Татьяна Коростышевская - Внучка бабы Яги
— Он сбежал? — подняла я глаза на Михая. — С Иваном?
Перевертыш молча кивнул, подливая мне новую порцию. Поверхность жидкости маслянисто переливалась в свете свечей. Я покачала головой и вернулась к чтению.
«Писано сего дня на постоялом дворе при рыночной площади Иваном без прозвания со слов…» Ага! А наш-то дурачок, оказывается, грамоте обучен. Никогда бы не подумала. «Для верной подруги и соратницы, девицы Яг…» Ёжкин кот! Я резко дернула локтем, чарка перевернулась, плеснув содержимым на письмо. Бормотуха зашипела и пошла пузырями, начисто смывая чернильные буковки. То, что я Ягишна, кое-кому знать вовсе не обязательно.
Валахи одновременно вздрогнули от моих телодвижений.
— Еще и добро переводит, — укоризненно пробормотал Михай, но смолк, поймав мой тяжелый взгляд.
А я пребывала в таком раздрае, что даже слов никаких не находилось. Ну, положим, Колобка-то я понимаю. Когда вопрос о жизни и смерти стоит — своя рубаха завсегда поближе к телу будет. А мне-то теперь как? Бродить по дорогам, милостыньку клянчить, пока мой огневик не соизволит вернуться?
Я достала из-под лежанки холщовую суму, данную мне Мейерой, и выложила на стол один из витых рогов:
— На вот, принимай работу.
Господарь, пытаясь собрать в кучу разбегающиеся глаза, только хмыкнул:
— Себе оставь, это же просто повод был. Я и так заплачу за услугу.
— Знаю, — ответила я твердо. — Только договор дороже денег.
— Хорошо. — Влад поднялся из-за стола. — Михай рассчитается, мне пройтись надо…
Нетвердым шагом господарь вышел из шатра, не взглянув в мою сторону. Перевертыш вскочил следом:
— Погоди, сейчас вернусь.
Я осталась наедине со своими невеселыми думами.
Было жарко. В камине ревело пламя, душно чадили настенные светильники, плотные оконные занавеси не выпускали из помещения ни капельки животворного тепла. Ганиэль, устроившись за письменным столом, лениво перебирал кончиками пальцев глянцевые прямоугольники гадальных карт. Со стороны могло показаться, что хозяин кабинета отчаянно борется со скукой. Но это впечатление было обманчивым. Ганиэль никогда не скучал. Ведь что такое скука? Это лень разума, пустота, которой не может быть внутри высокоорганизованного существа. Да, путь к эталону непрост. Дисциплина, дисциплина и еще раз дисциплина. Смиренье плоти, ведущее к возвышению духа. Каждодневная тренировка ума…
— Трисветлый Ив позволит войти недостойному? — раздался от двери осторожный голос.
— Мне ли рассуждать о достоинствах, брат Ансельме? Входите.
Посетитель, устроившись в кресле напротив, отбросил на плечи капюшон и с довольным вздохом снял маску. Глазам Трисветлого предстало одутловатое лицо толстяка, с которого градом катился пот. Ганиэль внутренне поморщился — чужое несовершенство его оскорбляло. Собеседник, впрочем, ничего не заметил — прекрасные черты вещуна остались неподвижны.
— Элорийская коллегия разгромлена…
— Скорблю вместе с вами… — кивнул Ив. — Обвинение?
— Измена.
— Причина?
— Попытка открыть ворота отряду Урхана.
— Что ж, мы хотя бы попытались. — Тонкие пальцы Ива скрестились под подбородком. — Что с нашими людьми?
— Рассеяны по округе, братья Эмме и Ольдсен — казнены. Мне удалось бежать до того, как все наши порталы оказались заблокированы…
— Вы ловкий человек, брат.
— Моя жизнь еще пригодится нашему делу, — неуверенно ответил толстяк.
Трисветлый молчал так долго, что собеседник стал нервно поерзывать на стуле. Только треск каминного пламени нарушал тишину.
— Созерцайте, молитесь и исполняйте без колебаний, — наконец сказал Ив. — И да исчезнут с лица земли все неверные народы…
Ансельме грузно поднялся с кресла:
— О, благодарю, благодарю вас, Трисветлый, я не подведу…
Глаза толстяка удивленно округлились, кровь хлынула на одежду. Ив откинулся на спинку кресла, равнодушно наблюдая за его агонией. Из-за портьеры выскользнула гибкая фигура. Женщина держала в руке метательный нож — близнец того, который только что прервал жизнь брата Ансельме.
— Я правильно поняла твое молчание, мой господин? Этот человек был предателем?
— Ты слышала наш разговор? — Ив, как обычно, не затруднил себя ответом.
— Да, мой господин.
— Ты понимаешь, что только неожиданное преимущество позволит нам выиграть эту затянувшуюся войну?
Женщина низко поклонилась:
— Понимаю…
— Ну так иди и добудь мне големов, Хумэнь. Это твой последний шанс.
Лисица склонилась еще ниже:
— Повинуюсь…
— И вели кому-нибудь прибрать здесь беспорядок. Мне не нравится запах крови.
Трисветлый вернулся к прерванному занятию. Края гадальных карт слегка мерцали, когда к ним прикасались длинные белые пальцы вещуна.
Я носилась по княжьему шатру, как хорек во время гона. У меня всегда так: если чего решу — исполнить надо незамедлительно. Бабушка говорит — «шило в одном месте покоя не дает», я говорю — «под лежачий камень и водица не просочится». Не получилось у меня погрустить всласть, погрузиться, так сказать, в пучину отчаяния. Впрочем, как обычно. Быстро заскучала, пару раз всхлипнув для порядка да душераздирающе вздохнув. Как я себе при этом челюсть не вывихнула — большая загадка. Ну, еще пожалела себя несчастную, очень живо представив, как скитаюсь по бездорожью в рваном зипуне почему-то на голое тело; косые взгляды представила, шепоток за спиной. Но все же это уже было — ну, не считая зипуна. Было и прошло, и ни капельки не страшно. Денег мне Влад даст, он обещал, так что попрошайничать не придется. И ко всему — я не простая девка из Мохнатовки, я ведьма, хоть и не особо сильная. Морок накину — и всех делов. Можно купеческую вдовицу из себя изобразить — одинокую такую, печальную, страдающую по безвременно ушедшему супругу и потому покинувшую дом родимый, чтоб ничто о потере не напоминало. Выберу на тракте постоялый двор попристойней, лошадушку прикуплю, буду жить-поживать на всем готовом и до весны прогулки конные совершать. Даже и учебу продолжу. А что, яблочного сидра в округе не имеется? Поставлю жбан в горенке, приманю свою демоницу, на занятия уговорю… Я так ясно представила себе всю эту картину, что уже начала прикидывать, сколько перьев да чернил мне в ближайшее время понадобится и какие свечи лучше брать для освещения. Решено! Я шмыгнула носом и приступила к сборам. Вещей-то у меня немного, вот только отыскать их не помешает. Надеюсь, слуги господаревы и мою суму при переездах не позабыли. А то без блюдца своего непростого я как без рук. Придется еще в терем Славиславов пробираться — под лежанками в гостевых горницах шарудеть. Интересно, чем там вся затея с женихами обернулась. Выдал наш князь дочку младшенькую замуж или нет? А если выдал, то за кого? Надо обязательно у Иравари спросить, она любит про всякие женильные дела сплетничать.
