Игорь Ковальчук - Бессмертные
— Нет, я не буду.
— Не будете? — удивился полицейский. — Но нападали-то на вас. Имеете право на компенсацию.
— Не хочу. Не стану писать заявления.
Таронт, на котором как раз застегивали наручники, покосился на Мортимера с легким удивлением, но ничего не сказал.
— Вы уверены? — на всякий случай переспросил лейтенант.
— Уверен. Твердо.
— Ну смотрите. Дело ваше.
Он еще разок взял под козырек. Таронта увели. Выглянув на улицу, Мэлокайн увидел, как его запихивали в патрульную машину. Обернувшись, Бейел посмотрел на Мэла грустно, но не зло, а понимающе. Задние дверцы закрылись, и машина тронулась. Проводив ее взглядом, Мортимер поднял глаза и увидел, что на столицу Асгердана опустилась ночь. Он заколебался, стоит ли немедленно идти в клинику, и решил подождать утра и отправился в ближайшую гостиницу. При каждой клинике, хоть частной, хоть муниципальной, обязательно имелась гостиница либо рядом, либо достаточно близко, чтоб до нее можно было добраться пешком.
В гостинице он снял маленькую комнатушку, где, ничком упав на короткую для него постель, продремал три часа до того времени, когда в клинике открывался офис, в котором можно было заключить необходимые договора или узнать новости о пациентах. Он заглянул туда сразу после открытия и узнал, что Моргана спит, что ей были сделаны все необходимые исследования и что ему надо поговорить с лечащим врачом. Мэлокайн пошел позавтракать, немного погулял по городу и снова вошел в клинику как раз в тот момент, когда врач снимал пальто и беседовал с секретаршей о погоде.
У него еще не начался рабочий день, но клиент всегда прав, и врач прервал разговор с секретаршей и повернулся к Мортимеру. Мортимер платил за жену большие деньги — даже для хорошей частной клиники это была очень приличная сумма — потому, даже если б он явился посреди ночи, врач все равно не воз мутился бы. Он бы понял его тревогу за супругу.
— Понимаю-понимаю, — сказал он в ответ на вопросы усталого Мэла. — Я понимаю вашу тревогу. Мы сделали вашей супруге все необходимые анализы, и вот что я вам скажу — если вы оставите жену у нас, мы вполне справимся со всеми трудностями. Потом — по вашему выбору — сможете забрать ее домой, или же оставить у нас, или положить в другую клинику, самую обычнную. А вот за два месяца до родов вам, наверное, стоит и в самом деле поручить жену заботам специалистов из Магической Медицинской Академии. Тамошнее акушерское отделение выше всяких похвал. Я прекрасно помню, что семнадцать лет назад у них рожала бессмертная, и рожала четверню. Осталась жива-здорова, хотя ей пророчили печальный исход. Женщина жива и сейчас.
— Да уж… — пробормотал Мэл. — Значит, с Морганой так плохо?
— Все было бы ничего, но ваша супруга истощена. Последние несколько лет она плохо питалась. И еще, с ней не так давно произошла какая-то беда, я прав?
— Да, что-то вроде, — не вдаваясь в подробности, ответил мужчина.
— Кроме того, у вашей супруги тяжелый психоз. Ей нужно лечение. С анамнезом и заключением психиатра в медицинской карте я ознакомился. Лечение было проведено хорошее, но из-за того, что женщина в положении, пока сильных средств применять нельзя. Их и не применяли. Вам предстоит серьезно лечить супругу после того, как она закончит кормить.
— Да-да, я понимаю. Врач-психиатр говорил мне, что пока провести полный курс лечения нельзя. Только он не говорил мне почему.
— Супруга хотела скрыть?
— Ага.
— Готовила сюрприз?
— Вроде того… И что теперь? Разве сейчас имеет значения ее психоз?
— Конечно. Постараюсь попроще… Объясняю — когда срок беременности перевалит за двадцатую неделю, то есть во время второй половины беременности, психическое состояние женщины начнет ухудшаться, вот в чем дело. Я вам это говорю, чтоб вы были готовы к трудностям. Может, конечно, случиться, что этого не произойдет, но скорее всего… Понимаете, ведь ваша супруга истощена как физически, так и психически.
— Да уж… — Мэлокайн поскреб затылок. — Понятно. Так что же мне делать? Нанимать сиделку?
— Достаточно будет положить в Магическую Медицинскую Академию, уверяю вас.
Выслушав врача, Мэлокайн согласился с ним и его предложением. Договор был уже заключен, никаких дополнительных платежей не предвиделось, и Мортимер вышел из офиса более или менее успокоенным. Поколебавшись, он поднялся на этаж гинекологического отделения и, осторожно ступая, прошел к палате, где лежала Моргана. У стеклянной двери, задернутой тонкой кисейной шторкой, сидела медсестра; заметив знакомого посетителя, она приложила палец к губам. Он согласно закивал головой и осторожно открыл дверь. Заглянул в палату.
Дверь отделяла от большого коридора маленький коридорчик, откуда можно было попасть в маленькую ванную, а оттуда и в палату. Комнатка небольшая, с большим окном, завешенным красивой голубой шторой, с двумя миниатюрными деревцами в больших кадках и цветущим плющом, который заплел одну из стен. Вторую стену завешивал ковер, что придавало палате совершенно домашний вид. Кровать была широкая и очень мягкая, рядом стояли полированный столик и удобное кресло, дальше — подставка под телевизор и бытовая техника, накрытая кружевной салфеточкой.
Моргана спала, свернувшись калачиком под одеялом. Она по-детски поднесла к лицу маленькую руку и даже, кажется, сунула в рот пальчик. Это было такое умилительное зрелище, что у Мэла защипало глаза. Он прислонился к стене и зачарованно смотрел на нее, такую прекрасную даже на фоне бело снежного больничного белья, на ее вьющиеся длинные черные волосы, на точеные черты лица, пока девушка не зашевелилась во сне, и он, испуганный, что потревожил ее своим взглядом, попятился обратно, в коридорчик, а оттуда в большой коридор.
Он знал, что никому не позволит ее обидеть. И не пожалеет никаких денег. Да и вряд ли лечение одной-единственной несчастной девушки может пожрать все его сбережения. Их у него слишком много, наверняка хватит и на Моргану, и на ее детей…
Детей… Он замер посреди коридора, будто ушибленный. Ее дети… Как он сразу не подумал. Конечно, ее дети — это дети провальского властителя тоже. Дети вырожденца. Мэлокайн, как человек, подходящий ответственно к любой работе, которую брал на себя или которая была ему навязана, действительно изучил всю литературу о вырожденцах, которую смог достать. И теперь твердо помнил, что если от вырожденца-мужчины рождались дети, то они либо изначально были вырожденцами, либо предрасположены к вырождению. Потому-то и необходимо было ликвидировать в первую очередь мужчин — они активно плодились, в отличие от женщин, которые, вырождаясь, начисто теряли возможность воспроизводства.
