Черльз Стросс - Семейное дело
— Вот, — спокойно сказала она. — Если они не знали о тебе и Роланде, наверняка были убеждены, что он страстно желает получить меня в качестве «приза». Это было бы самой нормальной реакцией: разъяриться, возненавидеть того, кто приказал обесчестить твою невесту. А следствие таких действий — зарождение кровной вражды. — Ее пальцы впились в кисть Мириам. — Можешь поклясться, что не приложила к этому руку?
— Ольга. Ты действительно веришь, что я заплатила бы кому-то, чтобы он надругался над худшим из моих врагов? Вместо того чтобы просто пристрелить его и покончить с этим?
Ольга медленно расслабилась.
— Если бы ты не явилась с той, другой стороны, я могла бы подумать и так. Но твои поступки до того очаровательно просты, что, полагаю, очень трудно заподозрить в тебе такую жестокость. Или хитрость и изворотливость.
— Не знаю. Чем больше времени я провожу здесь, тем мнительнее становлюсь. — Мириам вздрогнула. — Неужели существует риск, что какой-нибудь идиот попытается изнасиловать меня из-за моего предполагаемого богатства?
— Разумеется, нет, если ты гостья лица, которому не безразлично, что происходит в его владениях, скажем, такого, как герцог. Даже в другие времена единственный риск заключался в том, что охрана предаст тебя, а твой опекун примет плату за бесчестье, — сказала Ольга. — Поскольку ты уже взрослая и способна сама выступать в роли опекуна, я не думаю, что тебе грозит нечто подобное… Авантюриста, который попробует овладеть тобой вопреки твоему желанию, ждет лишь одно: виселица. Но ведь у тебя — просто так, на всякий случай — есть и охрана, не так ли? — Она выглядела обеспокоенной. — Они очень осторожны, где бы они ни прятались! — Лицо ее помрачнело. — Допустим, барон не удосужился убедиться, что приказ об охране твоей челяди и апартаментов выполнен…
— Похоже на правду, — с дрожью в голосе произнесла Мириам, когда они поднимались по ступеням в сторону входа, оглядываясь по сторонам в поисках Бриллианы. — Надо будет поблагодарить их за столь редкие появления. Когда узнаю, кто они и где живут.
* * *Снаружи с неба, напоминавшего цветом свинцовую черепицу, сыпался частый, плотный снег. Холодало, метель усиливалась.
— Ты должна зайти ко мне на чашку чая, — настояла Ольга; Мириам не нашла в себе сил отказаться. Бриллиана торопливо шла рядом, пока они, миновав едва прогретые коридоры дворца, поднимались по беспорядочному лабиринту переходов и лестниц в покои Ольги.
Свою стражу Ольга оставила «дома». «Ей не нужны были свидетели нашей небольшой размолвки», — с холодной расчетливостью подумала Мириам. Теперь, едва войдя во внешний покой, Ольга принялась бранить их — четырех крепких, рослых мужчин в придворных ливреях, облаченных в кирасы, вооруженных мечами и автоматическим оружием.
— Входи, будь как дома, присаживайся, — настойчиво приглашала Ольга, указывая рукой на диваны, торопливо расставленные по кругу целым сонмом прислуги. Мириам с благодарностью приняла предложение, усадив слева от себя Бриллиану, и вскоре придворные дамы из окружения Ольги привели небольшую «армию» слуг с приставными столиками, серебряным самоваром и подносами, полными разнообразнейших сластей. Рядом с ярким пламенем камина оказалось довольно легко забыть о бушующей снаружи буре.
Теперь, когда ярость Ольги, направленная на Мириам, перенеслась на другую «мишень», девушка искупала былую грубость, пытаясь проявить себя очаровательной хозяйкой, и окружила Мириам таким вниманием и предупредительностью, что та нашла их сродни раболепию после недавнего проявления бешенства и гнева. Может быть, предполагала Мириам, в Ольге попросту говорило чувство вины, ну и пусть, это доставило ей большое облегчение — ведь Ольга нисколько не разделяла ее интерес к Роланду. Они уже почти опустошили второй чайник (Мириам внимательно прислушивалась к едким замечаниям леди Эрис в адрес представителей того или иного дворцового круга), когда от дверей весьма учтиво сообщили:
— Курьер к мадам, — объявил управляющий Ольги, просунув голову в приоткрытую дверь. — Допустить?
— Обязательно. — Ольга выпрямилась на своем месте, когда посланец — рассыпавший вокруг капли воды и, похоже, промерзший до костей, — предстал перед нею. — Ну, добрый человек, скажи, что у тебя?
— Миледи, мне поручено доставить это непременно вам в руки, — сказал он, опускаясь на одно колено и вручая ей запечатанный конверт, извлеченный из висевшей плече сумки. Ольга приняла послание, разрезала конверт и прочла. Затем нахмурилась. — Очень хорошо. Можешь передать своему хозяину, что я получила письмо и известила о его содержании всех присутствующих здесь. Ты свободен. Немедленно возвращайся.
Посланец, отвесив поклон, удалился. Ольга вновь откинулась на спинку дивана, явно раздосадованная.
— Как неудачно, — сказала она.
— «Неудачно»? — Мириам вздернула бровь.
— «Сегодняшний вечерний прием откладывается, — читала Ольга, — ввиду необычайно скверной погоды. Он в любом случае состоится завтра, как только будут завершены приготовления в русле дополнительных мер против ненастья». Ну, нельзя сказать, что я удивлена. Сейчас, конечно, пора бурь, но именно эта, кажется, очень уж расходилась.
За наружными ставнями не умолкая завывал ветер.
— Это в порядке вещей? — спросила Мириам. — Откладывать приемы и встречи?
— С вашего разрешения, нет, миледи, но это и не есть нечто неожиданное. — Бриллиана явно расстроилась. — Может быть, им понадобилось время, чтобы перевести личную конную охрану короля в другие конюшни и разместить кареты гостей. Или могла вдруг обрушиться крыша. Это первая настоящая буря за зиму, и, может быть, они рассчитывают, что она сама стихнет за долгую ночь.
— Гм-м. — Мириам допила свой чай. — Так значит, мероприятие — только завтра вечером?
— Почти определенно, — уверенно сказала Ольга. — Ужасно жалко переносить прием один раз, а дважды — просто позор. Особенно когда есть возможность вернуть в правила двора проведение зимних вечеров, которые устраивает его величество. Он сам их открывает, а на другой день после праздника «повешенных» обычно собирают пошлины.
— Ну что ж. — Мириам кивнула своим мыслям. — А там вообще происходит что-то значительное?
— О, там будут много пить и столько же есть, веселиться и пировать, — заверила Ольга. — Но, в общем, это не слишком важное событие для таких как мы. Наши главные приемы и вечера — через полгода, на Белтейн, праздник костров, когда обсуждаются брачные союзы и освящаются связи, а суд из семей, входящих в Клан, выслушивает и скрепляет договоры.
