромного войска.
— Что же нам делать?! — в отчаянии воскликнул Вангерт. — Похоже, Смаргелл не собирается сам выходить против нас на бой — его воины справятся и так!
— Значит нужно заставить его это сделать, — ответил Кромфальд. — Но как?
— Я знаю! — вдруг ответила Флиаманта. — Вот! — она подняла правую руку; на безымянном пальце у нее по-прежнему красовалось кольцо с алым камнем, подаренное ей Астергоном. Девушка сорвала перстень, бросила его на землю и изо всех сил ударила по нему мечом.
Во все стороны разлетелись снопы красных искр, но украшение осталось невредимым.
— Позволь мне, — ответил Вангерт, — и размахнувшись Хьорендаллем обрушил эльфийский клинок на кольцо, которое должно было стать символом брака Флиаманты и демона.
Камень разбился вдребезги, и из него наружу хлынули струи жидкого огня, вмиг превратившего перстень в лужицу расплавленного золота. Потоки усиливались и растекались во все стороны, прожигая в мостовой глубокие черные ямы. Воины отряда Терлиса, а потом и окружавшие их полчища Смаргелла подались назад. Вскоре всю площадь уже заливали огненные реки, оставлявшие за собой сеть бездонных обугленных провалов. Вставала на дыбы мостовая, здания оседали и рушились.
Как вдруг, перекрывая царившие вокруг шум битвы и грохот обваливающихся стен, раздался леденящий душу хохот. Пламя в небесах запылало так ярко, что вокруг стало светло, как днем. Неисчислимые легионы тьмы замерли. Все, как один враги преклонили колени.
— Во имя всего святого, — простонал Эстальд, первым обретший дар речи. — Что это!?!?
— Началось, — прошептал только что пришедший в себя Таламанд. — Смаргелл идет!
Друзья ожидали увидеть чудовищного демона в одеянии из огня, с пылающим мечом и магической сферой, подобного известной им четверке, только в тысячу раз более грозного, каким изображали его на старинных гравюрах, но вместо этого их глазам предстало нечто совершенно иное.
Словно из ниоткуда ударили фонтаны чего-то черного. Какая-то жидкость? Дым? Одна из бесчисленных магических субстанций? Нет — сразу поняли собравшиеся — вокруг них били потоки подлинной овеществленной тьмы. Они обращались бесконечными извивающимися щупальцами. Тут и там по ним пробегали огненные сполохи, переплетаясь с ними подобно змеям. Целый лес этих ужасных текучих лап самой тьмы вырастал над крышами Инфероса, выше не только башен, но и даже пиков Проклятых гор, заполняя собой все свободное пространство.
Все перестали ощущать твердую землю под ногами, все глубже проваливаясь в это чернильное море. Одновременно с этим, в сердцах возникло совершенно ясное четкое осязаемое чувство конца. Не было даже страха, ведь пугает неизвестность, а тут собравшиеся, как один человек, разом поняли — все. Смерть перестала быть зловещим будущим, она сделалась данностью. Тысячи путей, пройденных теми, кто стоял сейчас на площади Инфероса, — людьми, гномами, эльфами, сходились в один и обрывались. Дальше не было ничего — ни «царства тьмы», предрекаемого многими пророками в случае победы Смаргелла, ни хаоса, ни даже пустоты. Лишь полное и абсолютное ничто.
