Татьяна Гуськова - Радуга Ллинн-Хейма
Некоторые из нападающих были вооружены луками, другие просто собственными когтями. Мечники из ллиннэх некудышние, наша четырехпалая ладонь просто не предназначена удерживать такое оружие как меч, а вот лук – совсем другое дело, в этом умельцев Ллинн-Хейма не мог превзойти никто.
На концах стрел не было железных наконечников, но остро заточенное дерево слабо светилось. Уверена, эти стрелы пробили бы самый крепкий доспех. И их острия смотрели на нас.
Невысокий паренек, стоящий в первых рядах, натянул тетиву сильнее. Вот-вот выстрелит. Почему-то я была уверена, что целью он выбрал Лорина.
– Стойте! – крикнула я, бросая Мглу вперед, загораживая друзей своим телом. Вот сейчас у кого-то из греннов не выдержат нервы, вот сейчас запоют тетивы, и меня утыкают стрелами как подушечку для булавок. А тут еще Эльва ворчит совсем уж по звериному. Только бы гилион не соралась, иначе не выживет никто. Эльва способна справиться в одиночку с десятком греннов, но здесь их куда больше.
– Что вам здесь надо?! – спросил паренек бархатным голосом.
Он оказался женщиной. Коренастой, широкой в кости, с коротко остриженными волосами, но все же женщиной. Острие стрелы гренны теперь смотрело в землю. Хорошо. Нас хотя бы выслушают.
Я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями и беря себя в руки.
– Ты, вероятно, знаешь кто я?
Гренна кивнула, но моего титула не назвала, она считала, что я больше не являюсь королевой для ее народа.
– Тогда ты, наверное, догадываешься зачем я здесь.
– Догадываюсь, – оскалилась женщина. Я вздрогнула, не сразу сообразив, что она так улыбается. – Вы хотите убить Хранителя.
Мои уши сами собой недоуменно встали торчком.
– Зачем нам это?
Но моя собеседница на вопрос не ответила.
– Он мешает вам как бельмо на глазу! Расслабились за столько лет! Всю власть забрали! С вилийцами спелись! Продали им Ллинн-Хейм! – перст гренны обвиняющее указывал на Лорина.
Да. Знакомые речи. Хорошо же Фарн здесь поработал.
– Все это, конечно, хорошо. Но Хранителя не было в Ллинн-Хейме довольно долго, почему же мы решились продать Ллинн-Хейм только сейчас?
– Это тебе лучше знать, вилийский выкормыш.
Так. Похоже, с ней разговаривать бесполезно. Чтобы я не говорила, она переиначивает по-своему. Да и особого смысла не имеет.
– Я хочу поговорить с Наэллом!
Опущенные были луки вновь вернулись в исходную позицию. Лица греннов исказило такое бешенство, что стало понятно, еще миг и мы покойники.
С криком раненного зверя моя собеседница спустила тетиву…
Время будто замерло. Очень медленно, будто зависнув в воздухе, стрела летела мне в лоб. Но увернуться я не успевала, замедлившись вместе со временем. Эльва дернулась. Но гилион не успеет.
И тут в воздухе пронеслось нечто, быстрее времени. Рыск сбил стрелу лапой. Тут же время вернулось к привычному течению. Кот приземлился, крутнулся волчком, одним прыжком оказался рядом с женщиной и отнял у нее лук, закинув далеко в сторону, потом привстал на задних лапах, заглядывая ей в глаза. Гренна вздрогнула. Но тут же покачала головой. Рыск, разочарованно рыкнув, опустился на четыре лапы.
– Чей это кот? – спросила женщина у своих спутников. – Я раньше не видела его в долине.
– Мой, – ответила я.
Брови гренны удивленно вскинулись, она поглаживала млеющего Рыска за ушами.
– Твой? Откуда он у тебя? Мы не продаем и не отдаем котят никому.
– Нашла в лесу. Он был уже взрослый. На него во время бури упало дерево и перебило спину. Я вылечила его, и кот решил остаться со мной.
– Какой негодяй мог бросить своего зверя умирать?
Я пожала плечами, удивляясь, как быстро меняется настроение у греннов.
– Меня зовут Рид, – сказала женщина. – Я верховная жрица Наэлла, так что можете говорить со мной.
Что это? Неужели нам разрешают вести переговоры!
– А почему не с самим Наэллом?
Лицо Рид тут же превратилось в оскаленную маску. Рыск боднул ее головой в бедро.
– С Наэллом никто не может говорить уже последние пятьдесят лет, – жрица медленно расслабилась.
– Почему? – удивилась я. – Он не откликается на ваши молитвы?
На этот раз вспышки бешенства не последовало, хотя, чувствуется, я ходила по самому острию.
– Наэлл не может ответить на наши молитвы. А почему? Неплохо бы спросить у Пресветлого короля. Не нынешнего. Того, что был перед ним.
Так, похоже, до конца удовлетворить любопытство мне не удастся. Рид замкнулась в себе. Судя по тому, какое удивление на лицах Рист и Эльвы, они ни о чем таком не слышали.
– Так о чем ты хочешь поговорить, Аанэй Тэйн? – в голосе женщины только печаль, она даже назвала мой титул, то есть признала мою власть над собой.
– Почему вы вышли из-под длани Пресветлого короля?
– Я тебе уже все объяснила.
– Но никто не собирается продавать Ллинн-Хейм. Да и зачем наша страна вилийцам? Они же здесь просто не выживут?
– Зачем? Чтобы нас уничтожить! Так, как они уничтожили кейев, когда те были ослаблены войной с дарийцами. Они нас ненавидят!
– Не все! – воскликнул Лорин.
– Да и кейи оказались вовсе не уничтоженными, – я улыбнулась. – Они просто таились в своем лесу, не показываясь никому на глаза.
На лице Рид отразилось изумление.
– Этого не может быть!
– Я сама их видела. Разговаривала с их Хранителем.
Жрица насупилась.
– Вот видишь, их защищает Хранитель!
Я поняла ее намек. Гренны считают, что под защитой Хранителя они неуязвимы.
– Но Фарн не Хранитель, он самозванец.
– Ты лжешь, – тихо сказала гренна.
– Я не лгу. Он обманом завладел ожерельем Хранителя, украл его и сбежал, как трус.
– Ты лжешь!
– Это Хранитель ведь сбежал уже один раз, когда Ллинн-Хейму требовалась его поддержка. Бросил свой народ в беде!
– Его похитили!
– Кто же сумел похитить Хранителя? – мне наш разговор очень не нравился. Не смотря ни на что, не хотелось поливать Фарна грязью, хотелось даже сказать что-то в его защиту, согласиться с Рид. Но это будет провалом. Сейчас не время для чувств.
– Это все проклятые вилийцы!
– Рид, поумерь свою ярость, подумай о чем ты говоришь. Он – Хранитель!
– Даже Хранителя можно заманить в ловушку. Обмануть.
– Ладно. Давай закончим эти пустые препирательства. Совет магов и Пресветлый король не признали в Фарне Хранителя. Что он пообещал вам взамен на преданность?
Рид повесила голову. И тут мне стало понятно, что все слова в защиту Хранителя были сказаны от безысходности. Ей тоже не нравился объявившийся неизвестно откуда Хранитель, но он сумел поставить условия, от которых гренны не смогли отказаться.
